"О демонах и людях", 9: КОНЕЦ

[ankh976]

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: закончено
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

— Отдай мне Искариона, — сказал Асгейр три дня спустя, когда его выпустили из постели.
— Какого Искариона? — не понял Рэнси. А потом вспомнил о своем гомункуле — Исси. Тот предусмотрительно не показывался на глаза все это время.
— Которого ты пытал все эти годы, тварь.
— Я только вначале слегка, да и то не специально, — хмыкнул Рэнси. Может, Исси нажаловался Асгейру про откушенную руку, почуяв защитника в князе людей? Вот же скудоумный раб.
— Зачем он вообще тебе понадобился? — задохнулся гневом Асгейр.

Рэнси не мог ответить на этот вопрос. Не рассказывать же о своей глупой тоске. И о том, что скоро тоска эта опять начнет мучить его — в этот раз навсегда. Ведь Асгейра не возьмешь с собой в Черную крепость, слишком плотоядны и невоздержанны тамошние демоны, и не привезешь домой, к родичам — те не примут человека иначе как рабом. Значит, придется вернуть ему свободу, как только у Рэнси закончится отпуск.

Но сейчас они вместе, и так продлится еще целых пять ночей и четыре дня. А потом...

— Разве рабам дозволено иметь рабов, мой князь? — он рассмеялся, несильно кусая Асгейра в плечо.
— Проклятый предатель! — тот скатился с кровати и припал к кувшину с вином. Рабство источило его, истончив красоту, и Рэнси с новым каким-то восторгом смотрел на выпирающие позвонки и выступающие под кожей лопатки. В этом, несомненно, была своя прелесть.
"Не надо было кормить Исси столь обильно. Сытый раб — это совсем не то", — подумал вдруг Рэнси с досадой. Он смотрел, как Асгейр поворачивается к нему и жадно пьет вино, по его подбородку и животу катятся алые капли и падают на ковер.

— Если тебе так нужен Исси — забирай.
— Искарион, — Асгейр отшвырнул кувшин. — Его имя — Искарион.
— Твой теперь раб – называй, как хочешь.
Рэнси не мог понять эти странные чувства, возникшие у Асгейра к гомункулу. Ведь это всего лишь кукла, хоть и похожая на него как две капли воды. Сперва он решил, что Асгейр по своему обыкновению будет издеваться над рабом, пока окончательно не замучает. Вон, чуть голову ему не оторвал в прошлый раз.

Но Рэнси ошибся. Асгейр, напротив, проявил вдруг несвойственную ему ранее добросердечность и мягкость. Заставил Исси сменить свои прозрачные тряпки и стал сажать за стол вместе с собой и Рэнси. И не кормил с рук, а заставлял пользоваться приборами. В новом камзоле и за столом Исси вполне мог сойти за человеческого дворянчика, если молчал, конечно.

Должно быть, пристрастия Асгейра изменились в плену, решил Рэнси. И эта нездоровая привязанность к своему двойнику — последствие пережитого насилия. Асгейр не соглашался делить ложе втроем и сам ни разу не взял Исси. То есть Искариона, так теперь звали гомункула.

А еще Асгейр так явно сердился на Рэнси за создание этого двойника, что даже к любви его приходилось склонять чуть ли не силой. И Рэнси держал ему руки и вылизывал член и задницу до тех пор, пока Асгейр не начинал сам подставляться, ругаясь сильнее.
— Рэнси, как ты посмел, подлая тварь...

И в конце концов Рэнси не выдержал — решил наказать его за бесконечные дерзости. После привычных уже ласк языком он надел Асгейру на член и мошонку специальную ленту, не позволяющую кончить. А потом задрал его ноги и вставил во влажную от слюны дырку, чувствуя, как нежная плоть сжимается вокруг его члена.

Асгейр тут же потянулся к ленте, но Рэнси перехватил его руки:
— Только попроси, и я сниму ее, мой князь.
— Никогда.

