"Белый волк, черный волк", 2

[ankh976]

Название: "Белый волк, черный волк"
Ориджинал, слэш, НЦ-17, мини
Статус: Вторая часть
Жанр и теги: оборотни, омегаверс, элементы БДСМ, херт-комфорт.
Автор:  ankh976
Саммари: Омегаверс с альфами-оборотнями. Дерек с Торстеном были близнецами в своих человеческих ипостасях, но волки их были просто братьями. И, хоть для бет и омег они были неотличимы, ни один альфа никогда не спутал бы их, как невозможно спутать день и ночь.
Бета и омега:

Часть вторая

Белый волк скользит по лесу и сливается с лунными тенями. Чутье зверя улавливает движение состайников и терпкий запах несущейся спереди жертвы. Их стая загоняет лося, они уже окружили его и несутся рядом. Черный вожак прыгает и рвет лосю горло, и белый волк вместе со всеми впивается и грызет сладкую плоть.

Охота и пир закончились, вожак выходит на середину большой поляны, облизывает кровь с усов и поднимает морду к небу.

Белый рычит на волка, сидящего справа от вожака, и тот подскакивает и бросается на него. Вся стая смотрит на них и ухмыляется, свесив языки. Через пару минут рычащий клубок распадается, и белый волк держит своего противника за горло, а тот терпеливо демонстрирует покорность.

Белый занимает место поверженного противника, и, в свою очередь, послушно отворачивается, когда вожак щелкает зубами около его шеи.

Волкам не нужно пить вонючее виски, чтобы видеть, как танцуют звезды, и слышать песнь луны. Сердце каждого волка связано звучащей нитью со звездами, и они поют все громче и громче, и нитей становится все больше. Они превращаются в небесные пути и мосты, на них можно ступить мягкой лапой и уйти в другие миры, доступные лишь оборотням.

И белый волк тоже поет, и кровоточащие обрубки в его груди, два месяца сводившие его с ума, исцеляются и превращаются в светлые нити.

Издалека доносится песнь чужой стаи. "Враги", поет вожак.
"Враги, враги", откликаются враги.
И они мчатся друг другу навстречу, чтобы грызться на границе своих территорий.

***
— Ебаные поставщики, засунуть эти пилы им в то место, откуда они их высрали, — ругается Торстен, обходя новый цех.
Дерек ухмыляется, скручивая сигарету на бревне:
— Хочешь, я засуну? Хотя бы одну.
Сладкая трава вьется белым дымом и улетает в высокие окна, сгорая на солнце.
— Давай, пиздуй с богом, — смеется Торстен, — развлекайся, жри их гнилые кишки, пока я горю на производстве.

И Дерек едет ругаться с поставщиками и возвращается домой совсем поздно.
— Где Микаэль, — спрашивает он у вышедшего ему навстречу омеги.
— Его в ванной наказывают, — шепчет тот, и Дерек скидывает ботинки и куртку сам, не дожидаясь его услуг.

Он проходит в ванную и, кусая губы, смотрит, как Торстен макает Микаэля головой в унитаз, стукая о надраенные до блеска края.
— Так как надо вешать рулончики, безмозглый ты бета, — спрашивает Торстен с улыбкой и спускает воду.
Микаель что-то беспомощно булькает.
— Не слышу.
— Чтобы разматывались снизу вверх, — плачет Микаэль, — прости, Торстен, пожалуйста, прости, не надо.
— Снимай штаны.
В ванную проскальзывает омега и протягивает Торстену железную линейку. Он держит ее на вытянутых руках, и узкие ладони его мелко дрожат.

— А, Дерек, ну как, удачно? — Торстен постукивает ребром линейки по пальцам и смотрит на путающегося в штанах Микаэля.
— Все отлично, они заплатят компенсацию, — отвечает Дерек и тоже смотрит на чужого бету, сводя брови.

Торстен воспитывает своих домашних каждый день, и бете всегда достается сильнее, чем омеге.

Чужой бета спит с Дереком почти каждую ночь и так похож на его собственного, что Дерек слушает сейчас его крики и почти ненавидит любимого вожака и брата. Он отворачивается и идет в гостиную, включает телевизор немного громче, чем обычно, и смотрит футбол.

Всего один раз он попросил брата быть помягче.
"Зачем ты так суров с ними, Торстен, они же и так послушные".
"Потому и послушные", — сказал тогда Торстен, они сидели на крыше лесопилки, смотрели на закат над лесом, курили одну самокрутку и пили из одной фляжки.
"Блядь, так нельзя же", — поморщился Дерек.
"Ты указываешь мне, как жить и как мужей воспитывать?" — повернулся к нему Торстен и врезал по морде.
Они сцепились и покатились по лестнице, провалившись в люк на крыше.

В драке не было ничего особенного, они всю жизнь лупили друг друга. Но в тот же вечер Торстен избил до полусмерти Микаэля.

Микаэль был бетой и не мог обращаться, и раны его не проходили за несколько минут. Он не вставал с постели несколько дней и еще две недели едва ходил.

И каждую ночь он приходил к Дереку и просил его не прогонять.
"Мне не будет больно, если ты возьмешь меня, правда, позволь остаться с тобой", — сказал он в первый раз
"Да к тебе страшно прикоснуться, какая ебля, озабоченный ты бета, — процедил Дерек, мучаясь виной за свое непрошенное заступничество. — К себе вали".
Он хотел уже выставить Микаэля вон, но вдруг догадался спросить:
"Или к Торстену пойдешь?"
"Торстен велел... Я же уже поднялся", — едва слышно ответил Микаэль.
"Тогда лучше со мной оставайся".

Микаэль поцеловал тогда его руку, а Дерек больше никогда не говорил с Торстеном о его мужьях.

***
Всем известно, что от альф родятся только волки, пушистые злые щенки, лишь к трем-четырем годам обретающие второе, человеческое обличие. От бет омеги несли таких же омег и бет, маленьких беспомощных людей, не умеющих даже ползать.
— Никакая они тебе не стая, Дерек. Твоя стая — это мы, альфы-оборотни. А эти — просто дырки, ходячие безмозглые дырки и брюхи для вынашивания нашего потомства. И воспроизведения себе подобных,— говорит Торстен. — А ты хотел подохнуть из-за этих отбросов.
— Заткнись, не смей так говорить о моей семье, заткнись, — бессильно рычит Дерек и мечется на кровати. Его сильно погрызли в последней стычке, отравили волчьим ядом, и он слишком долго восстанавливается.
— Сам заткнись, — смеется Торстен и бьет его в раненый живот. — Подставился — терпи теперь.
— Неужели ты и про наших отцов скажешь так же? Если бы оборотни были другой расы, то где же тогда наши омеги, Торстен? Мы все одной крови и вышли из одного чрева.
Торстен снова смеется, а потом оборачивается зверем и вылизывает раны Дерека, помогая избавиться от яда.

— Ты совсем спятил с этими друидами, вожак, — Дерек перебирает черную шерсть зверя и вжимается в него лицом. — Что они наплели тебе? Что альфы пришли со звезд? Если и пришли, то никогда не вернемся назад, какая бы муть ни была написана в старых книгах. Небесные пути не прогнутся под нашими лапами.
Черный шелк исчезает из-под его ладоней, Торстен оборачивается человеком, горячим и гладким, и смотрит на него ярко-синими глазами.
— Ты тоже чуешь звездные пути, Дерек? Не каждый альфа может это.
— Тебе надо меньше травиться, Торстен, возможно, эта злоебучая трава и долбаные настойки с виски влияют и на альф тоже.
— И это мне говорит альфа, чуть не потерявший человеческое обличие полгода назад.
— Очевидно же — я знаю, о чем говорю, — улыбается Дерек и закрывает глаза.
Ему удается обратиться, и от этого становиться лучше, и хочется спать.

Два огромных зверя, черный и белый, складывают морды друг на друга и засыпают, сплетясь так же, как они сплетались когда-то щенками.

