Время Рождества: Омежье счастье

[ankh976]

Читатели развели меня на комфорт для няшки Люмьена ))) Этот миник вырос из крошечного фика от  Le Baiser Du Dragon.

Название: "Время Рождества: Омежье счастье"
Слэш, НЦ-17, мини
Статус: закончено
Жанр и теги: реал с омегаверс, херт-комфорт, флафф, романс
Автор:  ankh976, при участии  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Беременного омегу выгоняют ночью из дома, и его находит и комфортит добрый альфа.
Предупреждения: омегаверс, МПРЕГ

Тоскливым декабрьским вечером Люмьена выгоняют из прачечной прямо под дождь.
— Пиздуй за водкой, — говорит дядя Сэм.

Сегодня у них праздник. Все хохочут, и омеги тоже.

Люмьен, опустив голову, бредет сквозь ночь. Какая насмешка, ведь все прекрасно знают, что водку не продают после одиннадцати. Он обреченно подходит к ночному ларьку, положив левую руку на еле заметный животик, а правой протягивая деньги в окошечко:

— Одну бутылку водки, пожалуйста.
— Ты охуел, — безучастно отвечают из ларька, — водка только в супермаркете и только днем. Пошел вон.

Люмьен готов расплакаться:

— Пожалуйста, — повторяет он, — меня же домой не пустят.

Следующий покупатель пристально смотрит на него, фокусируя взгляд:

— Вот уебища, омегу за водкой посылать! У нас в клане такое никогда... ик!.. Как ты с ними вообще... — у молодого, но потрепанного альфы добрая улыбка и яркие глаза, и Люмьен невольно улыбается в ответ сквозь подступившие слезы.
— Возьмите меня к себе жить, — говорит он, понимая, что хуже чем есть уже не будет.
— Не вопрос, — легко соглашается незнакомец и опять улыбается, а еще накидывает на него свою куртку с капюшоном. Люмьен его почти любит за это.

Альфа просовывает голову в окошко ларька, о чем-то треплется с продавцом, и Люмьен слышит их смех. А потом видит, как как в ларьке открывается дверь, и оттуда выносят ящик.

В ящике что-то звякает, когда альфа поднимает его, и Люмьен видит, что он заполнен бутылками водки.
— Пошли, — говорит альфа и подмигивает: — Или дать тебе одну бутылку и пойдешь к своим?
Люмьен мотает головой и бежит за ним. Он кутается в одолженную куртку и дрожит под усиливающимся дождем, пока альфа загружает ящик в потрепанный пикап.
— Что стоишь, заходи уже, — альфа распахивает перед ним дверцу.

В машине Люмьена накрывает страхом, он вжимается в сиденье, жмурится и ждет, когда его будут насиловать. Но альфа просто гладит его по щеке, а потом пристегивает ремнем безопасности. У него это только со второго раза получается, и он смеется над своей неловкостью.
— Сейчас полетим! — говорит он и заводит мотор.
Люмьен слабо улыбается, машина едет кривым зигзагом. Хорошо, что дороги ночью пустые.
— Ты же северянин? — альфа резко выкручивает руль и ловко уворачивается от столба. — Бля, люк открытый! Видел?! — он оборачивается и снова гладит Люмьена: — Красивые волосы. Как бледное золото... этих...песков Джураба! У меня омега-папа тоже северянин.
— Его тоже украли? — нерешительно спрашивает Люмьен и стискивает руки между колен.
Потом прижимает их к животу. Сейчас его привезут в чужую стаю и будут по очереди насиловать, у южан всегда так в стаю принимают. А потом отведут к омегам, и те будут его щипать и толкать. Лучше бы он остался в старой стае, там было уже привычно. Он хотя бы научился меньше попадаться им всем на глаза.

— А тебя украли? Бедный, — сочувствует ему альфа. — Нет, моего папу клан законно купил, у его родителей.
— На севере незаконно продавать людей, — говорит Люмьен.
— А омег? — ржет альфа.
— И омег... Омеги тоже люди, — шепчет Люмьен, по щекам почему-то текут слезы.
— Я знаю, — вдруг говорит альфа. — В институте изучали ваши обычаи.
Люмьену хочется сказать, что два года назад он тоже собирался поступить в омежий институт изящных искусств и домоводства. И что родители уже нашли ему двух кандидатов в мужья, очень достойных и добрых альф. И что Люмьен думал об этих альфах стыдное и глупое, выбирая, какой лучше. И что мечтал завести дом и детишек.

Но он молчит, потому что все это теперь для него потеряно, и для соотечественников он просто подстилка, которую имели всем кагалом. А для южан... даже не человек.
— Меня зовут Джордж, можно просто Джо, — улыбается альфа. — Не плачь, все будет хорошо.
— А меня Люмьен...
Им навстречу вылетают два полугрузовичка, и оттуда высыпают пьяные альфы и беты с обрезами. Джо с визгом тормозит, их заносит на обочину.
— Твой клан?
Люмьен кивает, его трясет, в ушах звенит, перед глазами кружатся черные мушки.

