Слэш, НЦ-17, миди
Статус: Закончено. В процессе редактирования и выкладки
Пэйринг: подчиненный/начальник
Жанр: фантастика, приключения, романс; ХЭ.
Авторы: ankh976, Le Baiser Du Dragon
Саммари: Что делать, если ты - приличный, верный своей невесте натурал - вдруг повадился трахать (без спросу) мужчину, да еще своего начальника? Благополучная российская станция на Марсе - и вдруг... Жизнь добропорядочных граждан идет наперекосяк.
Предупреждения: мат
От авторов: этот оридж писался на конкурс свободыслова, но внезапно получился не конкурсным миником, а полноценным миди, и мы решили опубликовать его у себя в дневах.
Память только болью и питается: радость самодостаточна и кончается в себе самой.
Лоренс Даррелл. "Жюстин"
Лоренс Даррелл. "Жюстин"
Глава 3
Андрей вздрогнул от хлопка туалетной двери и обернулся резко. Не Паша. Хотя что бы тот ему сделал сейчас, получил же свое... Он не сразу смог сделать воду холоднее, суетливо тыча пальцем в регулятор температуры и чувствуя, как подступает злоба. Блядь, если им так надо, пусть хоть вся станция провалится к чертям, какая ему разница, он и так почти в аду.
Тщательно вымыв руки, Андрей опять заперся в кабинке и принялся вытирать задницу, оттуда противно подтекало, никак невозможно было избавиться от этого ощущения. Было больно, и опять розоватое на салфетке… Андрей на всякий случай закинул в рот две таблетки универсального регенератора, подумав вскользь, что превысил за последние дни допустимую дозу. И самое гадостное было то, что ему понравилось, вся эта мерзость понравилась, и невозможность что-либо изменить только придавала остроту этому животному удовольствию. Совсем не такому, как раньше, когда они с Инкой иногда... гм... страпоном баловались, Андрей вспомнил их игрища и ткнулся лбом в матовый пластик дверцы. Вот теперь он настоящий пидорас, все, как Инночка и предсказывала...
Отправившись на объект, чтобы проверить выполнение очередного этапа работ лично, Андрей все время вспоминал ощущение члена в заднице, и что-то противно и сладко подрагивало внутри.
- Генеральный сроки сократил, - говорил он Максиму, и рот его кривился сам собой, перед глазами стояла веснушчатая Пашина рожа, как легко тот заставил его слушаться... В животе обдало жаром, Андрей отвернулся и засунул руки в карманы. - Две смены надо ставить, по двенадцать часов. читать дальше
Максим резво обошел его:
- Андрей Петрович, и восьмую секцию в разработку бы, некогда ждать, да и нет там никаких пустот, во всем секторе нет, откуда им там взяться...
А хорошо бы были, вдруг ясно подумал Андрей, и внутренний жар сменился такой же черной пустотой, что ждала своего часа глубоко под ним. Пусть Максим носится со своей безумной идеей, ему останется только поставить Павла ответственным, отправить на объект и ждать. Точно, а пока он будет делать вид, что сдался, и не станет сопротивляться. И тут же Андрей устыдился своих мыслей, нельзя, нельзя отправлять на смерть невинных людей, другие-то ни в чем не виноваты, и родные на Земле их ждут...
Он думал об этом до самого вечера, то представляя Пашу похороненным заживо под толщей красноватой марсианской породы, то горячо раскаиваясь, разве можно желать чьей-то смерти, какой же он все-таки гад...
В офисе удалось кое-как отвязаться от Женечки, и теперь он сидел дома один, изучая отказ на свой запрос о досрочном расторжении контракта. Не предусмотрено в одностороннем порядке, статья такая-то, параграф... Надо было как-то выбираться из этого дерьма, Андрей обязательно придумает как. Он набрал номер Костика и с мрачным удовольствием отметил малиновые синяки на скуле и под глазом товарища и соучастника.
- Давай я к тебе приеду, или сходим куда-нибудь, выпьем, поговорим.