— Жаль, что ты не желаешь развлечься с Искарионом, — шептал ему на ухо Рэнси, входя размашисто и глубоко. — Он так хорошо умеет сосать, приласкал бы тебя сейчас ртом.
— Закрой свою поганую пасть, — взвыл Асгейр, подмахивая и извиваясь на его члене.
Обе его руки Рэнси удерживал одной своей.
— Замри. Сейчас будут шипы — дернешься, и они разорвут тебе все внутренности.
И Асгейр вдруг послушался и замер, часто и шумно дыша, и эта внезапная покорность сводила с ума.
— Зови своего раба, может, получится кончить от его рта, — Рэнси начал массировать его налитый кровью член, чувствительно прижимая уздечку, и тогда стоны Асгейра перешли в крики. А потом тот обессилено прошептал:
— Сдохни, проклятая богами тварь, или двигайся уже.

И тогда Рэнси развязал на нем ленту, не в силах сдерживаться сам, вытащил член и перевернул Асгейра, ставя раком и снова засаживая.
— Именно так, — сказал он ему, — именно так эльфийские стражники дерут непокорных рабов, закованных в колодки.
— Нет, — Асгейр забился под ним особенно сильно и излился ему в кулак.
— Да, мой князь, — прорычал Рэнси, кончая следом, буквально через несколько толчков.
Он навалился сверху и придавил Асгейра к кровати, словно желая сплавиться с ним в одно существо. Тогда он станет единственным демоном с человеческой душой... боги, что только не придет в голову после любовных утех.

А целую вечность спустя Асгейр завозился под ним:
— Вылечи меня после шипов. Хотя ничего не болит, странно.
— Я пошутил про шипы, — ухмыльнулся Рэнси. — Но в следующий раз они непременно будут, если ты не оставишь свое злонравие.

***
— Спина прямая и подбородок вверх! — Асгейр треснул Искариона по спине.
— Ой, прости, — Искарион выпрямился, как подобает сыну благородного дома, и заискивающе улыбнулся.
— И не улыбайся никому, кроме меня! — рявкнул Асгейр.
Искарион уронил кусок мяса на пол и испуганно вытаращился:
— А ежели благородный принц Ренсиар?
— Ему можно, — вздохнул Асгейр и подумал, что зря он дрессирует безмозглого братика. Все равно Рэнси никогда их не отпустит, так и будет держать спальными рабами. И даже если удастся Асгейру совладать с ошейником и бежать, то обузу в виде слабоумного брата он взять не сможет.

Самое же ужасное было то, что демон затрахал его так, что и бежать никуда не хотелось. Наверное, это пост-травматический синдром так проявляется, размышлял Асгейр, хищно кружа вокруг Искариона. Все, чего хотел ныне сиятельный князь Лэрнский — это валяться в постели с демоном и дрессировать Искариона.

Вот и сейчас — совсем недавно демон смотался по каким-то темным делишкам, а Асгейр уже чувствовал томное нетерпение в заднице и жар в паху. Проклятие, так за пару лет он окончательно превратится в безмозглую шлюху, как Искарион.

Он взял кубок с вином и завалился на диванчик, наблюдая за Искарионом и лениво подрачивая.
— Ты же не будешь меня в попу... этим? — спросил Искарион опасливо.
— Нет, сколько раз тебе говорить, я не желаю жопы брата своего, — процедил Асгейр и нервно кончил.
— Это хорошо, что у меня есть брат, — Искарион подобрался к нему и осторожно устроился рядом, укладывая голову на живот Асгейра. — Я думал, у меня только хозяин есть, а теперь и брат еще. А хозяин теперь в попу не дерет, это хорошо... — Искарион зевнул и сладостно прикрыл глаза.
— Что, — усмехнулся Асгейр, — неужто совсем не нравится?
— Что, братик? — снова зевнул Искарион.
— Когда уд в срамную дыру пихают.
— В какую? — вытаращился на него Искарион.
— Тупица ты, — засмеялся Асгейр, отвесив ему затрещину. — Шлюха безмозглый.
Искарион потер затылок и снова устроился у него на животе.

Асгейр заснул и увидел короткий сон — будто бы демон трахает его своим пушистым хвостом, и Асгейр умирает от щекотки.
— Прекрати, демон, прекрати, — засмеялся он, извиваясь, и проснулся.
Искарин щекотал его под ребрами.
— Братик, я понял, ты про попу говорил! Почему мне не нравится в попу.
— И почему же?
— Противно, — вздохнул Искарион грустно. — Словно обгадился. И больно иногда... чуть-чуть больно, если не смазать там.
— Вот как, — фыркнул Асгейр, не найдя, что сказать на это. Бедный замученный Искарион.
— Зато я сосать люблю, — оживился Искарион. — Хочешь, тебе пососу?
— Сосать тоже нельзя братьям, — наставительно заметил Асгейр и вспомнил вдруг сестру.
Чертова сука оставила его гнить в рабстве у демонов, а ведь он был так милостив к ней — и саму не убил и муженька пощадил... Если удастся вернуться, надо муженька будет вздернуть.

