[ankh976]

Будут в твоей жизни и взлёты, и падения, и удачи, и разочарования.
Но помни, сынок, самое главное - как бы ни сложилась твоя судьба, в какие бы обстоятельства ты ни попал,
при любом раскладе надо оставаться человеком! Хитрой, коварной, беспощадной тварью!

Недобрый сказочник (Bormor)

Глава 2. Друзья.


Банкет еще не начался, а мне уже хотелось деятельного продолжения. Любого дроу одолевает приступ активности ближе к вечеру... ну, я, конечно, говорю о воинах, дшшэ-ррэ. Вот и мы перебрались к морю, принялись плавать и швырять друг в друга камнями. Эта такая народная кхардская игра, если вы не знаете (добро пожаловать в Южный Кхард - родину дельфинов): берется морской валун побольше и назначается крепостью, соответственно играющие разделяются на ее защитников и захватчиков; неслабый прибой доставляет особой остроты. Оружием невинно служит галька, а самым шиком считается не использовать внешних щитов, а уворачиваться и перехватывать снаряды исключительно за счет своей несравненной ловкости. Разумеется, моя ловкость была особенно несравненна, и настроение у меня к тому моменту, когда мы вывалились на берег, было на отметке плюс сто.

Скоро уже должны были подвалить ребята: вечерний бриз набирал силу, еще полчаса и можно будет вытаскивать серфы. Я приподнялась на локтях и закинула голову назад в поиске знакомых морд. Оказывается, давешняя группка заводских мальчишек наблюдала за нашими развлечениями. Я поправила трусы и помахала им рукой. Потом покосилась на Эзрена. Тот смотрел с ленивой насмешкой, и я снова обернулась к оживившимся от моего внимания ллэ-ил.
- Послушай, если я позову мальчиков к нам, ты не будешь на них кидаться?
- Эт-тих? - он вскинул бровь, - я не собака, на мусор не кидаюсь.
- Эзрен!!! - я прямо задохнулась от возмущения. - А кто распугал недавно двух приезжих красавчиков? Я хочу веселья. Берем что есть.
- Ладно, ладно, тащи их сюда, раз так уж неймется...

Я заколебалась: сушить ли трусы заклятьем или бросить их нафиг? Если кто полагает, что боевая магия непринужденно и изящно сочетается с бытовым удобством, тот пусть сушит одежду огнем хаоса прямо на себе, а я потом посмотрю в его умные глазки со значением. Остановившись на втором варианте (пусть сами сохнут), я поспешно оделась.
- Только деньги зря выбросишь, - бросил мне вслед Эзрен.

Ллэ-ил настороженно умолкли при моем приближении, и я неловко им улыбнулась. А вдруг сбегут? Раньше мне как-то не приходилось знакомиться одной. Вот с Эзреном на пару получилось бы легко и естественно, но брат меня подло кинул и теперь мы в молчании таращились друг на друга. Они и правда были заводскими: наряженные с дешевой яркостью и с татуировками на висках, как это принято у кевронов, четвертого сословия. Знатоку эти рисунки рассказали бы и о должности их носителей (типа конвейерный сборщик), и о возрасте, и положении внутри рода и еще, наверно, много ненужного. Но я разбиралась только в профессиональных знаках шлюх, сутенеров и патрульных Управления. Среди последних было много выходцев низшего сословия. Впрочем, мне хватило и вплетенного у всех в узоры знака высокого дома Рэллах, покровительствующего своим рабочим.
- Прекрасные нэйен, не соблаговолите ли скрасить нам своим обществом этот дивный вечер?
Фраза прозвучала на редкость по-дурацки, но ребята заулыбались и принялись нерешительно переглядываться. Ага! Кажется, они совсем не против. Надо закрепить успех.
- Я хочу заказать нимские пирожные, а мой спутник их терпеть не может. А вы их любите, прекрасные нэйен? Не бросите меня одну? - и с надеждой уставилась на них.
Они прямо расцвели! Конечно любят, покажите того ллэ-ил, который не любил бы эти сладко-липкие штуки. Так что к навесам серферской кафешки, как раз только расставленным на берегу, я явилась с триумфом и окруженная трофеями. Оставалось заказать сладостей и развлечение до подъема волны обеспечено.
Следующие минут двадцать мы провели расслаблении и благолепии. Мальчики наслаждались пирожными с чаем, мы пили острый грог и заедали сушеным мясом. Эзрен расточал самые сладкие улыбочки и вел себя как в драме о благородной жизни. Или даже высокородной; но наши гости не замечали фальши, они искренне смущались цветистых комплиментов и простодушно выбалтывали свои невинные секреты.