- Ты на свиданку меня еще позови, - перебил его Костик, может быть его тоже, как и Андрея... - не о чем нам говорить, а если не терпится, так с тобой и без меня пообщаются!
Уже общаются, чуть не ляпнул Андрей и отключился. Вот же блядь! А через неделю он узнал о трагедии - исследовательский катер вместе с группой ученых пропал на бескрайних просторах красной планеты. Прощайте, Константин Иванович, вам, можно сказать, повезло...
С Павлом в те дни они не встречались, решая вопросы по внутренней корпоративной связи, если не считать того позорного случая в душевой бассейна. Он заметил Павла первым и затаился в кабинке, страх внезапно накрыл с головой, заставляя сползти вниз по стене. Дверь несколько раз дернули снаружи, хилая защелка просто согнулась, и Андрей открыл глаза, сделав над собой усилие. На большее сил не было, он просто сидел на теплом шершавом полу, а Паша стоял перед ним. Теплая вода лилась сверху, Андрей вздрагивал и дышал через рот, пытаясь вжаться в стену.
А потом донесся чей-то смех, радостные голоса, как из другого мира все.
- Простите, я не знал, что здесь занято, - услышал Андрей как сквозь вату, дверь мягко закрылась, а он все сидел и думал, что у Паши волосы в паху рыжее, чем на голове, и член такой большой... точно больше, чем у него.
Все это не шло из головы, Андрей уже сам ждал, когда к нему подойдут с очередным предложением, от которого нельзя отказаться.
И дождался, днем пришло сообщение по личному закрытому каналу, где ему настоятельно рекомендовали не отказываться от сотрудничества, про Костика напоминали. А вечером, когда он уже разделся и собирался лечь спать, он услышал негромкий щелчок входной двери. Андрей замер и вспомнил про ключ, потерянный в ту самую ночь, вот же черт, забыл внутреннюю блокировку поставить. Он заметался между спальней и ванной, споткнулся о дурацкий пушистый коврик, а чьи-то осторожные шаги неотвратимо приближались, Андрей едва успел залезть под кровать. Комнату залил яркий свет, Андрей увидел тяжелые ботинки, а потом его схватили и потащили наружу, а он принялся изо всех сил отбиваться, пока ему не удалось отползти немного.
- Нет, - он разглядел нож в руках у Павла, ну конечно, все как он и предполагал... - не надо, пожалуйста, я все сделаю...
Павел подошел совсем близко, все так же не выпуская нож, а другую руку запустил Андрею в волосы, притягивая к себе, и не оставалось ничего другого, только повиноваться этому безмолвному приказу. Андрей расстегнул его ширинку и потянулся губами, открывая пошире рот и впуская крепко стоящий член своего мучителя. В паху стремительно наливалось, только бы Павел не заметил, пусть уже трахает его и уходит. Но тот не спешил, двигался медленно, и Андрей стал ласкать языком головку, так ему самому нравилось, и сильнее сжал губы.
- Ах ты... - Павел не договорил, сбивчиво задышал и со значением шевельнул ножом, так что пришлось проглотить солоноватую гадость, в избытке выплеснувшуюся в рот.
Его с легкостью вздернули на ноги, и Андрей опять прошептал, закрывая глаза:
- Не надо, пожалуйста...
- Как это не надо, - Паша стянул с него трусы и схватился за стояк, двигая рукой.
Этой грубой ласки было недостаточно, Андрей укусил его со злости, вот скотина, спустил ему в рот и даже отдрочить нормально не хочет. За это он получил по лицу, отчего внутренности вдруг скрутило сладкой судорогой, Андрей бы точно кончил, если бы, падая, не стукнулся головой о спинку кровати, черт, до чего же больно. Послышался треск разрываемой ткани, а в задницу ему уперлось холодное и твердое, рукоятка ножа, догадался Андрей и сильнее уткнулся лицом в покрывало. Какая же он тварь, раз ему это нравится, нормальному человеку не может быть хорошо от такого, скорее бы, скорее бы Паша ему вставил.