Между тем Искарион уткнулся лицом ему в расстегнутую ширинку и щекотно задышал.
— Что ты там вынюхиваешь, — засмеялся Асгейр, которому после вина лениво и томно было его отпихивать.
Искарион тоже захихикал и открыл было рот для очередной глупости, но вдруг подскочил и убежал — услышал шум у дверей гостиного покоя и помчался встречать.

Если бы у демонов были тапочки, то Искариона можно было бы научить таскать их в зубах, подумал Асгейр и снова накрыл член рукой. Близость Рэнси вызвала новый приступ желания.

И конечно же Рэнси, стремительный и прекрасный, сразу вставил Асгейру, едва войдя в столовую.

— Должно быть, ты принимал адский парад, Рэнси, — Асгейр шевельнул задницей, освобождая ее от опавшего члена, и провел кончиками пальцев по парадному камзолу и драгоценной перевязи, опоясывающей его демона.
— Торжества в честь тезоименитства местного архонта, — хмыкнул Рэнси, засовывая пальцы в его несомкнувшуюся еще дырку. — Пришлось оторваться от твоей божественной задницы ради него.
— Невелика потеря, еще неоднократно насладишься ею, демон.
— Увы, нам пора расставаться.

Асгейр приподнялся, не сводя глаз с демона — неужели тот решил его продать? Или сожрать. Живот свело от дурного предчувствия.
— Мне пора возвращаться на службу, а тебе — в свое княжество, — усмехнулся Рэнси со странным выражением.
— Ты меня отпускаешь? Даже не верится, — прошептал Асгейр.
— Не сомневайся. Ведь ты бы поступил на моем месте так же, мой князь.
Асгейр подумал.
— Конечно. Я отпустил тебя, даже когда был уверен в твоей измене.
— Сегодня порталами пройдем к границам княжества Лэрнского, — сказал Рэнси.
Асгейр поймал его за хвост и погладил кисточку. Его всегда успокаивало это.

— Рэнси... ты же можешь снять ошейник сейчас? — тихо спросил он и увидел, как глаза демона полыхнули багровым:
— Если ты обещаешь оставить свое злонравие.
— Обещаю, что буду сдерживать злонравие на землях демонов.
Рэнси смотрел на него, чуть усмехаясь, и Асгейр уверился уже, что сейчас тот скажет глумливо: "Что значат клятвы раба".

Но ошибся, Рэнси провел когтем по его ошейнику, рыча заклятья, и с последним его словом невидимые оковы спали.

И Асгейр задохнулся от хлынувшей в него силы, от яркости и полноты мира, от ослепительной тьмы, сияющей сквозь контуры тела Рэнси.

Асгейру показалось, будто мгновенно расправились его искореженные в кровоточащие комки крылья. Будто вознесли они его ввысь, и задохнулся он от божественных эмпиреев.
— Пресветлые боги, — выдохнул он, падая на колени, отвыкшее тело не вынесло льющегося на него потока магии.
— Эй, поосторожнее с выражениями, — сказал демон.
Асгейр посмотрел на него, счастливо улыбаясь.

А потом взгляд его упал на Искариона, с довольным видом прибирающего посуду.

В первый момент он подумал, что его брат умирает — так слабо светилась его душа.
— Искарион! — позвал его Асгейр и встал, пошатнувшись с непривычки.
Искарион радостно обернулся, и Асгейр увидел, как его маленькая душа вспыхнула и потянулась к нему, подобно щенку.

