"Врата любви", 17: КОНЕЦ

[ankh976]

Название: "Врата любви"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: закончено
Жанр и теги: фэнтези, флафф, ангст, херт-комфорт, романс, вынужденный брак, эльфы, ХЭ.
Авторы:  ankh976,  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Юного светлого эльфа отец продал младшим мужем в брак князю темных эльфов. Но даже во враждебной стране темных светлый эльфеныш находит свою истинную любовь

***150 лет спустя
— Булла от императрицы, — сказал отец, входя на совет, и положил на стол свиток со сломанными печатями. Те зловеще загрохотали.
Собравшиеся командиры молча ели свиток глазами.
— И какова же воля императрицы, — спросил Ремирх и, дождавшись, пока отец сядет, тоже опустился в кресло.
Отец ухмыльнулся и развернул свиток.
— Возлюбленный младший брат мой, — прочел он с выражением. — Доколе ты будешь изводить соседей бесконечными набегами и поборами? Беспрерывные жалобы от терпящих убытки темных княжеств переполнили чашу терпения моего. Гневными посланиями от Империи Света я бы с удовольствием топила уже камин, если б не связывали нас с этими нечестивыми торговые узы. Особенное же отвращение во мне вызывает твое стремление включить в Священное тело Темной Империи проклятые земли светлых, а следовательно — даровать проживающим там выродкам гражданские права. Немедленно верни эти земли за какой хочешь выкуп. Дозволяю тебе оставить лишь полностью затемненные регионы Приболотного баронства, при условии, что заселишь ты их темными поселенцами так, чтоб в течении пары веков растворилась бы светлая кровь тамошних жителей без остатка.

— Трусливые ублюдки и кляузники! Мы стоим на пороге победы, мы почти пришли к успеху, а эти, с позволения сказать, союзнички... — глаза Ариэна на миг полыхнули синим пламенем так, что почти все поморщились от этой вспышки света. Только отец остался равнодушен, а Ремирх испытал острое и непристойное наслаждение — до чего прекрасен был его возлюбленный, подобен сияющему клинку силы в темных ножнах.
— Драгоценный муж мой как всегда светел и непримирим, — заметил отец и вдруг замолчал, глядя в окно.

Ремирх тоже посмотрел туда, но не увидел ничего, кроме дерущихся на крыше карликовых химер.
— Так что же предпримем, отец, — спросил он, не дождавшись продолжения. — Завоюем ли для начала Дол-Мирион, как планировали, или же сразу пойдем на мирные переговоры с князем Эссалийским? И потеряем такое преимущество.
— Да, мой князь, — поддержал его Ариэн, — мы задержимся с императорским повелением лишь на месяц, а выиграем немеряно.
Темные командиры оживились и одобрительно зашумели на их слова.
— Безмозглые кретины, — отец наконец оторвал взгляд от окна. — Полюбуетесь на свою выгоду, когда императрица натравит на нас всех соседей. Пойдете оба на переговоры, а я подойду к Дол-Мириону, дабы не возникло у светлых ненужных иллюзий.

***
— Надо взять заложников, — Ариэн расхаживал по шатру, — в знак нерушимости будущего мира. Мой братец Лотэр вполне подойдет, как думаешь?
— Отец велел только выкуп, — зевнул Ремирх, потягиваясь в кресле.
Этой ночью они так и не спали, Ариэна охватило необычайное нервное возбуждение, даже более сильное, чем перед битвой. Парламентеры должны прибыть на рассвете, и среди них наверняка будет отец, или хотя бы брат. А лучше бы они оба, так хотелось видеть глаза отца, когда тот услышит о заложнике.
— Пойми же, — Ариэн вновь принялся уговаривать Ремирха, — если удастся заполучить Лотэра, можно будет тихо уморить его в подземелье лет через сто. И тогда я буду наследником светлого княжества Эссалийского, и когда отец умрет...
— Не навоюешься никак, — Ремирх привстал и шлепнул его по заднице, одновременно распуская завязки у себя на штанах, и опять уселся в кресло. — Иди сюда.