***
— А ну иди сюда, сейчас испытаем подарочек. Рубит ли он волос в воздухе, — смеется Торстен, перекидывая новый топор в руках, и подзывает Микаэля к себе пальцем.
— Нет, не надо, — шепчет Микаэль и пятится, а гости смеются, напившись поганых друидских настоек вместо старого доброго виски.
— Оставь его, Торстен, давай еще за стаю, — зовет Дерек, ему вовсе не весело и не кажется, что Торстен шутит.
Глаза у любимого вожака и брата пустые и серые.
— Вот еще, — ухмыляется Торстен. — Иди сюда, кому сказано, бета тупой.
Микаэль вдруг разворачивается и убегает, совсем обезумев от страха.

На улице дождь и буря.
— Во стрекача дал, как заяц, — смеются альфы, — может, его затравить, а, вожак?
Торстен, все с той же застывшей улыбкой и топором в руках, выходит наружу и не спеша поднимается по широкой лестнице, ведущей на балкон второго этажа. Дерек идет за ним, и еще гости прутся следом.

Они видят как тонкая фигура Микаэля мечется по балкону, как неспешно к нему приближается Торстен. Дерек бежит наверх, задыхаясь от предчувствия смерти. Чужой бета скоро будет потерян для него так же, как полтора года назад он потерял своего.
— Нет, Торстен, — кричит он и бросается вперед, оборачиваясь зверем.

А Торстен вспрыгивает на перила, идет по ним, поигрывая топором, Микаэль кричит, прижимаясь к стене и закрываясь руками. Торстен смотрит в небо.

И оттуда бьет молния, и Торстен падает.

— Торстен, — Дерек приземляется рядом с братом и заглядывает в его глаза, теперь окончательно пустые. — Торстен, нет...
— Альфа погиб из-за беты, — зловеще роняет один из друидов.
— Да, казнить бету на площади, — шелестит другой друид.
— Погиб, погиб, — говорят альфы.
И подхватывают:
— Казнить на площади, пусть сдохнет в колодках!

— Заткнитесь! — встает Дерек. — Вожак не мог погибнуть из-за беты или молнии, его отравили друиды.
Дерек второй альфа стаи, но растерянные и озверевшие волки слушают его с трудом, они хватают друидов, те отбиваются, кого-то обжигает шокером, а одного друида разрывают на части.
— Всех бет-друидов в колодки, — говорит Дерек, — а альф убить.
В их доме идет настоящее сражение, рядом стреляют, один из волков с громким воем сгорает в друидском пламени.

Но здесь вся стая, и они побеждают.

Среди ночи Дерек возвращается домой и сидит около тела брата и смотрит в его стеклянные от смерти глаза. Может быть, брат не умер, может быть, он ступил мягкими волчьими лапами на звездную тропу другого мира, как хотел когда-то. Он просто оставил человеческий образ и ушел, и потому не обернулся волком после смерти, как все оборотни.
— Торстен, Торстен, — тихо плачет омега и сжимает тело мертвого альфы.
Дерек поднимает взгляд на вжавшегося в стену Микаэля.
— Я не виноват, Дерек, не виноват, — шепчет тот.
— Я знаю.

На следующий день они хоронят своих мертвецов, и омега все так же цепляется за гроб своего альфы и зовет его. Дерек вспоминает себя полтора года назад. Он был так же безумен, как этот маленький бледный омега сейчас.
— Что будешь делать с ними, Дерек, отдашь на круг? — спрашивает его Хольц, третий альфа стаи. Теперь второй, наверно.
Если сегодня ночью Дереку удастся доказать всем свое право быть вожаком.
— Не твое дело, Хольц, — говорит Дерек.
— По закону все равно на круг, — ухмыляется Хольц. — Даже если себе захочешь оставить. Я бы оставил, пожалуй. У Торстена губа не дура была, знал толк в сучках. Только с товарищами все равно поделиться надо сначала.
— Что блядь за законы такие.
— Ты слишком давно сбежал на восток, щенок, — рычит Хольц. — Ничего не знаешь, какой из тебя вожак.
— Сегодня ночью я сломаю тебе хребет, — обещает ему Дерек.