Искарион не был его братом, он даже человеком не был. Гомункулус, живой робот с человеческим телом. Телом, до краев переполненным жизненными силами, с необычайной щедростью вложенными в него создателем. Неудивительно, что когда-то Асгейр не смог свернуть ему шею голыми руками. Гомункулус был гораздо крепче обычного человека или эльфа. Только душа его была слаба. Это было сложно назвать даже душой. Какие-то малые ошметки недовоплотившихся светлых сущностей, притянутых призывающим контуром.
— Какое искусство, — прошептал Асгейр.
— Я знал, что ты оценишь, — гордо ответил Рэнси.
Асгейр слабо улыбнулся, оборачиваясь к нему. Наверное, он должен был чувствовать себя оскорбленным — демон глумливо слепил жалкую пародию, вытер свои лапы об достоинство его княжеского рода... Но в груди Асгейра разливалось признательное тепло. Демон Рэнси на самом деле любил его, он спас его от рабства и вылечил. Даже этот несчастный гомункулус, которого Рэнси таскал за собой, был подобен медальону с портретом, что носят у сердца влюбленные.

И тогда Асгейр опустился на одно колено, чего никогда не делал по собственной воле ни в рабстве, ни перед королем людей. Ведь его роду была дана привилегия сидеть в присутствии короля и встречать его, не склоняя головы.
— Благодарю тебя, принц Ренсиар, я обязан тебе жизнью.
— Не думал, что доживу до твоей благодарности, мой князь, — улыбнулся Рэнси.
— Прости за то, что не поверил тогда и предал твою верность, — сказал Асгейр, поднимаясь.
— Я прощаю тебя и принимаю твою благодарность, князь людей Лэрна, — сказал Рэнси, и Асгейр взял его за руку и прижал к своей щеке.

Мимо них осторожно прокрался Искарион.
— Вот... масличко принес, — пролепетал он, увидев, что на него смотрят, и продемонстрировал прозрачный фиал.
И Асгейр засмеялся, решив про себя, что если удастся вернуть княжество, то надо обязательно будет объявить гомункулуса своим потерянным и вновь обретенным братом. Забавно будет заставлять придворных кланяться ему как княжичу.
— Ты пойдешь со мной в Лэрн, Рэнси? — спросил он. — Ведь сейчас перемирие, и службу можно отложить. А в Лэрне будет весело, я обещаю тебе это.
И конечно же демон согласился, как тогда, восемь лет назад, когда он впервые пришел к Асгейру в темное капище.

***Эпилог
Через два года одно из лесных эльфийских княжеств, не вынеся непрерывных разбойных набегов, прислало князю Лэрнскому "комплименты от владычицы", состоящие из:
— живого серебристого песца в золоченой клетке
— бесталанного менестреля, в котором, после того, как он бросился лобызать ноги князя Лэрнского, все узнали любимого княжеского наложника, только снова исхудавшего и замученного
— еще одного менестреля, в котором лишь немногие узнали среброволосого эльфийского владыку Тирилиона, ибо прекрасные волосы его были обрезаны под корень, а на щеке была выжжена руна "трус и предатель"

— Что ж, — глумливо усмехнулся барон Манс, бессменный фаворит князя Лэрнского. — Хоть один наш менестрель будет уметь петь, и то хлеб с поганой остроухой нелюди.
— Разве ж это не прекрасно, — улыбнулся князь Асгейр и погладил прижавшегося к его ноге эльфа-наложника.
— Эльфолюбие есть грех, — сообщил барон Манс со значением, и Асгейру показалось, что его глаза полыхнули адским пламенем.

— Вы тоже так полагаете, моя любезная сестра и мой дорогой брат? — обратился Асгейр к стоящим неподалеку родичам.
— В устах демонов все грех, — сверкнула глазами его любезная сестра и стиснула плечо своего мужа, барона Эйнара, дарованного ей после того, как граф Снорте Безносый, ее прошлый муж, неожиданно потерял голову.
— Опять ты о демонах, дорогая, нет их тут, — страдальчески вздохнул барон Эйнар.
— У демонов даже бабы — с шипами в срамном месте, — сказал вдруг Асгейр.
Барон Манс заржал, заставив эльфов-менестрелей задрожать.

— Искарион, что же ты молчишь, дорогой брат, — вздернул бровь Асгейр.
— Как скажешь, братик, — ласково улыбнулся княжич Искарион.

В народе князя Асгейра Лэрнского боялись до дрожи и прозвали Безумным — в том числе и за его любовь к гомункулусу, которого тот всех заставлял чествовать как своего брата Искариона.
"Демоны съели княжескую душу", шепталась чернь трусливо, и настоящий демон смеялся, слыша это.

КОНЕЦ