Ариэн подошел и молча опустился на колени между раздвинутых ног возлюбленного, приникая губами к обнажившейся плоти. Ремирх погладил его по голове и откинулся, рассеянно перебирая волосы. Ариэн принялся медленно сосать, как Ремирху больше всего нравилось, чтобы головка проникала глубоко в горло и оставалась там подольше, насколько хватало дыхания. И только после нескольких спазмов он позволял себе освободиться, чтобы вдохнуть, и снова погружал Ремирхов член до упора в рот.
— Помедленнее, — скомандовал Ремирх и надавил ему на затылок, не давая отстраниться, и Ариэн замер покорно.

Да, он так бы и задохнулся, стоя на коленях с членом в горле, если бы возлюбленный пожелал того. Ничто сейчас не имело значения, ни война, ни месть, только руки Ремирха, держащие его так крепко, и его плоть, проникающая так глубоко. "Как сильно я люблю тебя", если бы Ариэн мог произнести это вслух... Но Ремирх понял его и без слов и прижал к себе еще крепче:
— И я люблю тебя.
Из глаз Ариэна брызнули слезы, и в тот же миг он почувствовал, как Ремирх дрожит и извергается в нем.
— Все, успокойся, — тот втащил его на руки и обнял, целуя в припухшие губы. — Надо поспать, до утра мало времени.
— Я его все равно хотя бы выпорю, — произнес Ариэн, имея ввиду своего отца, конечно же, и уткнулся Ремирху в шею. — Умоляю, не мешай мне.
— Нельзя этого, по закону посланники неприкосновенны.
— А если очень хочется?
— Все равно нельзя, — терпеливо ответил Ремирх и отнес его на шкуры ледяных демонов, что служили им походной постелью. Ариэну так нравилось, как мех ласкает обнаженное тело.

А с первыми лучами солнца увидели они приближающихся светлых, и Ариэн возликовал, разглядев спущенный флаг Эссалийского княжества и белое знамя, вьющееся над головами парламентеров. То, о чем грезил он в своих постыдных мечтах, должно вот-вот сбыться, ведь они с Ремирхом выставили ясное условие, согласившись вести переговоры лишь с представителями Эссалийского дома.

Но отца не было среди светлых, как не было и брата. Рядом усмехнулся Ремирх, показалось даже, что с облегчением.

— Князь Эссалийский совсем ума лишился! Да как он посмел баб на переговоры прислать, — Ариэн сперва растерялся, такой подлости он не ожидал.
Вместо себя этот выродок отправил матушку и незнакомую какую-то эльфийку, молодую совсем, нагло наплевав на законы и приличия.
— Наверное, это твоя сестра, — Ремирх подтвердил его мысли и улыбнулся: — Заодно и познакомитесь.
— Трус поганый, — прошипел Ариэн. Расчет отца был верен — он никогда не причинил бы вреда матушке, да и сестру при ней обидеть не мог.

— Княгиня Эссалийская прекрасна, как рассвет, и ты походишь лицом на нее более, чем на отца, — тихо сказал ему Ремирх, когда светлые приблизились.
— Штаны ей идут чрезвычайно, — Ариэну с трудом удалось овладеть собой. Победа его так явственно горчила поражением.

— Сын мой, — княгиня Эссалийская подошла к ним, поклонившись, и заглянула ему в глаза.
Ариэн покраснел невольно, представив, что она могла там увидеть. Распутство и мерзость.

Но мама не стала его укорять, а протянула руки, и он обнял ее, и она обняла его в ответ, а потом подозвала сестренку поближе:
— Ариэна.
Тогда Ариэн увидел, что сестра его совсем юна, лет семнадцать, не больше, и понял, что матушка назвала ее в честь него, потому что любила своего недостойного сына, как прежде.