Джо выходит из машины и о чем-то говорит с главой клана. Люмьен видит, что они иногда поворачиваются и смотрят в его сторону. А потом Джо возвращается и за локоть вытаскивает его из машины. Люмьен понимает, что сопротивляться бесполезно, но все равно цепляется за дверцу и за самого Джо, ноги его не держат. Джо что-то говорит, а дождь бьет в лицо.

А потом все уезжают и оставляют их вдвоем на дороге.
— Они забрали твою машину, — Люмьен все еще держится за альфу и смотрит на него снизу вверх.
— Продали тебя за машину, — смеется тот, а потом мрачнеет: — и ящик водки. Суки.

У Джо осталась одна бутылка в кармане свитера. Они идут по дороге, и Люмьен немножко отпивает из нее. Водка горькая, но от нее становится теплее. А еще можно обниматься, и Джо не лапает его, не лезет в задницу и не щипает. Только попутки не останавливаются, проезжающие машины окатывают их грязной водой и мчатся дальше. Джо звонит по телефону, пытаясь вызвать такси.
— Бесполезно, под Новый Год... Если ты снимешь штаны, они сразу остановятся, — снова смеется Джо и машет рукой вслед очередной машине.
Люмьен останавливается и послушно расстегивает штаны.
— Ты ебанулся? — говорит Джо, но не бьет его, а притягивает к себе. — Я же пошутил.

Наконец-то останавливается грузовик со свиньями, и их подсаживают в кузов. Кузов крытый, а свиньи теплые, воняют мокрой щетиной и навозом.
— Как они меня нашли, — шепчет Люмьен.
Пережитый страх от встречи со стаей заставляет его снова трястись.
— У тебя же чип, — говорит Джо, снова прикладываясь к бутылке, — хочешь?
Люмьен мотает головой:
— Нет, спасибо. Какой чип?
— Электронный, глупыш. Ну, знаешь, этот, для безопасности, его многим омегам вживляют.
"Как собакам", — думает Люмьен. Он не помнит, когда ему вживляли, наверное, это охотники сделали, которые его поймали.
— И теперь они всегда меня найдут?
— Перерегистрируем тебя на наш клан. И всех делов, — фыркает Джо и дергает его к себе.
И Люмьен сжимается, ожидая, что его начнут насиловать среди свиней и соломы, испачканной навозом. Но Джо просто его обнимает.

Грузовик останавливается, и Джо выпрыгивает из кузова, потом протягивает ему руки:
— Давай, Люмьен, я ловлю.
Он пьяный и веселый, и Люмьен думает, что они упадут, Джо его не удержит. Но он все равно прыгает и виснет на альфе, а тот легко несет его на руках, как ребенка. И Люмьену снова кажется, что он любит Джо.

Они снова подходят к тому самому ларьку, Джо заходит внутрь, а Люмьен ждет его, сидя на корточках у двери. Дождь почти прекратился, Люмьен закрывает глаза, ему холодно.

А потом дверь открывается, и Джо затаскивает его внутрь. "Ты что там торчишь", говорит он. И Люмьен хочет сказать "меня же не звали", но вместо этого робко улыбается.

Они сидят в тесном ларьке, Джо с продавцом-бетой пьют и предлагают ему тоже. Люмьен вежливо отпивает маленький глоток противного пойла.
— Больше пей, а то заболеешь, — смеются они.
— Мне нельзя много, — он гладит себя по животу, и вдруг пугается: а вдруг новой стае не понравится, что он беременный.
В старой стае омеги над ним смеялись за то, что у него не было одного покровителя, и его насиловали все, кто хотел:
"Неизвестно от кого понес, шлюшка".
"Может, у тебя там два, от разных".
"Вот отпиздят тебя по животу, и избавишься от ублюдка".
Но Люмьен не хотел избавляться от ребенка, и даже не потому, что альфы к нему стали мягче относиться и не лупили почем зря. Ему казалось, что этот ребенок обязательно будет его любить, а разве можно избавиться от единственного существа, которое тебя любит?

Он обнимает себя за живот и смотрит на Джо. А тот улыбается в ответ:
— Ну, тогда тебе чаю надо. Майкл, сделай чайку.
— Где ты его вообще подобрал, — ржет продавец, включая чайник. — Еще и с начинкой. Найдут вас — отпиздят обоих.
— Все законно, я заплатил его стае, — Джо рассеянно гладит Люмьена по груди и животу, и тот кладет голову ему на плечо.

Люмьену тепло и хочется спать, особенно после чая.

— Пойдем, — тормошит его Джо, — такси наконец приехало.
На улице мгновенно становится холодно в мокрой одежде, хотя дождь уже кончился. Джо загружает очередной ящик водки в такси и открывает Люмьену дверь.
— А зачем ты так далеко за водкой ездишь, — спрашивает его Люмьен уже внутри.
— Ну, — смеется Джо, — у меня не в каждом ларьке знакомые, чтоб ночью продали.

Люмьен обхватывает себя за плечи, ему снова страшно. Впереди мучительный прием в новую стаю. А вдруг он после этого потеряет ребенка? На глазах выступают слезы.
— А у вас много взрослых альф в стае? — решается спросить он.
— Правильно говорить клан, стаи только у быдла, — Джо со смешком щелкает его по носу, но не больно, а словно в шутку.
— А много в клане? — шепчет Люмьен, потирая нос.
— Альф сорок-пятьдесят, — пожимает плечами Джо. — А что?
— И они все... все будут меня... — Люмьен кусает губы, но это не помогает сдержать слезы. — Я же не выдержу, Джо, потеряю ребенка, господи... сорок...
— Не реви, — строго говорит Джо и снова щелкает его по носу.
Люмьен пытается утихнуть и давится рыданиями.
— Никто не будет тебя трахать всем кланом, — Джо целует его в мокрые зажмуренные глаза.
— Не будет?
— Да, это плебейские традиции, недостойные образованных людей, — говорит Джо очень важно.
— А... а что будут? — всхлипывает Люмьен. — А пороть тоже не будут?
— Не будут, вот глупый. Разденут и потискают. Ну, понюхают еще там и полижут может быть, если понравишься.
— А если не понравлюсь?
— Тогда не будут лизать, — ржет Джо. — И у нас не весь клан в этом городе, так что тебе только семь альф достанется на пообжиматься.

Люмьену очень хочется понравиться такой доброй стае, то есть клану. Пусть лижутся сколько угодно, лишь бы приняли и не шпыняли. А если он никому не понравится и снова станет изгоем? Вот Джо даже за попу его ни разу не ущипнул...
— А тебе я нравлюсь, Джо?
— Конечно, — Джо быстро лижет его в ухо, и Люмьен благодарно к нему прижимается.

Дом клана белый, и забор вокруг него тоже из белого камня. В некоторых местах облицовка забора облупилась, и там растут вьюнки или висят горшки с цветами.
— Я умею чинить стены, — говорит Люмьен, заглядывая Джо в глаза.
— Что?.. — Джо останавливается, оглядывается на забор и начинает ржать: — Вот дурной омежка, это стиль такой. Под старину типа.
Люмьен краснеет почти до слез, но Джо целует его в щеку, и смущение проходит.

В доме тепло и свободно, белые стены, коричневые кресла с резными спинками у стен. Люмьен выдыхает, оглядываясь.
— Джо, тебя только за смертью посылать, — откуда-то выглядывает веселый пьяный бета в расстегнутой кружевной рубашке и полосатом колпачке.
— Я нашел нового омегу, — Джо со звоном ставит ящик на пол и берет Люмьена за плечи, демонстрируя родичу. — Смотри, какой милый.
Выходят еще люди, смотрят на Люмьена и крутят, как куклу. Все болтают, что-то спрашивают, и Люмьен вертит головой, происходящее доходит до него какими-то отрывками. Альфы с бетами щипают его за попу, снимают одежду и принюхиваются, тыкаясь лицами в волосы и шею.
— Отпустите, отпустите его все, ему надо умыться и приготовиться, — высокий омега со светлыми волосами тянет Люмьена к себе.

И его отпускают с омегами, тем светловолосым, похожим на северянина, и еще парочкой совсем молодых. Омеги заводят его в баню с бассейном, помогают раздеться. Хихикают, гладя по бокам и попе, поливают водой, теребят соски и поджавшийся член. Люмьен закрывает от них животик и опускает голову, терпеливо сносит бесцеремонные прикосновения.
— Какая попа шершавая, — хихикают они. — И красная.
— Тебя часто наказывали, неужели ты такой непослушный? — спрашивает старший омега.
— Я буду слушаться, буду, — шепчет Люмьен, глядя на него с надеждой.
Тот ведь тоже северянин, может, будет добр к соотечественнику?
— Бедный ребенок, — качает головой омега. — Как тебя зовут?
— Люмьен.
— А меня Ксавьер. Не бойся.

Молодые омеги затаскивают его в исходящий паром бассейн, трут чем-то мягким. Целуют и щекотят, тискают за яйца, за попу и животик, гладят дырочку и засовывают туда пальцы. Люмьен жмурится и глотает слезы.
— Прекратите, — Ксавьер шлепает их мочалками по спинам. — Разве не видите, что ему не нравится?
Омеги с хихиканьем отплывают, их розовые члены гордо торчат.
— Не обращай на них внимания, они на самом деле хорошие, — говорит Ксавьер. — Пойдем, нарядим тебя для альф.
Его вытирают насухо и наряжают в короткую распашонку с кружевами, она едва прикрывает попу, а вместо пуговиц у нее две завязки сзади.
— Скромненько и мило, — хихикают молодые омеги, сами они тоже в одних рубашках выше колен. Только Ксавьер в штанах.
— И подчеркнет твой милый животик, — говорит Ксавьер. — Где Джо тебя нашел?
— У ларька, меня за водкой послали... А я не мог купить, — Люмьен пытается натянуть свою распашонку пониже.
— Вот сволочи! — возмущаются все. — Омегу, ночью! Одного! За водкой!
— Еще и били тебя, — его гладят по попе и животу. — Беременного.

Ему дают расшитые бисером тапочки и за руки отводят к альфам. Люмьена снова трясет — от волнения, страха и надежды, и он снова не замечает ничего вокруг. Только множество сильных рук, запах альф, громкие голоса. Перед глазами все плывет, его гладят и лижут в разных местах, он ощущает их ладони и губы везде-везде, они сосут его за пальцы, кусают в шею, вылизывают пах и запускают языки и пальцы в задницу.
— Нестояшка, — говорит кто-то, и его отпускают.
— Зато хорошенький, — отвечают ему.
— Он просто боится еще, потом встанет, — говорит Джо.
Люмьен поднимается на четвереньки и слепо тычется на его голос, глаза застилают слезы, все тело дрожит. И Джо берет его на руки, гладит по спине, а Люмьен вдыхает знакомый уже запах и внезапно успокаивается.

Снова приходят омеги, все болтают, танцуют и пьют до утра, празднуя Новый Год. И запускают множество фейерверков, но усталый Люмьен не видит их. Он засыпает у Джо на коленях, а просыпается уже в кровати, мягкой и широкой. И Джо спит рядом, раскинув руки. Люмьен смотрит на его профиль, не смея пошевелиться. Джо кажется ему таким красивым. Он подбиратся поближе и осторожно целует кончики его пальцев.

И Джо просыпается, смотрит на него сонными глазами и улыбается:
— Пить хочу.
— Я сейчас, — подхватывается Люмьен и оглядывается. На столе стоит прозрачный кувшин с водой.

Напившись, они снова укладываются в постель, и Джо обнимает его и гладит. А потом целует в губы и шею, посасывает соски и вылизывает живот. Вбирает в рот мягкий член и играет с яичками. Люмьен жмурится и изо всех сил старается расслабиться и получить удовольствие. Альфы любят, когда их хотят, и скоро Джо поймет, что Люмьен негодный ни на что омега, способный только бояться и терпеть.
— Тебе не нравится? — спрашивает Джо.
— Нравится, очень нравится, — улыбается Люмьен, губы его дрожат.
Он пытается крутить попой, как делали это другие омеги, когда их трахали. Джо морщится так, как будто у него что-то болит, и Люмьен безнадежно замирает.
— Ну, ничего, — говорит Джо, — со временем тебе обязательно понравится. Ты же омега. Папа сказал, что это оттого, что с тобой плохо обращались.

Джо вылизывает его задницу, а потом выдавливает туда целый тюбик смазки. Его член входит с приятной легкостью, и Люмьен судорожно вздыхает и робко гладит его по плечу.

Это совсем не больно, впервые за два года. Люмьен немножко сжимается и снова расслабляется, желая доставить удовольствие своему альфе. Внутри все распирает и трет, и от этого в тазу тяжелеет, а кожа покрывается мурашками — на заднице и почему-то на плечах и груди. Джо снова лижет его соски и прикусывает их, и Люмьен вздыхает и елозит под ним.

Член Люмьена все так же лежит, но тепло и томление наполняют его тело.
— Мне было так хорошо, спасибо, — он благодарно целует Джо в скулу, когда они расцепляются.
— А скоро будет еще лучше, — отвечает тот, легонько тиская его живот. — Тебе нравится у нас в доме?
— Да... — Люмьен оглядывается, смотрит в окно, оно забрано светло-бежевыми шторами, которые светятся от солнца. — Это твоя комната, да?
— Ты думаешь, что у меня может быть настолько омежья комната? — смеется Джо. — Это твоя. Ну вот. Ты опять ревешь?
Люмьен вытирает щеки, два года он жил в углу полуподвальной прачечной, и своя комната кажется ему настоящим чудом.
— Я не реву. Я... я радуюсь.
— Точно? — Джо легонько щелкает его по носу.
— Точно, — Люмьен утыкается ему в шею и шепчет: — Я счастлив.