Название: "Память питается болью"Слэш, НЦ-17, миди
Статус:
Закончено. В процессе редактирования и выкладки
Пэйринг: подчиненный/начальник
Жанр: фантастика, приключения, романс; ХЭ.
Авторы:
ankh976,
Le Baiser Du DragonСаммари: Что делать, если ты - приличный, верный своей невесте натурал - вдруг повадился трахать (без спросу) мужчину, да еще своего начальника? Благополучная российская станция на Марсе - и вдруг... Жизнь добропорядочных граждан идет наперекосяк.
Предупреждения: мат
Память только болью и питается: радость самодостаточна и кончается в себе самой.
Лоренс Даррелл. "Жюстин"
Глава 4Утром Андрей убрал нож и порванные трусы в пакет к тем шмоткам и запихнул все это между шкафом и креслом. Потом разберется, что с этим делать, выкидывать в утилизатор с органическими следами было опасно, вдруг анализаторы системы распознают кровь, тогда это точно заинтересует полицию. Он наконец-то смог нормально покушать, вернее, просто запихнуть в себя пищу без рвотных позывов. Андрей все доел, он чувствовал спокойствие и уверенность впервые за последние десять дней, решение было принято, оставались детали. Теперь он точно знал, что Павел был в его кабинете в ту ночь, но который из тех четверых? Сейчас, значит, не боится, один ходит...
С Максимом он связался из дома, попросил подготовить проект по восьмой секции и отправить ему как можно скорее.
- Через четыре дня будет готово, Андрей Петрович, - из постели он что ли поднял заместителя, тот был растрепанный, помятый какой-то. Андрей взглянул на часы - полшестого утра.
Днем пришло предварительное заключение экспертов и запрос на дополнительное исследование. Андрей оформил отказ и перечитал заключение еще раз: вероятность обнаружения пустот очень велика, по-хорошему, туда вообще нельзя лезть. Он опять представил Пашу под толщей камней и песка, голого, а себя под Пашей. Может, позвать его в кабинет, как Женечку, а что такого... руки дрожали, и Андрей обнаружил, что у него бодро так встает от этих мыслей, Паша его наверняка ударит, треснет лицом о стол пару раз и опять трахнет на кровь.
Читать дальше Он сжал себя сквозь серебристую ткань, черт, его же практически насиловали вчера, а он сам подставлялся, только что еще не просил, позорище. Паша его точно за человека теперь не считает, Андрей расстегнул штаны, хоть дверь не забыл закрыть, извращенец несчастный.
Все закончилось быстро, он отдышался и вытер ладонь, как раз успел перед совещанием. И во время совещания все всматривался в Пашино лицо, доброе такое, как будто только сейчас его разглядел, и вспоминал, как тот купал его и лечил, Андрею тогда хотелось встать на колени и целовать ему руки, он не осмелился просто.
- Андрей Петрович, - его переспросили что-то, заставляя очнуться, и Андрей почувствовал, что щеки и уши начинают гореть, как он даже думать может о таком. Он извращенец, извращенец и моральный урод, лечиться надо, если не поздно... Андрею вдруг показалось, что все вокруг догадываются о его тайных пристрастиях, просто ужасно, он взмок и еле-еле довел совещание до конца. Рубашка прилипла к спине, хорошо, что не видно под кителем, но Павел наверняка все понял и смеется над ним.
На следующий день был выходной, и всю станцию охватило будто бы предчувствие праздника - прибывал транспорт с Земли. Андрей провалялся в постели почти целый день, спал, замотавшись в одеяло, а под вечер пошел в космопорт забирать свой контейнер. Хотя какой это порт, небольшая пристройка к огромному куполу и относительно ровная посадочная площадка, которую каждый раз усердно чистят от красного песка.
Может пробраться на корабль и улететь, он читал о таком в детстве, о счастливчиках, путешествующих в космосе зайцами. Жаль, что это все сказки, Андрей смотрел на силовые ограждения, на охранников в форме, пока ждал. Потом оплатил доставку и решил пройтись по станции. Логотип корпорации издевательски бросался в глаза, напоминая о предательстве, и Андрей все старался придумать себе оправдание.