От ллэ-ил тонко пахло цветами и можно было слушать их смех и будто случайно соприкасаться рукавами или кончиками пальцев; и спрашивать разные глупости интимным шепотом. Короче, кайф! Я сочувственно кивала хорошенькому соседу слева, не особенно следя за перипетиями какой-то его интриги с получением личной премии, когда он вдруг прервался, прижимая пальчики к аккуратным губкам. Оказывается, ему с братом надо было срочно явится куда-то для какой-то фигни. И брат его оказался моим не менее хорошеньким соседом справа! И они немедленно смылись. Облом. Эзрен собственнически раскинул лапы над головами "своих" спутников и сжал губы. Явно сдерживал жизнерадостное ржание, гад. Я ему подмигнула (язык было как-то не в тему показывать) и придвинулась поближе к пятому, в смысле, теперь у же третьему ллэ-ил. Тот застеснялся и попробовал отодвинуться, и я засмеялась:
- Куда, куда вы удалились!

Он молча уткнулся в чашку. Этот мальчик был самым тихим из всех, с невзрачным тонким личиком; и даже туника у него была бледно-синяя, а не ультрамарин, например. Под цвет татуировки, наверно. А та, в свою очередь, - под цвет глаз, сделала я глубокое умозаключение.
- Вам понравились пирожные, прекрасный нэй?
- Да, спасибо, благородная тор ... ?
- Шесс, - я улыбнулась: зачем ему мое имя? - И я вовсе не благородная, вы мне льстите.
- Нам так повезло, что вы тоже любите пирожные, высокородная тор Шесс.
Ну, учитывая то, что я к ним даже не притронулась... Высокородная! Неужели этот кевронский ллэ-ил надо мной прикалывается?! Я почувствовала, как в груди зашипело пузырьками предвкушение веселья.
- О, да, обожаю! Вы так проницательны нэй ... ?
- Этки, меня зовут Этки.

Похоже на Этери.
- Какое красивое имя, - мечтательно протянула я.
- Красивое, - со странным выражением повторил он. - Вы, наверно, смеетесь надо мной, тор Шесс.
Я вытаращила глаза в том смысле, что нет, как можно! Но на мои гримасы не обратили внимания:
- Я бы назвал его удобным, да, очень удобным, - он криво усмехнулся и щелкнул пальцами: - Этки, ко мне! Этки, лежать! Этки, - он явно сдержался от выражения покрепче, - голос!

- А... ты умный, - растерянно выдавила я, после некоторой паузы, и тоскливо уставилась на мило щебечущих мальчиков Эзрена. У меня было такое ощущение, будто я пыталась перехватить гальку в детской игре, а словила полноценное боевое заклятие. Подстава! Умный ллэ-ил должен быть холеным и любимым, как мои младшие братья, дабы не смущать ничью тонкую душевную организацию несоответствием. Он должен украшать собой благородный салон или начальственное присутствие, а не вкалывать на модульной сборке за гроши, большую часть которых отберет его род. И беспечно гонять на дорогих серфах по вечерам, как блистательные красавчики из нашей компании. А не смотреть на чужое веселье с парой медяков в кармане и ждать - вдруг позовут и угостят. Думать об этом было грустно. Но, в конце-концов, с чего я решила, что все кевроны - пустоголовые существа, почитающие за счастье свою единственную долю служить и ублажать? Вот, например, разных подонков среди них было тоже немало... Дшшэ-ррэ, конечно.

- Простите меня, тор Шесс, - прошептал Этки.
Я хмуро на него покосилась. Он нелепо съежился на краешке сиденья и с несчастным видом глядел куда-то под стол.
- За что?
- Я испортил вам настроение.
Хм, не у одной меня тут тонкая душевная организация.
- Послушай, - я осторожно подняла ему подбородок и сразу отдернула руку, - а тебе нравится имя Этери?
- Что? - он захлопал глазами, вжимаясь в кресло - подальше от меня. Не очень-то вежливо, по-моему. Ну, да ладно.
- Мне нравится. Можно тебя так называть?
- Да... - он слабо улыбнулся. - А где вы собираетесь меня так называть?
- Э-те-ри, - я зажмурилась, перекатывая это имя на языке, - Этери, я познакомлю тебя со своими друзьями, хочешь? Мы тут почти каждый вечер катаемся. Ну, не всегда в одном составе, конечно... как получается. Короче, ты тоже приходи. Будешь?
- Да, конечно, - его личико озарилось радостью, став нежно-красивым. - Спасибо.
- За что? - хитро спросила я. Ужасно забавно было его поддразнивать, слова перестали казаться блескучими фантиками, ловко прикрывающими банальное желание поотираться около симпатичных ребят. Они вдруг принялись скрывать какой-то важный смысл.
- За красивое имя.