Когда рукоять сменилась членом, Андрей охнул и принялся дрочить себе, не в силах больше выносить это удовольствие, щедро приправленное стыдом. Павел еще долго его драл, после того как он кончил, все продолжал вбиваться, не отпуская, и Андрей покорно принимал его, не сопротивляясь, потому что это может быть в последний раз, ведь скоро, скоро все прекратится...
***
Павел часто думал об Андрее, но не решался к нему подойти с очередным разговором. Боялся... боялся сорваться, да, как в прошлые разы, когда из добропорядочного и успешного молодого человека вдруг превращался в похотливое животное. Как так получилось? Это наверняка все из-за блядской рожи его начальника, из-за этих чувственных губ на тонком лице...
Павел судорожно выдохнул и отвернулся слегка от экрана, на котором Андрей Петрович как раз шпынял его на радость остальным коллегам. Главный инженер в последнее время предпочитал видеоконференции обычным совещаниям и летучкам. Что ж... его можно было понять, наверняка ему столь же неприятно видеть пашину рожу в живую, как самому Паше - страшно к нему приблизиться. Хотя, если вспомнить, как тот кончил от засада в жопу... Яйца сладострастно заныли, а сам он аж взмок.
- Виноват, Андрей Петрович, все поправим, - пробормотал он уже привычно, как только начальство успокоилось.
Андрей на мгновение задержал на нем взгляд, а потом отвел.
Но ведь поговорить надо было. Выяснить - кто эти люди, и что они хотели. Вдруг чего-то совершенно ужасного, не просто слива экономической информации, а... а чего-нибудь с человеческими жертвами, катастрофы жуткой, снесущей их станцию под корень. "Американцам это было бы выгодно, если Россия облажается с разработкой месторождения, они наверняка развоняются и... и... захапают как-нибудь", - размышлял Павел. Во внешней (да и внутренней, если честно) политике он был как-то не очень, больше международным футболом интересовался, причем болел всегда за немцев, если они не с нашими играли, естественно.
Еще он размышлял, о том, что вдруг это все происки "ГазИридия", их основных конкурентов. Но это... это уже ни в какие ворота не лезло, несмотря на то, что бандюги были соотечественниками явно... Павел целыми сутками не спал практически, занимаясь кроме своих непосредственных обязанностей всякими изысканиями - просто бессистемно искал что-либо подозрительное. В документах или в трепе за стойками барного комплекса. Андрей, источник всего подозрительного, его успешно избегал.
Однажды удалось заловить его в бассейне, но разговор не сложился, главный инженер спрятался от него в душевой, а когда Павел, наплевав на все, вломился таки туда... Все чуть не началось по новой, голый Андрей сидел на полу и так боялся, а Павел смотрел на это мокрое сжавшееся тело и никакой мысли не было в голове. Только одно желание - смять его, увидеть, как он снова извивается от боли и кончает, кончает словно тоже от боли. Рядом засмеялись ребята, обсуждая свои дистанции - кто больше проплыл. И Павел как очнулся, попятился и захлопнул кабинку, словно из искаженной реальности вырвался.
А на выходе из спорткомплекса к нему подошел охранник.
- Пройдемте, Павел Юрьевич, разговор есть.
Он сморщился, подумав, что сейчас к нему будут прикапываться за сломанный запор в душевой.
- Может, на месте решим, что там у вас?
- Нет, никак невозможно на месте, извините.
А в комнате охраны его ждали еще трое, Павел застыл, живо вспомнив ту ночь, четверо насильников в масках. Его толкнули в спину, заставляя выйти на середину. Неужели... сейчас и его как Андрея... По спине пополз липкий страх от вида их дегенеративных рож, и не в масках еще... Ищущий да обрящет, и он нашел злодеев, а они оказались из собственной службы безопасности. Что делать теперь? Это с ним сейчас сделают все, и никто не узнает.
- Что же вы это, Павел Юрьевич, поделиться не хотите? - ласково спросили у него.
- Чем?
- Баблом! Думаете, использовали нас разок, а теперь сами все сливки снимете? Мы, значит, и не нужны, так? - лицо говорящего с ним охранника исказилось злобой, Павел не был с ним знаком, так, может, встречал иногда мельком, но как вообще подобных типов взяли на службу?
"А тебя самого как взяли?" - мелькнула холодная и трезвая какая-то мысль.
- Очевидно, пока не нужны, - согласился он на автомате.
- Вот как, тогда, может быть, вот это убедит вас поговорить с заказчиком?
И ему включили запись. Ту, первую, когда он насиловал Андрея в кабинете, после всех них. Только их, предыдущих, не записали, был только он, Паша, с потной мордой и стеклянным взглядом. И Андрей, умоляющий не убивать... А потом еще раз тот же кабинет, и снова он бьет, а потом насилует...
- Да, - сказал он, облизнув пересохшие губы, - нас с Андреем Петровичем связывают отношения нестандартные и даже предосудительные... с моральной точки зрения... Но отнюдь не с точки зрения закона.
- И что же, он это тоже подтвердит? - с издевательскими смехуечками спросили у него.
- Еще бы, - на голубом глазу брякнул Павел и злобно зыркнул исподлобья: ну, давайте, приступайте.
Ему было страшно, очень страшно - грядущей боли и унижения, а еще его наверняка убьют и выкинут в красную пустыню, недаром же даже масок не надели, как с Андреем. Не надо было лезть не в свое дело.
- Ну, так вы походатайствуйте, Павел Юрьевич, там... А то как-то нехорошо получилось... - вдруг сказали ему почти просительно.
Он даже не сразу сориентировался, стоял и долго сверлил их взглядом, а бугаи как-то мялись неловко. Потом, наконец, дошло. Их использовали вслепую, четырех дебилов, наняли, наверно, проучить упрямого главного инженера, а теперь позабыли и не связываются. А дебилы волнуются, опасаются, да и переживают за случившийся ебаный стыд наверно... Вот как сам Паша переживает. А вдруг они Андрея тоже... навещают?! Он почувствовал жаркий гнев от этой мысли, аж затрясло от внезапного перехода - вот только что боялся, а теперь бесится.
- Вам же заплатили?
- Ну, да...
"Так какие претензии?" - захотелось рявкнуть Паше, как будто на недобросовестных подрядчиков, но он сдержался, все же тех четверо, могут и вломить. Да и голову пора включить - ведь четыре ключика к зловещей тайне прямо сами в руки пришли... Как вытянуть из них информацию?
- Я предполагаю, у вас был другой контакт, ребята, - он постарался сделать голос как можно безразличнее, лишь бы не дрогнул. Мысли крутились, как бешеные хомяки. - Сами понимаете, нехорошо получится, если я не в то дело полезу. Кто вас вел?
- Все-то вам скажи...
- Как хотите.
- Да что там скрывать, мудак из научного корпуса, доктор Мышкин членоголовый! - вдруг сорвался молчавший до того в углу бугай. - А теперь съебался и с концами.
- Он сказал - припугнуть надо, а то Петрович должен ему, мол, немало. Как согласились, не знаю даже, но деньги пообещали такие...
- Хорошо припугнули, - процедил Павел, вспоминая.
- Самим тошно, как накатило, веришь, нет?! И зачем подвязались... А потом еще вы прие... пришли, мы не сообразили сразу, что проконтролировать, ну, и... Что теперь будет, а? Витек говорит - кинули нас, стопудово, на следующий шаттл - бесплатный билет вне очереди и с наручниками...
Витек угукнул из своего угла.
- Ничего не могу обещать, - сказал им Павел. - Но разузнать попробую.
Он вышел из караулки, пережитое медленно отпускало. Здесь была открытая площадь с полностью прозрачным куполом, фонтанчиком-русалкой посередине и деревьями в кадках. Все так чисто, и ясно, и правильно. Павел присел на скамейку около карельской березы, засунул трясущиеся руки в карманы и нащупал там тот самый нож. Оружие было запрещено на станции, а он все время таскал с собой это. Какая глупость этот запрет, как будто нож из столовки или плазменный резак со стройки - совсем не оружие... А тульский десантный ножик ему полюбился, он как будто придавал ему уверенности, его было приятно поглаживать.
Он увидел Андрея, тот вышел из спорткомплекса и медленно шел к фонтану, тоже засунув руки в карманы и опустив голову. "Какой жалкий, - подумал Павел, вспоминая его на полу душа, в паху мучительно заныло. - Наваждение какое-то... Может, нас всех загипнотизировали... Американцы, например... И я вовсе не пидор!" Он вскочил и побежал к себе, обойдя фонтан с замершим около него главным инженером по широкому кругу.
В бессмысленную злобищу американских гипнотизеров верилось с трудом.
Еще несколько дней он пытался выяснить про доктора Мышкина, тот оказался доктором философии, как это ни смешно, археолог какой-то, и он и вправду смылся - ушел в экспедицию. А потом всю марсианскую колонию потрясла трагедия - гибель экспедиции. Той самой, с Мышкиным. Ниточка оборвалась, остался только Андрей. А еще тульский нож. Какая-то дикая история.
Павел не знал, чего больше было в его желании навестить Андрея дома - разобраться в непонятном, или вновь ощутить его горячую боль... Но он пришел к нему домой, вот и пригодился подобранный тогда ключ... А потом и нож пригодился, он так похабно поблескивал из смуглой задницы начальника, а тот развратно стонал и дрочил себе, как будто все происходящее стало приносить ему удовольствие... Павел совершенно не помнил себя с того момента, как вытащил Андрея из-под кровати и погладил его по голове - хотел сказать, что бояться не надо, он только поговорить. Но Андрей принялся сосать, и Павел словно в пропасть провалился.
А потом, оттрахав начальника, он долго прижимал его к себе, гладил по волосам, лицу, плечам, и думал о том, что этот человек уже сломан, ничего почти не осталось от гордого и самоуверенного Андрея Петровича Озкулова... Тот даже на вопросы не отвечал, лишь твердил потухшим голосом - "я согласен, все сделаю".
Павел затащил его в ванную, тот отвернулся и уперся лбом в стенку, пока его поливали из душа.
- Не слишком горячо? - Павел ладонями водил по смуглой коже, раздвигал ягодицы, чтобы промыть внутри.
Там было воспалено все, даже немного крови смешалось с его спермой в бледно розовую гущу. Он забрался тоже под душ, поцеловал Андрея в шею, где-то под линией волос, рядом с мокрым завитком, оказывается, он давно хотел сделать это. Андрей тихо вздохнул и прижался к нему спиной, так доверчиво... и голову на плечо откинул. Лицо у него разбито было, Павел его притиснул к себе крепко-крепко, вот бы так все и осталось, и этот красивый мужчина всегда принадлежал ему, полностью, как сейчас.
А потом он аккуратно смазывал и заклеивал разбитую скулу Андрея. А еще здоровенную шишку обработал на затылке и запустил палец в жаркую тесноту задницы, там тоже надо было полечить. Андрей вздохнул и вытянулся.
- Тихо-тихо, я сейчас, ты хороший, раздвинь ноги, - шептал ему Павел, член снова встал и упирался Андрею в бедро, но нет, он не будет снова...
Зубы у Андрея стучали о стакан с водой, когда он запивал таблетки. Павел его за плечи отвел в постель и погладил по лицу. Андрей же лежал, обхватив себя руками за живот и смотрел на него глазами замученного животного. В этой невозможно розовой спальне, с жутким настоящим зеркалом на потолке... Павел кивнул на фотографию на стене:
- Невеста?
Андрей зажмурился и промолчал, и тогда Павел ушел, практически сбежал, даже нож там оставил, на полу. Обнаружил пропажу только в коридоре меж блоками жилой зоны. Но возвращаться было выше его сил.
А в своем апартаменте на него обвалились ужас и раскаяние, в который раз он с отвращением смотрел на себя и не понимал - как мог поддаться своим низким желаниям. "Я урод, извращенец, - думал он, - не заслуживаю находиться рядом с нормальными людьми." Снова вспомнилась Наташа, в нечетком сиянии своей чистоты... "Надо написать ей... написать, что мы расстаемся."