В жилой сектор возвращаться не хотелось, вот бы устроить вылазку на поверхность, Андрей видел однажды бескрайний терракотовый простор с борта катера, завораживающее зрелище. Он бездумно бродил по транспортному сектору и на выходе столкнулся с Павлом, тот, видимо, тоже пришел получить груз с Земли, стоял у платежного терминала и жал на кнопки, и у Андрея привычно скрутило живот. Он прошел мимо, низко опустив голову, и направился в сторону туалетов, по пути сжевав таблетку обезболивающего, теперь все время их носил с собой.
Павел зашел в туалет вслед за ним и провел рукой по регулятору света. Стало темно, Андрей вздохнул, вцепившись руками в край раковины, в ушах зашумело. Шагов он не слышал, просто стоял в темноте один и ждал, а потом почувствовал прикосновения.
- Стой так, - сказали ему, продолжая оглаживать, по бокам, животу, было так страшно, ноги подкашивались. - Не бойся, не бойся, - Паша его успокаивал, кажется, говорил, что не сделает больно.
Живот прошел, теперь болело где-то в груди, сзади прижималось сильное тело, он терся об него и дышал через раз. Вокруг была тьма, но Павел держал его крепко, одновременно стаскивая штаны, Андрей застонал, когда почувствовал, как к его анусу прижалось горячее и твердое.
- Не больно? - Павел притиснул его к себе крепче.
Андрей откинул голову ему на плечо, как тогда, в душе, и на ощупь нашел на стене дозатор с жидким мылом, выдавил немного на ладонь, и так же на ощупь постарался себя смазать, хоть как-то. Снаружи задергали дверь, даже пару раз стукнули, Андрей вздрогнул от этого шума и одновременно от вторжения, Паша засадил ему сразу, не церемонясь. А потом возбуждение волнами накатывало изнутри, боль отступала, он прогибался и подстраивался под ритмичные движения, боже, как он оказывается этого хотел.
- Тихо-тихо, - шептал ему Павел на ухо, а сам все трахал и трахал, пока у Андрея не замельтешили перед глазами разноцветные круги, а по спине прошла сладкая судорога, он с трудом подавил крик, сказали же, тихо...
Его еще потряхивало после оргазма, когда в дверь заскреблись, Павел затолкал его в кабинку и осторожно вытирал салфетками, а Андрей все цеплялся за его куртку.
- Верни мне ключ, пожалуйста, - он потерся носом о Пашину щеку, колючая, и прижался сильнее.
Вспыхнул свет, кто-то выматерился и чихнул. А Паша все продолжал поглаживать его по спине, пока все вновь не стихло и не хлопнула дверь.
- Выходим, - скомандовал Павел, и добавил: - а ключа у меня с собой нет, я вам его потом домой занесу, Андрей Петрович.
До начала работ в восьмой секции оставалось три дня.
Павел не соврал, принес ему ключ через пару дней, просто вошел в квартиру и, не раздеваясь, потащил Андрея в спальню и оттрахал, завалив на спину. Зеркало на потолке отражало все это непотребство, Андрей смотрел, не мог оторваться, на движения пашиной белой задницы, тут уж можно было не сдерживаться, всласть покричать.
- Ты же не жрешь ничего, - ругался Паша в ванной и тыкал мыльным пальцем ему под ребра, - одни кости...
Андрей гладил его по плечам, ощущая сильные мускулы под руками, и вдруг подумал, что никогда до Паши он не спал ни с кем настолько волосатым. А еще он ясно ощутил, что сегодня последний раз, когда они вместе, завтра генеральный подпишет график работ, планы и схемы, и Пашу скорее всего он больше живым не увидит.
- Останешься на ночь? - Андрей нервно облизал губы и начал усиленно намыливать Павлу живот.
Паша остался и совершенно измотал его, а утром тихонько ушел, не стал будить, положив ключ на прикроватный столик. Вот и все, теперь действительно все закончилось. Он так и не сказал Паше о предстоящем назначении, зачем, выйдет приказ, тот сам все узнает.