Ну да, ну да, в четвертом сословии и дшшэ-ррэ обходились кличками, тактично не претендуя на полнозначные имена даже в официальных бумагах. Я вспомнила, как мой первый напарник старательно выводил под очередным протоколом: Инк из рода Тирэй, младший патрульный. РрЄианШетхасс сЗанАре, писала я рядом, младшая патрульная. А потом - старшая; потом - надзирающая третьего ранга; второго и первого. А когда (год назад) я начала подписываться "дознавательница 10-го ранга", у меня появился другой напарник, ведь Инк так и остался младшим патрульным. Ха, скоро я поеду в совсем другой Патруль и стану разящей 10-го ранга. Мне ужасно захотелось похвастаться своей грядущей славой умничке Этери, но в этот момент на краю зрения мелькнули две хищные тени. Я срочно расслабилась и потому даже ухом не дернула, когда над головой рявкнули:
- Сидеть-бояться, бездельники!

Карион, благородный тир, офицер 5-й ступени и карающий 7-го ранга, поднял и переставил Этери вместе с креслом, одновременно пинком подогнал себе другое и с размаху грохнулся рядом со мной.
- Шесс, ты опоздала, - с другой стороны опустилась Лина и щелкнула пальцами, призывая официанта, - надо было вчера приходить.
- Да?.. - я перевела взгляд с нее на на коллегу, - Карион, поставь мальчика на место, это мой друг, и его зовут Этери.
Тот оторвался от победного созерцания Эзрена (брат сделал в ответ оловянные глаза и морду презрительным кирпичом) и одним плавным движением произвел обратную рокировку кресел, заодно пристроившись поближе к другому ллэ-ил.
- Так чего я вчера лишилась, Лина?
- Помнишь, Форстен все носился с идеей супер-короткого серфа?
Я фыркнула: Это который с тупорылыми обводами?
- Не, это который с крылатыми, - захихикала Лина. - В общем, вчера настал день Хэ, первые испытания. Ну, значит, на первых волнах полет нормальный: скорость зашибись, маневренность на уровне. Вторые и третьи волны - показатели те же, правда движения на поворотах становятся несколько рваными. Но такая фигня не в силах смутить истинного воина и потомка воинов.
- Орел, - согласилась я.
- Он попер на девятые. И взлетел на поверхностной ряби. Короче, Челюсти его долго жевали, переломали ребра, левую руку и ногу, разорвали к бесам связки. И угадай, что он нам выдал, когда его вытащили? - засмеялась она, - Задери, говорит, меня нечисть, крылья все-таки сильно мешали.

Я, усмехнувшись, откинулась и представила, как вода вырывается из под ног, воздух прогибается и крутит, а я пытаюсь уйти во тьму, но бешенство враждебных стихий - вода и воздух - вышибает обратно; как мое тело тащат и ломают многотонные бурлящие массы. Это Челюсти, девятые волны, и они пережевывают мои внутренние хаос-щиты вместе с плотью. Я ведь тоже срывалась оттуда и помню, как трудно далось мне слияние с тьмой. А Форстен не офицер и боевые навыки у него слабее... А еще он стукнутый на всю голову спортсмен-дебил и вполне мог пойти до конца просто из принципа.

- Да, - сказала я, встав и пристально посмотрев на общество. Оно, кстати, значительно увеличилось за счет подошедших трех ллэ-ил и двух дшшэ-ррэ. А еще к нашей обычной компании присоединилась парочка приезжих, в которых я с легким удивлением узнала ребят, игравших днем у фонтана. А издалека спешил, прихрамывая, сам Форстен - герой и отморозок в одном флаконе.
- Круче Форстена, - гаркнула я, поднимая бокал, - могут быть только яйца Форстена! Ура, товарищи!
И все заулюлюкали и радостно завопили, восхищаясь таким моим остроумием; а также героизмом нашего общего друга.