Они прошли в шатер, приготовленный для переговоров, и светлые безропотно приняли все их условия. Выкуп за родовые земли эссалийцев поистине был огромен, и Ариэн, расчувствовавшись, сам испросил у Ремирха позволение выплачивать его в течение пятидесяти лет.

***
Ремирх чувствовал странную пустоту, возвращаясь домой. Сто пятьдесят лет их жизнью была война, то утихавшая, то снова вспыхивающая. Бесконечные набеги, интриги с соседями, грабежи, атаки и отступления. Невозможно было поверить, что этот мир продлится дольше года, что договор не станет лишь одним из череды подобных ему. Но отец перед их отъездом сказал "так начинаются века тишины", имея ввиду имперских посланников, заполонивших их двор.
— Что же теперь делать? — спросил Ремирх у Ариэна, и тот сразу понял его:
— В оркских землях будем гостить и на драконов охотиться.
И Ремирх засмеялся, радуясь, что возлюбленный не вынашивал более планов кровавой мести своим бывшим сородичам.
— Вот видишь, дорогой, зря ты на своего папеньку гневался. Отлично же он тебя пристроил, младшему сыну — и целое княжество, да еще и темное, не то, что эти ваши...
Ариен поднял коня на дыбы и влепил ему подзатыльник.
— Ах, ты! — воскликнул Ремирх и попытался его схватить.
Но тот со смехом ускользнул и пустил коня в галоп, а Ремирх, гонясь за ним, почувствовал, что пустота отпускает его.

А дома их встретил младший брат с супругой — графиней Кэркхо.
— Рады вас видеть, — сказал Ремирх сердечно, родичи не так уж часто навещали их, предпочитая пропадать в горах своей вотчины и выводить там жутких монстров. — Что же заставило вас оставить любезных чудовищ?
— Князь весьма заинтересовался нашими питомцами, — сказала графиня, — но увы, пока не дал аудиенции и не посвятил нас в причины своего интереса.
— Да, он позже обязательно объяснит, — сказал Ремирх, опуская глаза, в последнее время у отца стало трудно получить аудиенцию, и все просители шли к ним с Ариэном. Но не может же тот не принять собственного сына.

— Пройдемте же на пир. Отметим встречу в узком родственном кругу, — тонко улыбнулся Ариэн. — И мне кажется, я знаю, чем могли заинтересовать князя ваши чудовища...
— О, это не чудовища, — пылко воскликнул брат. — А отец просто проникся величественной красотой этих созданий, я уверен. Не зря же я послал ему яйцо полгода назад, наверно, оно уже вылупилось.
— Никрэй, брат мой, — засмеялся Ремирх, обнимая его за плечи, — нет, яйцо еще не вылупилось, но будь уверен, ему обеспечен самый преданный уход.
— Да-да, как же я забыл проверить его, ведь это такие нежные создания, — задумчиво ответил Никрэй и попробовал куда-то уйти, наверное, немедленно проверять. Но Ремирх со смешком удержал его.

Их приветственный пир затянулся до самой ночи, ведь так много надо было обсудить — и буллу императрицы, и мир со светлыми, и коварство князя Эссалийского, и чудовищ графов Кэркхо. У Ариэна, к удивлению Ремирха, оказалось множество идей относительно последних, и у них с графиней развязался страстный спор на эту тему.

— Ты слышишь, брат? — прошептал Никрэй, сжимая его руку.
— Нет, — Ремирх с удивлением обернулся, а потом снова вернулся взглядом к лицу Ариэна. Как же прекрасен был тот, разгоряченный спором и вином, как хотелось разложить его прямо здесь, на праздничном столе, и насладиться тонким телом...
— Это поют драконы, — сказал Никрэй, — я часто слышал их голос в горах.
— Драконы? — Ремирх недоверчиво прислушался, но не услышал ничего, кроме звона кубков, голосов пирующих и игры менестреля.
Но в сердце поселилась тревога, и вспомнилась вдруг матушка, и Фрейра, и россказни воинов про последнюю битву Фрирха — якобы туда тоже прилетел огромный черный дракон, точно такой же, как на гербе князей АйесТирр.
— Пойдем на Северную башню, — сказал Никрэй.
И Ремирх пошел за ним, оглянувшись лишь у порога: странно, но Ариэн не заметил их ухода, хотя всегда чуял малейшее изменение даже в настроении.

