Бесчисленны игры Кришны, но лучшие из них - игры в облике апельсина.
Потому что природа дхармы - пустотна.
Потому что природа дхармы - пустотна.
Глава 4.
Читать дальше: Из жизни дровских вояк. Романтическое свидание.
Управление, семь лет назад: Рр´ианШетхасс, возраст 13 лет.
Кабинет ведущей патрульного дивизиона был огромным и захламленным. Я с интересом оглядывалась, пытаясь определить хозяйку среди присутствующих. Судя по всему, помещение использовалось в качестве главного офиса дивизиона. У левой стены, около окна, сгрудилось штук пятнадцать рабочих столов, заваленных бумагами и оргтехникой. У противоположной стены располагались крупные клетки увешанные цепями и наручниками, сейчас пустые. Кровавые застенки высоких домов, вообразила я, действие третье и последнее.
На меня никто особо не обращал внимания: у столов тусовалось штук пять ллэ-ил - занимались какой-то писаниной, а с ними три дшшэ-ррэ - то ли мешали, то ли давали ценные указания. Эти дроу явно хорошо проводили время. Еще парочка дшшэ-ррэ тихо расслаблались на кожаных диванчиках. Я направилась к веселой компании, одергивая новенькую форму.
- Приветствую, тор, тиррен. Я ищу тор ведущую.
Они раздались передо мной и тут же снова сомкнулись, захватывая в кольцо.
- И каковы же успехи в ваших поисках, позвольте поинтересоваться, почтенная тор? - спросил парень с нашивками старшего патрульного, оказавшийся ко мне лицом.
- Дочка Арастена, - зашептались за спиной, и я резко развернулась. Девица с нахальной улыбочкой и офицерскими нашивками просвещала ближайших ллэ-ил о моем семейном положении.
- О, простите, я хотела сказать: высокородного тира Арастена, - она вскинула ладони, типа извиняясь.
Теперь все смотрели на меня. Кто спал - пробудился, и даже пара ранее незамеченных игроков отвлеклись от карт. Прямо душа радуется такому искреннему вниманию. Я приняла надменно-трагическую позу, подражая Наорэ, любимой телеактрисе, и манерно воскликнула:
- Ах, к чему это лицемерие между боевыми товарищами!
Перед дшшэ-ррэ я могла выделываться сколько угодно, в полной уверенности, что меня всегда поймут, оценят и поддержат. Ну, или поколотят на крайняк, в любом случае веселье гарантировано. Местные меня приняли, оживленно заулыбавшись и размыкая круг. Нахальная девица оказалась той самой ведущей, ллэ-ил - делопроизводителями, а бравые дшшэ-ррэ - своими в доску ребятами.
- Сейчас я дам тебе напарника, - вальяжно сообщила ведущая, развалившись в гигантском черном кресле. - Инк!
Я заволновалась: напарник - это ведь очень важно.
Мрачный кеврон, коротавший время за чисткой табельного Рисста, подскочил к нам и вытянулся по стойке смирно. Вид у него был суровый и ужасно правильный. Мой напарник! Я просто пожирала его глазами. Ощущение были примерно как когда мне мать новый навороченый скелет скутера подарила. Восторг и нетерпение. Хотя, конечно, напарник из третьего или даже второго сословия был бы в разы круче. Но, все равно, здорово.
- Ну вот, ррШесс, прошу любить и жаловать: Инк из рода Тирэй. Он тебя познакомит с территорией и законными процедурами.
И тут грянул гром:
- А кто будет первым номером, тор? - спросил будущий напарник.
И тысяча бесов в моей голове завыли разными голосами: Взять его! Ату, ату! Фас! Я ведь даже мысли не допускала о том, чтобы претендовать на главенство. С полным отсутствием опыта и наверняка более слабым потенциалом. Даже не смешно. А он, значит, допустил. Я склонила голову набок, чувствуя, как неконтролируемо расплываюсь в довольнейшей улыбке.
- Это вы уже между собой решите.
Инк угрюмо развернулся и наткнулся на мою счастливую рожу. Губы его неуверенно дрогнули (Нас опасаются, - взвизгнули бесы. - Нас уважают!). Я нервно облизнулась, остатками мозга понимая, что спускать тварей с поводка сейчас невместно. Не хватало только в первый день службы ввязаться в разборки с кевроном, да еще на глазах коллег. И позорно проиграть. Но потом... потом можно будет поразвлечься.
Он приглашающе повел рукой в сторону одного из столов и принялся перебирать папки с документами. Вот тут обозначена территория патрулирования, рассказывал он. А это формы протоколов. Ну, с этим лучше на месте разобраться. Ты же изучала законы на подготовительном курсе. А тут все параграфы проставлены.
Я радостно кивала, и он, купившись на мой искренний энтузиазм, тоже пару раз мне улыбнулся - осторожно и доверчиво одновременно. Невероятное сочетание. Бесы наяривали барабанные марши.
Около гаражей мы оказались одни, и там я, дождавшись когда Инк сядет на служебный байк (стоя бы не дотянулась), положила руку ему на шею.
- Поедешь за мной, кеврон.
Моя память сохранила выражение изумления и горечи в его распахнувшихся глазах. Тогда же я заметила только слабость.
Инк столкнул мою руку и попытался провести захват. Я увернулась, нацеливаясь на него своим коронным в то время хуком слева. Тадам! После непродолжительного (минут семь с половиною), но интенсивного выяснения, кто тут главный, он разъяренно прошипел мне в лицо:
- Неужели ты думаешь, что я буду подчиняться тебе, девчонка?
И встряхнул, прикладывая головой о стену и выворачивая руку.
- Убедил, - прохрипела я, стараясь поменьше двигать челюстью. Кажется, все-таки сломана. - Езжай первым.
Он отпустил меня, и я глухо зарычала, вызывая огонь исцеления. Живописный облик напарника неимоверно радовал глаз. Ведь я в первый раз по-настоящему подралась со взрослым, а не была в воспитательных целях прибита учителями или отцом.
- Надо поймать кого-нибудь для очистки, - внесла я рацпредложение, почувствовав, что острая боль отступает, замороженная сферой бездны. - А то позорим честь мундира.
- Да, - каменным голосом согласился Инк.
Он на меня обиделся, совершенно не умея играть. Думая, что сопротивляется, он подчинялся моим правилам изо дня в день. И со временем они становились все изощреннее; мужчина запутывался в них, как в паутине, с каждым своим шагом все сильнее и безнадежнее.
Мы никогда не выносили свои разборки в общество, но у нас была группа поддержки из делопроизводителей (они нам одежду восстанавливали). Симпатии их были на моей стороне - ллэ-ил почему-то сочувствуют слабым, но милым. В моем доме я научилась быть очень любезной, а лупил меня Инк преизрядно, так что сама в шоке была, осознав, что попала под эту характеристику. Моего несчастного напарника эти милые мальчики держали за изверга. Коллеги же наоборот - развлекались нашим невидимым театром и моей талантливой режиссурой. Эпохальное столкновение двух миров, так сказать.
Что касается Инка, то это было совершенно особое удовольствие - видеть, как взрослый мужчина напрягается, ожидая моего нападения, когда мы оставались наедине; как застывает на мгновенье в присутствии посторонних, опасаясь какой-нибудь унизительной выходки. Я никогда этого не делала, но, видимо, он постоянно предполагал такое развитие событий.
Через год у меня произошло третье массивное снисхождение стихий, но я не сразу осознала, что догнала по силе своего напарника. Зато когда обогнала - заметила сразу, и наши отношения немедленно стали товарищески уставными. К тому моменту я уже начала понимать, что играла недопустимо долго, но все никак не могла остановиться. Рост личного потенциала стал нужным поводом. Ведь благородная тор стремится к высокому, а низкие дроу удовлетворяются, пиная слабых - так нам говорили в школе, цитируя мудрого Каэрона тир Шиэсфэ*.
Так что я не оспаривала больше первенства Инка, оно мне стало не нужно, когда я смогла его легко взять; да и вообще - никогда не было нужно. Стать первым номером в паре младших патрульных - это совсем не то, о чем стоило бы даже задуматься, а тем более - стремиться. По прошествии еще пары месяцев я сдала квалификационный экзамен на звание старшей патрульной, и это навсегда определило иерархию между мной и Инком.
____________
*КаэронРиэ тир Шиэсфэ - КаэронРиэ ШиэсфэТирр´даЛинхсс, мыслитель эпохи становления Дэшшарха (7.5 тыс. лет назад). Философия отдаленно напоминающая конфуцианскую.
____________
***
- Как тебе твой напарник? - спросил однажды отец, - ваши трения уже прошли?
- У нас не было никаких... трений, - ухмыльнулась я.
- Именно поэтому ты каждый день в начале службы побитая ходила.
И тогда я рассказала ему о тех моих экспериментах по управлению сознанием.
- Молодец, - довольно улыбался отец. - Впрочем, не стоит презирать прямоту и честность тех, кем управляешь. Чувство чести и долга - основные достоинства дшшэ-ррэ.
Избитая фраза про долг и честь прозвучала в этом контексте как-то по-новому.
- Типа как покорность, трудолюбие и добронравие - для ллэ-ил? - задумчиво спросила я.
- Несомненно, - он усмехнулся. - А трудолюбие - достоинство всех дроу.
- А для тех, кто управляет, честь и долг - не важны, значит?
- Важны, - помолчав, ответил отец. - Но долг превыше всего.
И снова "долг" прозвучалокак-то не так, словно он имел ввиду не обычную верность роду, друзьям и Империи, а что-то... Что-то типа: "Подходите по очереди, Долг велит принести вас всех в жертву". Меня тогда пробрал мороз. Практически все высокородные - жрецы или служители богов, но ведь у нас уже больше ста лет никого не приносят в жертву... Как же вы служите богам без этого, хотела спросить я, но он бы мне не ответил, даже если бы я осмелилась.
***
Современность.
Странная медитация. Я выбралась из бассейна и подставилась под услужливо накинутое полотенце. Безрезультативная какая-то. В памяти снова всплыла грустная улыбка Ринти, доверчивый взгляд Инка, и его же - злой и затравленый. И горькая усмешка Этери: "Очень удобное имя...". Они все словно распахивали передо мной свои души, снова и снова имея смелость признать свою слабость.
Этери! Я подскочила. Этери ждет меня сегодня на набережной перед началом своей вечерней смены, а я забыла о нем!
Конечно же, я безбожно опоздала. От вида тонкой фигурки, грустно сидящей на берегу, в груди защемило, и я сорвалась на бег.
- Привет, малыш!
- Привет... - он развернулся ко мне всем корпусом, с лицом, мгновенно осветившимся радостью. - Я думал, вы уже не придете...
- Прости за опоздание, - я пристроилась рядом и хитро подмигнула, - А меня с утра патрон поколотил, пришлось вот в Управлении восстанавливаться.
- Сильно? За что? - укор и радость на его лице сменились искренним беспокойством.
Я печально вздохнула, стараясь подавить улыбку: да это настоящий инстинкт - заботиться о пострадавшей дшшэ-ррэ... Неужели такие дешевые уловки сработают даже с Этери?
- Очень сильно, - пожаловалась я.
Его губы слегка дрогнули, он окинул меня несколько недоуменным взглядом.
- Покажите.
- Чего? - спросила я, заливаясь краской.
- Ну... эти... страшные раны, - смутился в свою очередь Этери
- Ага... - Я встала и принялась медленно расстегивать ремень.
- Что вы собираетесь... - он побледнел, остекленевшими глазами следя за моими руками, а затем, вздрогнув, - за спадающими штанами.
Я развернулась к нему задом и потянула резинку трусов. Ха, как вывернусь, если меня сейчас не остановят?
- Прекратите, прекратите! - Этери прижимал ладошки к глазам.
- Но эти раны... они ведь на попе, - горестно прошептала я.
- Я вам верю, не надо показывать, - он молитвенно сложил руки на груди и ласково улыбался, всем своим видом демонстрируя абсолютное доверие. Я, наконец, не выдержала и расхохоталась, хватаясь за живот и падая на песок.
- Вы надо мной издеваетесь, - Этери тоже тихо смеялся.
- Нет, вовсе нет, - я глядела на него снизу, и в таком ракурсе он показался мне маленьким хрупким божеством. Повернув голову, я на мгновение прижалась губами к его узкой ступне. Этери с придушенным писком отдернул ногу.
- Прости! - Я поспешно отодвинулась и уселась на колени, изображая безобидность и благонравие. На губах был песок, соль и мятная прохлада магии ллэ-ил.
Он подошел к кромке прибоя и принялся что-то чертить палочкой на мокром песке. Я наблюдала, откинувшись на локти и ощущая восхитительную пустоту и легкость в голове. А когда присоединилась к своему малышу, то увидела, что он пишет слова. "Зайдя в реку, я ловил юрких мохнатых воробьев своих снов" - появлялось на песке из-под веточки, и я задохнулась от восторга - это были странные стихи, и они были подарены мне. Волна слизнула легкие строчки, и я почувствовала острое сожаление, осознав, что не увидела написанного ранее.
Этери повернулся ко мне:
- Мне пора идти.
- Подожди, я тебя провожу! - я с размаху (кузнечик-убийца, хе) шлепнулась на попу, проскальзывая в штаны. - Пойдем.
Мы молча шли рядом, обмениваясь украдкой взглядами. Этери неловко теребил и снова заталкивал манжеты нижней рубашонки под рукава. Я догадывалась, что он опять стесняется своей бедной одежды - здесь, в центре города, на ярком свету и рядом с моей блестящей серебром нашивок формой. И пообещала себе подарить ему самые модные наряды.
- А чьи это были стихи, Этери?
- Мои, - тихо сказал он и отвернулся.
- Спасибо, - я улыбнулась, а он блеснул на меня одним глазом из-под белой завесы волос.
- За что?
- За то, что поделился.
Около памятнику Каэрону тир Шиэсфэ мы остановились.
- Дальше мне лучше одному идти.
Я кивнула:
- Завтра придешь?
- Да, я в то же время, что и вчера смогу.
На площади зазвучала музыка - древний барабанный марш, переложенный на флейту. Я держала Этери за руку, прощаясь, и оглянувшись, увидела вчерашних музыкантов. На миг мне стало плохо, как при нисхождении стихий, в мозгу надулся и чуть не разорвался тугой шар. Но наваждение сразу схлынуло. Я ошеломленно взглянула на Этери, с болезненной гримасой сжимающего виски. Что это было?
Мы ничего больше не сказали друг другу. Я с легкой грустью смотрела ему вслед, казалось, что уходит что-то бесконечно важное. Никогда больше не опаздаю на наши встречи! А они, конечно, еще будут.
- Привет! - Девчонка-музыкант махала мне рукой, приближаясь.
- Приветствую, благородная тор, - с отмороженно-любезным кивком ответила я. Хотелось побыть одной.
- Слушай, разговор есть, - она усмехнулась, - достопочтенная тор.
Некоторые дроу бывают чрезвычайно настойчивы, игнорируя всякие намеки. Послать прямым текстом или все же поговорить?