- Первые волны, - едва слышно произнесла Ниас, собираясь вскрывать серфохранилище. Я подалась за ней; море, море, что ты воешь на просторе, дурным голосом взвыли за спиной, и презжие музыканты подыграли что-то немелодичное нашим певцам. Эй, Форстен, слышал, как твои яйца Шесс отчествовала, смеялась Лина. Ай, молодца, ржал тот и пытался врезать пудовым кулачищем мне поддых. Я уворачивалась: Эх ты, калека.

Желтый с черными прожилками мрамор набережной поплыл и расступился, открывая вход в хранилище. Я поспешила к своим распоркам и ласково погладила хищные обводы досок, выбирая дружка на вечер. Они все были безупречны, без единой царапины и люфта в креплениях, недаром я их полирую и перетягиваю каждый день после заплывов. А еще хорошо, что мне не приходило в голову выкидывать старые модели - можно будет сегодня поделиться не только с Эзреном, но и с Этери.

- Будешь обзываться, не стану тебе новые доски отлаживать, - обиженно заявил доковылявший до меня Форстен.
- Ну, прости, дорогой, это меня зависть заела.
- Ага, я и сам себе завидую, - фыркнул он.
- А ты что, решил сегодня кататься?
- Нет, - скис тот, - просто посмотреть зашел.

Форстен вовсе не был таким тупицей, как казалось на первый взгляд. Да и второй тоже. Просто он был фанатом своего дела и не интересовался ничем, кроме новых трюков и конфигурацией досок. А это требовало бездну времени, так что парень сутками торчал на пляже и в мастерской. Настоящий серф не должен содержать в себе ни капли магии, хотя в его производстве и используется хаос. И именно такие аутентичные штуки, со всеми новейшими достижениями и собственными экспериментальными разработками, он и подгонял всем желающим. Неплохой бизнес, как ни удивительно. Глядя на него, я иногда думала, что когда (лет через сто, гы-гы) мне придется привезти мужа в дом, я хотела бы, чтобы он был похож на Форстена - такой же свободный, честный и простой, как серф. Но, впрочем, вряд ли мне позволят неперспективного.

Я воткнула три серфа в песок по-очереди и оглянулась на хранилище. Оно сияло огоньками и звенело голосами. И я решилась:
- Послушай, а почему ты тогда не ушел во тьму?
- Потому что я не умею, Шесс, - растерянно произнес Форстен, - за кого ты меня держишь?
- Как это не умеешь, - пришла моя очередь тупить, - это же детское заклинание.

- Детское - это потому, что твой высокородный отец научил тебя ему в безрадостном детстве? - Лина выскользнула из-за доски, как бес из бездны. Рядом ухмылялся Карион. Вот ведь неразлучная парочка! И когда только налетели.
- Типа того, - буркнула я и, оглянувшись как-бы в поисках, принялась махать брату и Этери. Но потом все-таки не удержалась и развернулась к Кариону:
- Вот только не говори мне, что и ты этого не умеешь, карающий 7-го ранга.
- Умею, - согласился тот, - в боевом трансе и по линиям тьмы... Значит так ты выплыла тогда из Челюстей? А мы удивлялись твоей везучести и щитам.
- Я же говорила - даже щиты высокородных не выдержат такой мощи! - Лина явно гордилась нашими могучими волнами.
- Лично стаю высокородных туда загнала? - желчно осведомилась я, вспоминая раскаленную степь Тарахана и себя, десятилетнюю.
***
Я бегу, задыхаясь, за отцом, чудовищная жара облепляет, как паутина, а его фигура плывет и колеблется в знойном мареве. Но он шагает легко и небрежно и даже, вроде, не спешит, почему же я выбиваюсь из последних сил? Тьма, говорит он, это обратная сторона света, она ждет нас везде, даже здесь, вдали от всех ее линий. Она всегда готова распахнуть нам свои ласковые объятия. Он, рисуясь, раскидывает руки; его волосы полыхают белым огнем, а прозрачно-серые глаза сверкают и вдруг заливаются черным. Придите ко мне, дети мои, ухмыляется он и исчезает. Я стою, упираясь в колени, и бессмысленно пялюсь на опустевшее место, тщетно стараясь уловить колебания тьмы. Тьма - самая отзывчивая из стихий, продолжает отец, возникнув за моей спиной минут через пять. Растворение в ней не несет боли, только безумие, в нее легко уйти надолго или навсегда. Как-то незаметно, пыхчу я, меня оттуда сразу выкидывает. Это потому, что ты сопротивляешься. Он смеется и гладит меня по голове. Тебе жарко, Шесс? Дшшэ-ррэ не страдают от непогоды.
- Значит я неправильная дшшэ-ррэ, - злобно шиплю я.
- Не стоит пользоваться сферой Холода; бездна здесь лишь забирает силы. Призови хаос, - он подмигнул, - его пламени тоже не стоит сопротивляться.
Я слушаюсь и слепящая боль и ярость хаоса прожигают меня насквозь. И жара действительно теряется по сравнению с этими ощущениями. Потом, конечно, весело становится; такое специфическое веселье переваренной овердозы хаоса.

- Единение со стихиями - это свобода и могущество, - глаза моего патрона безумно блестят, прошло уже шесть дней, мы в той же в степи. - И в твоей жизни найдутся толпы желающих их ограничить. - Теперь он смеется. Действительно, смешно. Особенно глядеть на то, что осталось от меня после того, как тьма, пожевав, выплюнула эдакую гадость. Прямо описаться можно от радости. Я щелкаю клыками, демонстрируя поддержку здоровому чувству юмора предка.
- Это все психические пост-эффекты единения, - успокаивающе замечает мой высокородный отец.
***
- Кстати, - я сурово прищурилась и дернула Лину за майку, - с чего это ты мое детство безрадостным обозвала, а?
- Да что же радостного в слиянии с тьмой, - демонически захохотала та, вырываясь. Ну-ну. Еще одна юмористка.

Я махнула какому-то подозрительно возбужденному брату, обращая внимание на предназначеный ему серф, и направилась к робко мнущемуся неподалеку Этери.
- Ну что, пойдем кататься?
- Я, нет, я не умею, - залепетал Этери, отодвигаясь. Я изобразила психически-радостную улыбочку:
- Я научу.
- Нет, нет, я лучше просто посмотрю...
- Ты же обещал! Да-да, обещал приходить и кататься с нами!
Он нахмурился, наверно пытаясь припомнить момент опрометчивого обещания, и я потянула его за рукав.
- Но мне ведь даже не в чем купаться...
- В трусах и рубашке можно, потом высушишь. Заодно и мне поможешь, а?
У ллэ-ил проблем с бытовыми заклинаниями не было, и я с надеждой уставилась ему в глаза, как бы умоляя о помощи. Но мальчика мое предложение совсем не вдохновило, он вцепился мне в руку, упираясь, и прошептал, жалобно подняв бровки:
- Это же неприлично.
- Ну, иди в штанах, - растерялась я от такой высокой нравственности. - Только тунику и туфли сними... Ну, чего ты, Этери?

Я с удивлением созерцала совершенно красный кончик его уха. Все остальное он успешно спрятал в серебряной волне волос, низко опустив голову. И я решилась на фамильярность: ласково погладила пушистую макушку и подняла пальцем подбородок. Губа у него была закушена, а реснички слиплись влажными стрелками.
- Эй, ты только не плачь! Ну, не хочешь - не надо, я же тебя не заставляю, - я завертела головой, пытаясь найти что-нибудь, способное отвлечь его от непонятного горя.
Мой взгляд упал на наших ллэ-ил, носившихся по волнам неподалеку от берега. Они были такие довольные и яркие, как птички, в своих модных водных костюмчиках... Ага! Я ткнула в них пальцем:
- А хочешь, я тебе такие плавочки подарю?
- Подарите?
В его широко распахнувшихся глазах отразилось такое изумление и недоверчивая радость, что я с трудом удержала наше национальное чувство юмора и не рявкнула: "Ну, не хочешь - как хочешь!", загоготав. Вместо этого я схватила его (на этот раз за поясок туники) и потащила в сторону ближайшей пляжной лавки, затараторив:
- Я тебе самые-самые красивые куплю, ты ведь из-за этого стеснялся, да? Конечно, как я не подумала, какой ллэ-ил пойдет купаться без купальника!
- Да, тор Шесс, - тихо сказал Этери, молчавший всю дорогу. Он застыл у порога и сжал руки: - это так унизительно - ходить в обносках... Простите.
- Не за что извиняться, - неловко улыбнулась я, буквально холодея от его неожиданной прямоты. И как я успела забыть, что с Этери неуместен пустой треп? В глаза вдруг бросилось, что манжеты рубашки, выглядывающие из-под его дешевой, но новенькой туники были обтрепанными, а пара ногтей на пальцах - ободранными.