***
Андрей разбирал контейнер, полный разного барахла, неужели он все это заказывал полгода назад? Еда какая-то замороженная, кофе... Он с удивлением пялился на комплект белья, который явно был ему мал, и вдруг осенило - Женечка! Точно, они же вместе каталог тогда смотрели.
- Приходи в гости, Женя, - сказал ей Андрей в коммуникатор, - прямо сейчас приходи.
Работы в восьмом секторе велись уже несколько дней, Пашу он не видел, но постоянно ждал известий о нем. С Женечкой они как всегда обсудили успехи и достижения, обосрали генерального, а потом любопытная Женечка нашла пакет с ножом и одеждой в крови.
- Что это, Андрей, откуда?
- Это мусор, все никак не выкину, - он забрал у нее из рук зазубренный нож и опять вспомнил Пашу.
Андрей вытолкал растерянную девушку за дверь, никто ему не нужен, ни Женечка, ни Паша, никто, думал Андрей, пытаясь засунуть ножик себе в зад как тогда. Паша не отвечал на его вызовы, ни на один из двадцати не ответил, неужели смена еще не поднялась на поверхность, пора уже. А если... Он порезался, кровь такая красная, очень красиво, и настоящая. Неужели он все время боялся именно этого, вот этой кровищи, совсем ведь не больно, Андрей засмеялся и порезал другую руку, для симметрии, когда услышал, как открывается входная дверь.
- Паша, - он вышел в коридор, улыбаясь и пряча руки за спиной, - я тебя так ждал.
Но пришли опять люди в масках, Андрей заорал и кинулся прочь от них, его скрутили и повалили на пол.
- Полиция Станции Москва-11, вы арестованы, - говорил ему один из этих страшных людей, но это была ложь.
Андрей задергался, и ему укололи в руку пониже локтя, все как тогда, кошмар вернулся и спастись в этот раз не получится.
***
- И вот поддеваю я эту черную хуйню щупом, а она... - проходчик обвел всех торжественным взглядом, явно намереваясь выдать нечто поразительное.
- На тебя хуй точит, Геныч? - хмыкнул Павел, не сдержавшись. - Мужик-то ты еще ого-го!
Все заржали: "девки-то гроздями небось на гвоздик вешаются?" Проходчика давным-давно задавило при обвале, и был он на половину теперь из металлизированного биопластика. Нижнюю половину, что придавало придурковатому Генычу особой пикантности в глазах работяг, а также давало повод для бесконечных философских рассуждений о природе сексуальности полуандроидов. Обсуждения эти были несколько однообразны, зато ужасно веселили участников.
Павел фыркнул, слушая обиженное бурчание на тему "вот вечно вы, Пал Юрич... ничего святого..." Ему протянули флягу, он отхлебнул обдирающего пойла и вспомнил вдруг Андрея, как тот смотрит на него снизу, по телу расползался нервный жар. Надо будет навестить начальника после смены, тот такой ласковый в последний раз был...
- Хороша буриловка, - прохрипел он, продышавшись. - Врешь Геныч, твоя железная задница для меня - святее всех святых.
Ребята снова смеялись и гомонили: "Обижаете, Пал Юрич, где ж буриловка, самая натуральная ракетовка!" Буриловку гнали из тормозных элементов бурильных машин, а ракетовку - соответственно... Неизвестно почему, вторая ценилась знатоками гораздо сильнее. По мнению Павла, не терпевшего спиртное, все было одинаково мерзкой и вонючей дрянью, но бывают моменты, когда отделяться от рабочего коллектива совершенно невыгодно.
Запищал зуммер - перерыв закончился. Работяги потянулись на выход, остались только Павел с прорабом и Генычем. До конца смены уже совсем немного, несколько часов - и они на поверхности.
Павел как раз заканчивал последний контрольный объезд, когда почувствовал вибрацию. Неудивительно, конечно, рядом с бурильной машиной, но эта вибрация шла в диссонансе, какие-то толчки, неровный ритм. Он замер на секунду, а потом оглянулся на Геныча. Тот таращился на него в ответ.
- Машину выключи.
Атмосфера Марса передавала звуки как-то по другому, более гулко что-ли, даже под землей. Они минут пять сидели, вслушиваясь в этот страшный гул и вибрацию.