На Северной башне стоял отец и смотрел в небо.
— Она прилетела за мной, — сказал он, мельком взглянув на них. — Вы слышите? Это поют драконы, они уже близко.
— В небе нет даже химер, — сказал Ремирх, и сильный порыв ветра сорвал с его плеч плащ.
— Огромный черный дракон, — отец протянул руки вверх. — Дракониха. Как же вы не видите ее.
— Там ничего нет, даже звезд, небо затянуто тучами, — повысил голос Ремирх, но никто не слушал его.
— Да, отец, большой черный дракон и два маленьких серых, — сказал Никрэй, — они кружатся над башней.
— Два маленьких? — спросил отец, и лицо его стало совсем юным от тревоги и неуверенности. — Почему же я их не вижу. Наверное, они не простили меня. Возможно, и она...
Он попятился и прижался спиной к колонне.

— Пойдемте вниз, отец, — сказал Ремирх, — нам нечего здесь делать.
— Разве бы они прилетели, если бы не простили? — сказал Никрэй, улыбаясь.
— Не спросив — не узнаю, не так ли, — отец снова поднял взгляд к небу.
"Не смейте нас покидать", — хотел крикнуть Ремирх, но налетевший ветер на миг лишил его дыхания.

А в следующее мгновение отец раскинул руки, и огромная Тьма, вечно колышущаяся за его плечами, хлынула сквозь его тело, размывая его границы и растворяя в ночи. Ремирха скрутило от болезненно наполнившей его силы, и по этой силе он догадался, что отец ушел во Тьму навсегда, переступил Предел и оставил часть своей магии ему в наследство.

Ремирху показалось, что прошло несколько часов, в течение которых он пытался собрать себя и свою магию по кусочкам, прежде чем Никрэй помог ему подняться.
— Как ты, братишка? — спросил Никрэй. — Тебя чуть не засосало во Тьму.
— Все в порядке, — прошептал Ремирх, цепляясь за стену.
Древние камни крошились под его пальцами, небо светлело на востоке, он и не заметил, как прошла ночь. Где же Ариэн.

Весь замок оказался погружен в сон, даже стражи дрыхли на своем посту. Ремирх, разгневавшись, пнул пару бездельников по дороге вниз.
— Их усыпили драконы, не злись, брат, — сказал Никрэй.
— Драконы давно улетели, — ответил Ремирх и поспешил в свои покои.
Ариэна там не было, и Ремирх зашел в кабинет.

"Возлюбленная старшая сестра моя", самолично начал он письмо императрице, а потом в нетерпении вскочил на ноги. Где же Ариэн.

Ариэн нашелся у порога зимнего сада, он лежал, словно подстреленный, и Ремирх в ужасе упал на колени рядом с ним. Но тот просто спал.
— Ариэн, мой возлюбленный, — позвал его Ремирх, и Ариэн застонал во сне, прижимаясь к нему сильнее и цепляясь за плечо.
Ремирх поцеловал его теплые губы и понес в спальню. Императрица подождет.

Вообще весь мир подождет, думал он, входя в тонкое сонное тело, ведь весь мир останавливается, пока они любят друг друга.
— Ремирх, — прошептал Ариэн, изгибаясь и распахивая глаза, и были они подобны горному озеру в ясный день.
— Ариэн, мой князь, — улыбнулся Ремирх и замер, пытаясь сдержать сверкающую волну наслаждения, но та сорвалась, и распирающая его сила выплеснулась из Ремирха, и стало ее нести легче — вдвоем.
— Твой, — простонал Ариэн.
— Только мой.

КОНЕЦ