Навстречу, любезно улыбаясь, выскочил продавец, и я, заявив, что почтенный нэй желает обновить свой пляжный гардероб последними столичными новинками, уткнулась в полку с безделицами. Может и себе плавки купить? Мои мокрые трусы остались валяться в песке и натягивать их будет противно... А так можно будет запереться в примерочной кабинке и подождать, пока перестанут гореть щеки... Я посмотрела на оттопыренную голую задницу фигурки пустынного беса и, вздохнув, решила не выпендриваться. Штаны закатаю.

Ужасно хотелось полюбоваться на Этери в обтягивающих шортиках, и скоро я уже нетерпеливо крутилась около примерочных, воображая себе разные пикантные картинки. Ага, раскатала губу! Шортики, конечно, были, но свободные и к тому же длинные, до середины бедра. А еще футболка в комплекте! И, разумеется, тоже не в обтяжку. Ну, хоть не мешком. Хотя, наверно, это и к лучшему: малыш был совсем не похож на моих дружков ллэ-ил... Они все были сияющие и словно налитые, с тонким рельефом мускулов, с гибкими и ловкими телами. А Этери оказался мучительно худеньким, с хрупкими выступающими косточками и трогательными полупрозрачными ручками-ножками. Наверно, костюмчик его красил.

Он стоял, чуть разведя руки, и тревожно блестел глазами, в ожидании моей реакции.
- Красота! - я продемонстрировала большой палец в знак одобрения и отправилась расплачиваться.
- Это так дорого, - расстроенно сказал он, услышав цену, - я лучше выберу другое.
- Ни за что! Ты оскорбишь меня до глубины души! - довольно заявила я. Купальничек обошелся мне в дневной заработок, но на что не пойдешь ради понтов, гы-гы.
Продавец понимающе подмигнул, рассыпаясь в похвалах моему вкусу и красоте моего же спутника. Спутник совсем засмущался, а мое настроение засияло золотой бляхой.

Последующие часа полтора, почти до самого заката, мы провели в простоте и благолепии: я обучала Этери владению серфом, а у него получалось. К нам присоединился бедный больной Форстен, и втроем мы весело плескались на мелких волнах защищенного волнорезом лягушатника. Потом я притащила хаос-насадки на доски и, нацепив это уродство (по словам Форстена, признающего ЭТО только как вынужденную меру, чтобы оседлать гигантскую волну), мы вырвались на оперативный простор, чтобы с воплями "Империя не сдается" гоняться друг за другом и сбивать в воду. Форстен был раненый, а Этери - вообще ллэ-ил, к тому же впервые вставший на мото-серф, поэтому я все время побеждала. Что не может не радовать.

Так я торжествовала, покуда была не поражена набежавшими эльфячьими ордами в лице Лины, Эзрена и Кариона.
- Смерть имперским оккупантам, - наставительно проговаривали брат с коллегой, топя меня в море.
- Эй, оккупант, - смеялась Лина, - сдавайся, уже закат и на воле пошли восьмые волны.
- Ага, заканчивай со своей гнилой благотворительностью, - ухмыльнулся Карион, заметив, что я поискала глазами Этери.

Я раскинула руки, всплывая звездой; они не знали, что каждое слово Этери наполнено смыслом, а время, проведенное с ним, - странным значением; но все равно, не имели права ругаться благотворительностью.
- Ща я с тобой покончу, - зарычала я, взвиваясь из воды наподобие дельфина (Южный Кхард - родина дельфинов), но была снова повержена и сдалась.

Форстен просигналил издалека в том смысле, что о малыше позаботится, и мы погнались за волной. По дороге к нам присоединилась остальная компания, и на вспучившийся горб восьмой волны мы взлетели боевым клином. Ревела вода, и свистел ветер, и дух захватывало от страха (дшшэ-ррэ не знают страха) и восторга. Я оседлала гребень, с беззвучным щелчком отстегнула хаос-модуль - далеко позади он раздулся оранжевым спасательным шаром - и осталась наедине с враждебными стихиями. Закат окрасил все кровью, и можно стало раскрыть, наконец, душу, и зайтись идиотским хохотом - никто не услышит.