- Со стороны подъемника, кажись, - хрипло сообщил Геныч и потянулся к пульту управления.
- Куда?
- Наружу, твою мать!
- Погоди... погоди, - Павел ткнул в схему, - подроемся сюда, там могло ребят запереть.
- Топлива не хватит. Нам бы самим доебашить...
Павел глухо застонал: ведь конец смены, ресурсы на исходе, они смогут выкопаться только при очень, очень благоприятном прохождении. Он снова уткнулся в схему - прокладывать оптимальный маршрут.
Они со скрежетом бурились сквозь мягкие породы, перед глазами мелькали черно-белые изображения внешнего радара, тихо матерился Геныч. Если бы у них был юркий бур-разведчик, то экраны показывали бы объемную картинку в цвете на пару километров в округе. Но эти почвы были уже давно исследованы, разведчики трудились в другом месте, а Павел чувствовал себя слепым, видя лишь на метр вперед.
- Пиздец, - сказал Геныч и замолчал, снова заглушив для экономии мотор.
Они уперлись в твердые породы, которых здесь быть просто не должно. Что это, смещение пластов? Если так... если это такое мощное марсотрясение... на поверхности могло тоже ничего не остаться. Но ведь долина Утопии совсем не сейсмична!
- Рой на северо-запад.
Ближайший твердый пласт был ранее на юго-востоке, да и по линиям изломов - все шло оттуда. Оставалось надеяться, что недалеко ушло. Он вспомнил про Андрея, как прижимал его за шею к матрасу, как ладонью ощущались выступающие позвонки, а бедрами - растраханная задница, а Павел был в каком-то полузабытьи тогда от восторга... Андрей не отвечал на его вопросы о злодеях, смотрел словно в никуда, а еще он был таким худым. В первый раз, со злодеями, он был совсем другой. "Как выберусь отсюда, сразу к нему зайду. Лишь бы наверху было все цело. Лишь бы выбраться."
Выбраться им не удалось, твердые пласты все кончались, а вот запас свободного хода у них кончился.
- Буримся наверх, - сказал Павел.
Мощностей у них на это не хватало, если пласт толще семи метров, они так и застрянут среди камней, но Геныч выматерился и послушался.
Оно оказалось больше семи, и последние пару метров они долбили в обреченном молчании. Скоро кончится воздух. Вряд ли их откопают раньше.
- И могилка не нужна, - как-то жалко хмыкнул Павел, ему уже казалось, что он задыхается, а земные своды медленно сдвигаются.
Он закрыл глаза и стал снова думать об Андрее, интересно, каков тот на вкус? Андрей ему несколько раз минет делал, а Паше даже в голову не пришло ответить тем же. Он вообще так мало ласкал его, а ведь ни с кем больше так хорошо не было...
- Взгляните, Пал Юрич, это проход?
Павел уставился на радар. Да, и вправду похоже, вроде бы черный провал начинался на границе видимости. А ведь еще недавно его не было... или они умудрились не заметить?!
- Давай, Геныч, на генераторе.
Если это будет обманка, то последние часы они проведут в мертвом буре. Впрочем, какая разница.
Это на самом деле был проход, они быстро собрали - оставшиеся баллоны воздуха, жаль из кабины не отсосать обратно, аварийные лампочки, запасные шлемы и воду... А еще у Геныча нашлась заныканая пачка соленых галет, а у Павла в куртке - плитка молочного шоколада. Они затянули шлемы и выбрались из бура.
...Самый странный проход, который они видели в своей жизни. Сводчатый и гладкий, словно вытравленный. А раз Павлу померещилась черная шевелящаяся слизь в проеме потолка. Он остановился и долго светил туда. Черные тени безумно метались, ничего было не понятно и дотянуться невозможно, сумасшествие какое-то.
- Пойдемте, - звал его Геныч почему-то шепотом, - все давно сдохло к хуям на ебаном Марсе, нечему здесь шевелиться.
А потом проход раздвоился. Они постояли в развилке и, не сговариваясь, пошли по левому, он забирал слегка вверх.
Паша с добрым лицом косплеит Штирлица на новогодней корпоративной вечеринке: