Про Нейсика

Кто хотел узнать, каково пришлось бедному омеге Нейси в тюрьме для альф и бет, как он потом нашел свое счастье и наверняка избежал же покушения на себя, но никому об этом не сказал Все бежим сюда ficbook.net/readfic/910565

@темы: не мое, фик нам, "Статус"

---

"Ошибка природы", 7

Название: "Ошибка природы"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: реал с омегаверсом, романс; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Беты в большинстве своем такие хрупкие. Как будто природа не сочла нужным наделить крепким здоровьем эти бесполезные создания.

В Институте Возрождения Кевину назначили курс витаминов и массажа — избавиться от последствий стресса перед началом омега-терапии. Таким образом, проживание в комитетском доме отдыха оказалось очень кстати, как, мило улыбаясь, сообщил ему доктор Мерн.
— Сейчас составим вам курс процедур и занятий, — сказал доктор. — Там замечательный оздоровительный и спа-комплекс, я уверен, они подойдут к нашим запросам со всей серьезностью. Так что впереди у нас только удовольствие, расслабление и сон.
— А... сексом заниматься можно? — краснея, спросил Кевин и неловко поерзал. Задница слегка ныла и саднила.
— Только если вам это самому хочется, — слегка нахмурился доктор. — Вам хочется?
— Ну да, — нерешительно ответил Кевин, вспоминая, каким страстным и влюбленным был Людвиг вчера и этим утром. Ради этого можно было потерпеть легкий дискомфорт во время секса.

Доктор покачал головой и показал в сторону омежьего станка:
— Давайте я вас осмотрю, Кевин.
— Вчера же смотрели, — Кевин непроизвольно сжал задницу.
В животе образовался противный комок, ему никому не хотелось демонстрировать свою натертую дырку. К тому же вчера его осматривал другой врач, альфа, и Кевин чуть не умер со стыда. Хотя альфа был безупречно корректен и вежливо-равнодушен когда смазывал его и запихивал внутрь разные приборы.
— Неужели вы меня стесняетесь, — засмеялся доктор, и Кевин со вздохом принялся снимать штаны. В конце концов, доктор Мерн — бета, чего стесняться...

На омежьем станке полагалось лежать грудью, опустив лицо в специальный проем, как на массажном столе. Под животом был тоже проем, очевидно, для беременных омег. А руки и разведенные в стороны ноги фиксировались в специальных держателях.
— Зачем вообще эта штука, — сказал Кевин, взбираясь на станок. — Не легче было бы просто встать раком на кушетке.
— Все для вашего удобства. Вдруг у вас колени ослабнут, — доктор выдвинул столик с пузырьками и инструментами. — Опустите голову, пожалуйста. И не беспокойтесь, я не припас никаких страшных щипцов.

Кевин смущенно отвернулся и замер, чувствуя, как ягодицы покрываются мурашками. Доктор полил его задницу прохладным гелем и принялся массировать анус.
— Пощипывает, — сказал Кевин.
— Сейчас все пройдет, этот гель обладает заживляющим и успокаивающим эффектом. Я вам выпишу рецепт, будете использовать его с вашим альфой вместо обычных лубрикантов. Он продается только в нашей аптеке.
Прохлада и тянуще-щиплющие ощущения в заднице постепенно сменились томным теплом.
— А... возбуждающего эффекта у него нет? — спросил Кевин сдавленно.
— Вы почувствовали? — обрадовался доктор. — Это одна из моих последних разработок, специально для бет.
— Почувствовал, — прошептал Кевин, умирая от неловкости: тепло из задницы постепенно перебралось на яйца и член, отчего тот слегка налился и привстал.
— Дело в том, — как ни в чем ни бывало продолжал вещать доктор, — что состав геля индивидуально подбирается для каждого беты, но даже это не всегда гарантирует нужный эффект.

Кевин сглотнул и сжал задницу, как только пальцы доктора ее покинули.
— Это еще не все, — воодушевленно сказал тот. — Сейчас мы сделаем инъекцию для эластичности тканей.
— Укол? — занервничал Кевин и приподнялся. — Прямо туда?!
— Инъекцию, — доктор укоризненно погрозил ему приборчиком, похожим на пистолет. — Больно не будет, ложитесь.

Кевин опустился, слегка дрожа. Неужели доктор думает, что он не знает значения слова "инъекция"?
— Ну-ну, расслабьтесь, — доктор снова принялся массировать его анус, — дышите глубже.
Квин запыхтел и почувствовал, как в него проникает нечто твердое и округлое.
— Потужьтесь немного...
Твердый предмет, проникший уже очень глубоко, вдруг завибрировал и обжег его изнутри.

— Ну, вот и все, можете одеваться, — с удовлетворением сказал доктор.
— Это уже начало терапии, — спросил Кевин, не поднимая глаз.
— Нет, только подготовка, — улыбнулся доктор. — На самом деле, это мой экспериментальный адаптационный курс для бет омега-класса, живущих с альфами. Мне кажется, вам он необходим.
— Ясно, — кивнул Кевин, слегка расслабившись оттого, что омега-терапия еще не началась. — А как же беты альфа-класса? Если они захотят жить с альфами?
— Это извращение, — нахмурился доктор.
— Э... ну, да, конечно, — пробормотал Кевин, удивленный таким ретроградством просвещенного доктора.

А тем же вечером, пока недавно приехавший Людвиг напевал что-то невнятное в душе, Кевин нашел в углу дивана ужасно пошлую на вид книжку. На ее обложке был изображен полуголый мускулистый альфа, обнимающий омегу. Ноги омеги были похабно раздвинуты, а кружевной обтягивающий комбинезончик не скрывал абсолютно ничего. Книга называлась "Омежьи тайны", и Кевин, чувствуя смутное негодование, раскрыл ее посередине. "Вашего омегу изнасиловали: считается ли это изменой и кто виноват?" — кричал заголовок главы жирным шрифтом на пол страницы.

— А что это тут у нас, — появившийся из-за спины Людвиг ловко выхватил книгу из рук отключившегося от реальности Кевина.
— Какая гадкая... пошлая книга, зачем ты это читаешь, — сказал Кевин. Ему хотелось спросить, кто же виноват, если омегу изнасиловали, но было почему-то очень стыдно.
— В институте дали, — фыркнул Людвиг, целуя его. — Пошлая ужасно, ты прав, дорогой.
И Кевин преданно прижался к нему, тут же забыв о неприятном инциденте.

Вообще эта неделя в комитетском доме отдыха оказалась на удивление безоблачной, пронизанной каким-то ясным детским счастьем. Словно Кевин снова стал ребенком, а Людвиг заменил его старших братьев-альф. В детстве те обожали с ним возиться, везде за собой таскали и всегда защищали.

И Людвиг в эти дни приезжал со службы пораньше, и они вместе гуляли по парку и кормили белок. Купались в горячем бассейне под открытым небом или сидели в огромной джакузи с подсветкой. Правда, в воде все заканчивалось совсем не по-братски: Людвиг непременно стягивал с Кевина плавки и ласкал между ног. Но только пальцами и губами, сексом они занимались исключительно в коттедже, после тщательной подготовки с помощью того самого геля. Людвиг был таким заботливым.
— Я люблю тебя, — прошептал Кевин однажды, в то время как Людвиг натягивал его разгоряченную задницу до самых яиц.
У основания член альфы был все равно слишком толстым, и становилось немного неприятно — такая тянущая, медленная боль. В эти моменты Кевин старался дышать глубже и тихонько постанывал. Но Людвиг так старался сдерживаться, и до конца задвигал далеко не всегда.
— Я тебя тоже люблю, — сказал Людвиг, целуя его между лопаток, — моя узкая детка.

Они даже сходили вместе на футбольный матч. И на тот самый мюзикл, до которого когда-то Кевин не дошел с Марио. На мюзикле Людвиг зевал, героически не разжимая челюстей.
— Ужасная постановка, — сказал Кевин в антракте.
— О, так значит я не один скучал? — заулыбался Людвиг. — А по тебе и не скажешь, что не понравилось.
— Меня бодрило негодование, — засмеялся Кевин. — Так испортить классику этим унылым модерном.
Людвиг с усмешкой прижал его к себе, а один из прибившихся к ним театральных знакомых с жаром воскликнул:
— Дело не в модерне, господин Дорт, дело в реализации! Ведь изысканная простота и концептуальность модерна...
Кевин перестал его слушать, он поднял глаза и улыбнулся, любуясь четким профилем Людвига. И тот весело подмигнул ему, порождая удивительное щекочущее ощущение где-то в груди.

***
— Страшно, — поежился Кевин.
Они подъехали к Институту Возрождения полчаса назад. И до сих пор сидели в машине — Кевин почему-то отказывался выходить.
— Мы же все обсудили, дорогой. Сам профессор Мерн будет твоим врачом, а я буду каждый день приезжать и лично следить. И тебя положат в отдельную палату — без других омежек, никто не будет мешать. Ты даже сможешь работать над своими управляющими циклами, если захочешь, конечно.
— Все равно страшно... Уколы прямо туда будут делать.
— Что, прямо в дырку?
Кевин обреченно кивнул.
— Ты же потерпишь, мой храбрый беточка, — Людвиг затащил его к себе на колени. Теперь все можно было — тискать и сжимать, не спрашивая разрешения, гладить везде-везде, засовывать руки в трусы. — Ради нас с тобой. Ради нашей любви. Пойдем, уже пора.

Кевин послушно вышел из машины и поднялся следом за ним по ступеням института. Он был таким потерянным и грустным, как будто не величайшее благо ожидало его, а наказание. Как будто не было этой их недели вместе. Как будто Кевин совсем его не любил.
— Хочешь, я тебя вечером домой отвезу, рядом с твоей квартирой позавчера сняли засаду. Нет оснований считать, что преступники появятся там.
— А так можно?
— Можно. Буду забирать тебя хоть каждую ночь, — Людвиг обнял его перед самым входом в институт, целуя в губы, и затылком почувствовал чей-то колючий взгляд.

— Людвиг!

В детстве Людвиг считал, что нет ничего страшнее омега-братьев. У него их было целых два — Иво и Керт, гадкие близнецы, которых он не умел различать. Впрочем, сейчас бы он вряд ли перепутал — Керт носил фиолетовые линзы и красил волосы в такой же цвет, а еще наряжался, как блядь, узкая шелковая рубаха на нем чуть не трещала по швам. Денек выдался по-весеннему теплый, и Керт был без куртки.

— Здравствуй, Керт.
— Я тебе звонил, — ухмыльнулся Керт. — У тебя телефон сломался?
— Случайно заблокировал твой номер после той выходки на похоронах отца, ты только заметил?
— Прости, — Керт сложил ладони перед грудью. — Я прошу прощения и хочу помириться. И Иво тоже хочет.
— А что же Иво сам не пришел, — мрачно усмехнулся Людвиг.

Кроме братьев, у него не было близких родственников. Омега-папа погиб, когда Людвигу было шесть лет — какой-то псих открыл стрельбу в аптеке, а альфа-папа умер два года назад от сердечной болезни. Тогда-то Людвиг и разругался с братьями-омегами — Иво и Кертом.

— Представишь меня своему спутнику, — как ни в чем не бывало сказал Керт, улыбаясь. Типичное омежье бездушие — как будто не он только что каялся и просил прощения.
— Да, познакомь нас, — вдруг оживился Кевин.
— Это мой старший брат, Керт Хемниц-Гатц. Кевин Дорт, мой... партнер.

Брови Керта поползли вверх в притворном возмущении:
— Партнер? Ты зажал от нас свадьбу?
— Мне хватило похорон с твоим участием. Мы спешим, извини, — Людвиг взял Кевина за руку и завел внутрь.
А Керта не пустили вслед за ними, задержали на проходной института.

— Это правда твой брат, — спросил Кевин, когда двери лифта разъехались в стороны перед ними. Похоже, эта встреча отвлекла его от предстоящего, хоть какая-то польза от Керта.
— Да.
— Похож на тебя, только... фиолетовый, — засмеялся Кевин, и Людвиг тоже заулыбался:
— Он конченый придурок, как все омеги.
— Ты помиришься с ним? Почему вы поссорились?

Людвиг вздохнул. В той книге про омег, которую дал ему Аксель, было сказано, что между партнерами не должно быть тайн. Даже маленький секрет превратится со временем в большую трещину в отношениях. И он решил рассказать Кевину все.
— В детстве у меня был котик. Когда он сдох, я положил его в коробку из-под обуви и похоронил в шкафу в своей комнате. Иво и Керт нашли его.
— Наверное, начало пахнуть, — с сочувствием вставил Кевин. — Сколько тебе было лет?
— Семь. А им по одиннадцать. Они сделали из него приманку для раков. Обвязали моего котика веревкой и закинули в пруд, чтобы раки вцепились клешнями в его мертвое тело. Я умолял их перестать, мне казалось, что он плачет там, под черной водой, весь облепленный раками.

Лифт остановился, и они вышли на двенадцатом этаже, где находилась палата-люкс Кевина.

— А что потом случилось? — спросил Кевин. — Ты что-то говорил про похороны.
— Да в сущности, ничего. Эти ублюдочные омеги напились и в шутку предложили половить раков с умершим папочкой, но не сразу, а подождать пару дней, чтобы лучше ловилось. Я разбил Керту нос и поссорился с ними обоими.
Кевин обнял его и погладил по голове.
— Мой любимый беточка, — улыбнулся Людвиг, целуя его в лоб.
— Помирись с братьями, Людвиг.

Он оставил Кевина в палате ("все-все, дорогой, ухожу, а то опять не сдержусь, ты такой соблазнительный") и спустился к машине. Интересно, что Керту от него понадобилось? Подросли сыновья-беты и он захотел пристроить их на омега-терапию?

Наверняка так и было. Керт торчал внизу перед институтом, поджидая его, и Людвиг нехотя к нему подошел:
— Так что тебе от меня нужно?
— Мне — ничего. Просто Иво вбил себе в голову, что надо обязательно помириться с тобой. И кстати, твой омега хорошенький, он же омега, да? Сразу и не понять, — Керт отвернулся и зашагал к фиолетовой спортивной тачке. Вот же долбаный омега, сам не знает, чего хочет.

Вдруг и Кевин станет таким же после омега-терапии, с ужасом подумал Людвиг, садясь в машину. Его скромный беточка превратится в бессовестного и избалованного омегу. Если такое произойдет, придется его перевоспитывать. Он представил, как порет провинившегося Кевина-омегу, а у того стоит, у омег ведь всегда стоит. Просто ужасно, какая мерзость порой приходит в голову, его Кевин совсем не такой.

@темы: слэш, реал, омегаверс, "Ошибка природы"

---

"Ошибка природы", 6

Название: "Ошибка природы"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: реал с омегаверсом, романс; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Беты в большинстве своем такие хрупкие. Как будто природа не сочла нужным наделить крепким здоровьем эти бесполезные создания.

Людвиг его не обманул, Кевина действительно отвели в одиночную камеру. И даже дали полосатый тюремный комбинезон взамен разодранной альфами одежды.

Кевин аккуратно сложил комбинезон на постели и зашел в санитарный уголок. Душ во всех камерах был без перегородки, и кто угодно мог зайти и посмотреть, как он моется. Но после того, как его гоняли по всей тюрьме практически голым, Кевину было уже все равно. Он залез под едва теплые слабые струи и принялся с остервенением смывать с себя грязь, кровь, пот и похоть прошедших суток. И не противно же Людвигу было к нему прикасаться.

Кевин снова заплакал, закидывая голову. Почему в душе всегда вспоминается самое худшее?

Он вытерся серым тощим полотенцем, натянул комбинезон и забрался под одеяло.

В тот их раз... когда они сексом занимались, Людвиг говорил, что любит его. Кевин тогда не поверил, пропустил мимо ушей, думая, что ради траха альфа и не такое скажет. Но может быть, Людвиг на самом деле любит? Иначе бы не обнимал его — голого, грязного и опозоренного — так тепло и ласково. Не спасал бы от страшных обвинений в терроризме, наверняка идя на должностное преступление. И не предлагал бы стать его омегой.

Кевин съежился, накрываясь колючим одеялом с головой. Кажется, раньше он боялся, что, став омегой, не захочет заниматься наукой? А вдруг все будет гораздо хуже, и он станет таким же, как Марио и его дружки? Омеги же все психованные, как и альфы, сколько раз Кевин видел, как они лаются и изводят друг друга. Просто раньше он не знал, что ярость омег так же опасна, как и гнев альф. Он жмурился, пытаясь заснуть, но вместо этого вспоминал облизывающего кровь омегу-убийцу; стучащего по столу Людвига; орущего на него следователя-альфу; снова Людвига, на весь дом выясняющего отношения со своим омегой; Марио, крутящего в руках тяжелую цепь; своего бывшего любовника-альфу, запирающего его в шкафу; пьяных бешеных омег... Убитого альфу, не испугавшегося толпы пьяных молодчиков только потому, что они омеги. Во всех книгах пишут, что альфы с омегами — и есть полноценно развитые, самодостаточные личности, но если это и так, то Кевин не хотел развиваться таким образом.

У двери что-то загрохотало, и Кевин подскочил. Но это был всего лишь ужин — разваренные макароны и подгорелая котлета с несвежим огурцом. Кевин старательно запихал в себя все. Он не ел с самого ареста, но голода почему-то не чувствовал, только легкую тошноту и головокружение.

Он снова завернулся в одеяло и представил, что Людвиг обнимает его и гладит. И говорит так искренне: "Ты же мне веришь?" Ведь он не может обмануть Кевина и затянуть его в какие-нибудь комитетские игры? Зачем им Кевин, он ведь и правда ничего не знает и никого не сможет сдать.

— Людвиг, — прошептал Кевин, вспомнил почему-то порванного бету, бывшего любовника Людвига, и, в последний раз всхлипнув, заснул.

На следующий день он проснулся поздно — солнце за решетчатым окном стояло уже высоко, а у двери стыл жидкий чай и сох кусок черного хлеба с селедкой. Кевин осторожно стряхнул селедку и сжевал хлеб, запивая чаем.

Сегодня вечером его здесь уже не будет. Что его ждет в комитетской клинике?

Целый день он ходил по камере, думал об убитом альфе, о Людвиге, оказавшемся комитетчиком, о Марио, оказавшемся боевиком Уго Леманом. О том, сообщили ли об его аресте на работу, и сможет ли он работать во время омега-терапии. Людвиг всегда с таким интересом слушал о его исследованиях, может, он проникнется и выпишет ему какое-нибудь разрешение...

Вечером его отвели на встречу с адвокатом — красивым альфой с волчьим взглядом. Чем-то он напоминал Людвига.

— Мне удалось договориться о залоге, — радостно оскалился тот, когда Кевин, почти не читая, подписал множество разнообразных бумаг.

— Это значит, меня выпустят? — спросил Кевин.

— Да, все складывается очень для вас удачно. Возможно, ваше дело вообще удастся закрыть за недостатком доказательств, — кивнул адвокат. — Отправитесь на терапию без всякой стражи, как уважаемый член общества. Это же такое безобразие — кинуть в тюрьму столь умного и достойного бету, к тому же готовящегося стать омегой. И всего лишь за неудачную любовь.

— Да, это правда, — прошептал Кевин с надеждой. Ведь все на самом деле было так, как хорошо, что Людвиг поверил и рассказал эту правду адвокату.

А еще ему передали пакет одежды, в которую Кевин переоделся уже на проходной. Причем, полицейские с ухмылками велели ему переодеваться прямо при них, но, увидев вынырнувшего откуда-то адвоката, поспешно отвели в отдельную комнату и оставили одного.

Одежда была собственная Кевина, только полупрозрачная рубашка осталась от Марио... Уго Лемана. И Кевин подумал, что пакет собрал, наверное, омега-папа. Интересно, встретит ли тот его из тюрьмы? И будет ли там Людвиг?

— Кевин! — омега-папа подошел к нему на выходе и на мгновение обнял за плечи, целуя в щеку. — Как я рад, что все это недоразумение разрешилось. Поехали немедленно домой.

Кевин вцепился в его руку, и папа ласково ему улыбнулся.

— К сожалению, сейчас надо ехать в клинику, господа, — сказал им адвокат. — Необходимо медицинское освидетельствование для иска. Да и с омега-терапией шутить нельзя.

— Да, конечно, — закивал папа, — с этим шутить нельзя.

— Какого иска? — спросил Кевин.

— Иска федеральному управлению полиции за физические и психологические пытки при допросах и содержании под стражей, — сказал адвокат сурово. — Того самого иска, заявление на который вы подписали час назад.

Кевин вжал голову в плечи, а его папа ахнул:

— Тебя пытали, дорогой? Это просто неслыханно.

— Не сильно, — пробормотал Кевин.

— Возмутительное нарушение всех человеческих прав, — сказал адвокат с каким-то даже удовольствием.

В машине Кевин прижался к плечу омега-папы, и тот снова его обнял:

— Поздравляю дорогой, ты определенно идешь к успеху. Такой импозантный альфа и разрешение на омега-терапию. Я и не надеялся на подобное.

— Ты встречался с Людвигом? — слегка покраснел Кевин.

— О, да, он очень... впечатляет, — тихо засмеялся омега-папа, поглаживая Кевина по плечу. — Я уверен, ты будешь с ним счастлив.

— Он красивый, да? — спросил Кевин с гордостью. Недавно пережитые ужасы отступили и побледнели рядом с омега-папой и его вечным трепом об "этих сногсшибательных альфах".

— Красивый? — приподнял бровь омега-папа. — Кевин, дорогой, когда ты раскроешь весь свой омега-потенциал, ты поймешь, насколько поверхностно и сухо это слово по отношению к такому...

— Сногсшибательному альфе, — вставил Кевин с улыбкой.

— Все слова похожи на мертвую шелуху, когда не знаешь, о чем говоришь, — покачал головой омега-папа. — Но скоро ты узнаешь, дорогой, и я безмерно счастлив этому.

Кевин вздохнул, опуская голову:

— Ты правда так хочешь, чтобы я стал омегой? Наверное, ты всегда хотел омегу после Алана и Рика...

Алан и Рик, оба альфы, были старшими братьями Кевина.

— Я всегда любил тебя больше твоих братьев, — покачал головой омега-папа. — С самого детства ты был таким нежным, умным и красивым. И каждый раз мое сердце разрывалось при мысли о том, что тебе суждено было родиться бетой. Это так же больно, как иметь слепого ребенка. Ты играешь с ним и любишь его, но знаешь, что он никогда не увидит твое лицо и улыбку. Никогда не погонится за красивой бабочкой и не захлопает в ладошки при виде радуги. Ты любишь его и не знаешь, полюбит ли твоего бедняжку в жизни еще хоть кто-нибудь. А потом ты узнаешь, что его можно вылечить. И он спрашивает тебя — "ты правда этого хочешь?" Что я могу ответить? Кевин, я хочу этого больше всего в жизни.

— Я... — Кевин сглотнул комок в горле. Глаза омега-папы блестели от слез, и Кевин не смог сказать ему, как страшно быть омегой. — Быть бетой — это не значит быть слепым, я... я был счастлив тоже... и у меня была работа и... я встречался с... — голос его становился все тише, пока не превратился в едва слышный выдох.

— Конечно, ты был счастлив, дорогой, — легко улыбнулся омега-папа. — И будешь счастлив еще больше. А вот, кстати, мы и приехали.

***

Людвиг весь день провел как на иголках — Кевина наконец-то освободили под залог, и адвокат отвез его в Институт Возрождения. Там Кевина должны осмотреть и взять анализы. И назначить дату начала омега-терапии. Жаль, что Людвигу не разрешили присутствовать при осмотре и всех этих процедурах, только сообщили, что внутренних повреждений у Кевина нет.

— Его же на это омежье приспособление загонят, да? — Людвиг вышагивал по кабинету профессора Мерна. — Давай зайдем в смотровую, Аксель, как будто случайно, я так соскучился по своему беточке.

— Даже не думай, — предупредил Аксель. — Полезешь к нему сейчас — в будущем получишь омегу с неустойчивой психикой.

— Омеги же и так все неустойчивые и психованные, — Людвиг мечтательно уставился в окно. Облака в небе походили на округлые белые задницы. — Кевин не такой.

— Подожди, пока он сам тебя не захочет, — Аксель скрипнул креслом за его спиной. — И учти, у омеги после терапии никогда не бывает достаточно смазки, по крайней мере, в первые годы.

— Годы?

— Ты разве не собираешься жить долго и счастливо со своим беточкой?

— Собираюсь, — Людвиг поправил галстук, вздыхая. — Только яйца ломит уже.

Аксель укоризненно поморщился.

— Психологические занятия для альф начинаются со следующей недели, по понедельникам и средам с восьми до десяти вечера.

— Я не буду туда ходить, мне незачем, — возмутился Людвиг. — Омеги и без всяких занятий за мной бегают.

Аксель порылся в одном из ящиков стола и протянул ему книгу в мягкой обложке.

— Почитай на досуге, может, хоть что-то в голове отложится.

Вот же упрямый бета. Людвиг мельком взглянул на книгу ("Серия: Омежьи тайны. Название: Я и Омега, издание расширенное и дополненное: особенности бывших бет" ) и сунул ее подмышку, намереваясь выкинуть в ближайшую урну. Можно подумать, у Людвига никогда раньше не было омег — были, и еще сколько. Просто омеги попадались истеричные и гулящие, вот и не получалось ни с кем гармоничных отношений.

Кевин ждал его в холле. Рядом на мягком диванчике сидел Хольгер, обнимая его за плечи. Людвиг поздоровался и присел с другой стороны, притягивая Кевина к себе:

— Я так соскучился.

Сквозь белую омежью рубашку Кевина просвечивали соски, волосы растрепаны, во взгляде тревога — Кевин как будто напрашивался, чтобы его трахнули. Может, уже омега-терапию начали, а Людвигу не сказали?

— Я, наверное, к папе поеду, — Кевин напрягся под его рукой, не отстраняясь. Какой стал послушный после тюрьмы.

— Исключено, — Людвиг с трудом сдержался, чтобы не затащить его к себе на колени. — Ты же не хочешь подвергать папу опасности?

— О какой опасности идет речь? — Хольгер выразительно глянул на Людвига.

— Информация не подлежит разглашению в интересах следствия. Я сам позабочусь о Кевине, обещаю вам.

— Хорошо, — Хольгер встал, протягивая руку для прощания. — Тогда я, пожалуй, пойду.

Людвиг помог Кевину надеть куртку, незаметно огладив того по бокам. Какой он все же... Рядом с Кевином Людвиг почувствовал себя извращенцем — до одури хотелось натянуть на себя его тугую задницу прямо здесь, и чтобы Кевин не сопротивлялся, а покорно терпел и просил его трахать. Это все от спермотоксикоза такие мысли гадкие.

— Мой беточка, — шепнул ему на ухо Людвиг, когда открывал перед ним дверь.

— Отвезешь меня домой? — спросил Кевин, когда они повернули на улицу, названную в честь Нейси Шварца — того самого застреленного вождя "Свободных омег".

Людвиг придвинулся ближе, положив ладонь на его узкое колено:

— Скажи, кроме Уго Лемана, кто-то еще из экстремистов бывал у тебя дома?

— Нет, — Кевин покачал головой. — Только он.

— Хорошо, — Людвиг подвинул руку чуть выше. — Не хочу тебя пугать, но у этих правых радикалов принято жестоко расправляться с бывшими соратниками.

— Я им не соратник, — в приглушенном освещении салона было видно, как побледнел Кевин.

— Конечно, дорогой. Но сам посуди — тебя арестовывают вместе со всеми, а спустя два дня отпускают — целого и невредимого, в то время как остальным светят немалые сроки. Оставшиеся на свободе члены "Защитников нации" сочтут это подозрительным, — Людвиг положил руку ему на пах, а другой обнял за плечи.

— Что же мне делать, Людвиг, — пробормотал Кевин, не обращая внимания на то, что его гладят между ног.

— Домой тебе нельзя, они могут явиться и устроить расправу в любой момент. Знаешь, как погиб Нейси Шварц, мы как раз по его улице едем. Его застрелили в собственной квартире, три выстрела в живот. Когда приехала скорая, он был еще жив.

— А почему в живот? — нервно спросил Кевин.

— Это такая специальная казнь для омег, — хрипло сказал Людвиг и сам удивился, какую ерунду он несет. Его ощутимо вело от близости Кевина, хотелось только одного — засадить в него член и двигаться в горячей заднице. — С бетами они расправляются по-другому — отрезают лишнее. Мучительная смерть.

— Что — лишнее, — не понял Кевин и вдруг попытался его оттолкнуть.

Людвиг тут же ослабил хватку.

— Не бойся, я же с тобой. Поедем в одно безопасное место.

— Куда, — забеспокоился Кевин, он так и сидел с расстегнутыми штанами, а Людвиг невесомо гладил его живот под рубашкой.

— Да, куда ехать-то, господин Хемниц, — неожиданно подал голос Ленс; лимузин все время мягко сворачивал влево — они кружили по кольцу на площади Свободы, Людвиг только сейчас это заметил.

Еще утром он решил отвезти Кевина на закрытую комитетскую базу за городом — свежий воздух, тишина вокруг, уютные домики... Может, получится присунуть Кевину, расслабленному после баньки. "Непременно получится, Кевин ведь согласился быть моим омегой, — подумал Людвиг, пальцем отодвигая резинку его трусов. — Какое все нежное... И дырка... такая беззащитная там".

— Давай к "Золотым воротам".

— Понял, — ответил Ленс. — Вам заказать, как обычно?

— Да, — Людвиг прижал к себе Кевина. Было такое ощущение, что он вот-вот кончит в штаны.

Они приехали уже затемно, и Людвиг крепко держал Кевина за руку, когда вел по выложенной камнем дорожке к коттеджу.

Наверное, стоило сперва накормить Кевина ужином. Или искупать в огромной ванне, похожей на небольшой бассейн.

Людвиг отвел его в спальню и завалил на кровать, на свежие прохладные простыни. Сердце стучало, как бешеное — в груди, в ушах, а член распирало от прилившей крови. Кевин завозился под ним, приподнимая бедра и стягивая брюки вместе с трусами, куртка его уже валялась на полу.

— Кевин, — шептал Людвиг, целуя его лицо. — Мой беточка, я тебя так хочу.

— Я знаю, — спокойно сказал Кевин, совсем слабо возбужденный, но такой податливый.

Смазка нашлась тут же, на столике возле кровати. Людвиг перевернул Кевина на живот и обвел языком вожделенную дырку, а потом начал растягивать, подрагивая от нетерпения. В этот раз пальцы его без труда скользнули внутрь, наверное, это все из-за врачебного осмотра, зондов там всяких, похожих по форме на члены. Кевин слегка прогибался и постанывал, такой чистенький, не пахнущий ни омегой, ни альфой.

— Не зажимайся, — Людвиг убрал пальцы и, расстегнув штаны, принялся пропихивать головку. А потом задвинул член глубже, Кевин под ним напрягся и задушено вскрикнул.

— Недозрелый беточка. Беточка-деточка... — прошептал Людвиг, начиная двигаться.

И очень скоро пришлось добавить еще смазки, до того тесная и сухая у Кевина была дырка, зато член она принимала почти целиком, а не как в прошлый раз — наполовину. Кевин постанывал в такт его резким толчкам, не разобрать, от удовольствия или от боли, но Людвиг все равно не смог бы сейчас остановиться, мир вокруг сузился до его члена и натянутой на него задницы. А потом удовольствие стало таким неожиданно острым, пронзающим от макушки до пяток, и Людвиг кончил, еле успев вытащить, чтобы не сцепиться.

@темы: слэш, реал, омегаверс, "Ошибка природы"

---

"Ошибка природы", 5

Название: "Ошибка природы"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: реал с омегаверсом, романс; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Беты в большинстве своем такие хрупкие. Как будто природа не сочла нужным наделить крепким здоровьем эти бесполезные создания.


— Ну, ты вообще кто, блядища нелегальная, что ли? — здоровенный лысый бета толкнул Кевина на унитаз в углу камеры.
— Нет, — замотал головой Кевин, — отстаньте от меня, сами вы...
— Может он хакер! Или бухгалтер-растратчик, смотри какие шмотки, — захихикал второй бета — тощий неприятный хлыщ с серьгой в ухе.
— А че в кровище весь, а? Может он маньяк-убийца, перегрызет нам ночью горла и кишки сожрет нахуй, — рассудительно заметил здоровяк и встряхнул Кевина: — Отвечай, сука, за что закрыли!
— За убийство альфы, отстань от меня, урод, — заорал Кевин, беспомощно трепыхаясь в его лапах.
— Ну ты бля сам урод, — сказал здоровяк и отпустил его.

Кевин упал на туалет.
— Ишь ты, и правда маньяк-убийца, — сказал хлыщ и встал с нар, тоже подходя к Кевину.
— Пиздит, — сказал здоровяк неуверенно.
— Может и пиздит...
Здоровяк вдруг заржал:
— Может, тебя в унитазе пополоскать, чтоб не пиздел, а, маньяк? Заодно и умоешься!
— Можно пополоскать, только потом связать надо на ночь, маньяка этого, — захихикал хлыщ.

Ворвавшаяся охрана разогнала сокамерников Кевина, когда того уже всего измочили в унитазе.

Полицейские отходили дубинками всех троих и ушли, а Кевин забился на нарах в угол, не сводя взгляда с хлыща со здоровяком. Те принялись играть в шашки, рассуждая, что "маньяка надо бы ночью еще отпиздить, а то наглый больно".

И всю ночь Кевин не смыкал глаз, а под утро его отвели на допрос. Утомленный следователь-бета долго выяснял у него подробности убийств и взрывов, расспрашивал о поставщиках оружия и связях неонацистов с силовыми структурами.
— Я никого не убивал, — снова и снова повторял Кевин, — я ничего не знаю...
Но ему, конечно, не верили. "Такие, как ты, мразь, позорят нашу страну", орал на него следователь-альфа и стучал кулаком по столу, заставляя Кевина дергаться в наручниках в тщетной попытке прикрыться.

— А по нашим данным, вы состояли в близких отношениях с боевиком радикального крыла "Защитников нации" Уго Леманом, — качал головой следователь-бета. — Предоставляли ему укрытие и участвовали в демонстрациях.

— Каким Уго Леманом, — всхлипнул Кевин, окончательно перестав понимать что-либо в происходящим.
— Уго Леман, блядь, партийная кличка "Марио", — заорал альфа и сжал Кевина за горло. — Тот самый, что со взрывами связан.

— Я не знал... не знал про Марио, — закашлялся Кевин, когда альфа его отпустил.
— Успокойтесь, мы вам верим, — мягко сказал бета, и Кевин взглянул на него с надеждой. — А имя Адольф Кузнецофф вам тоже ничего не говорит, вспомните, пожалуйста.
— Нет, — покачал головой Кевин. — Кузнецофф... я бы запомнил, такая дурацкая фамилия...
— Да, его предки — очевидно, мигранты, — улыбнулся бета.
— Понятно тогда, — сказал Кевин тупо.
— А фамилия Смирнофф тебе тоже не нравится, нацист ебаный, — процедил альфа, поправляя бейджик на груди.

На бейджике было написано "Р.К. Смирнофф, детектив 1-го класса", и Кевин лишь затравленно вжал голову в плечи, прочитав это.

Через пару часов допроса он вдруг вспомнил про адвоката.
— Особое постановление, террористов допрашиваем по спецпротоколу, — сладко улыбнулся бета. — Адвокат вам только через двое суток положен.
— Скажи спасибо, что позвонить разрешили, уебок, — добавил альфа.
— Спасибо, — прошептал Кевин, перед глазами у него все плыло от недосыпа и бесконечных побоев.

Его отправили снова в камеру, на этот раз соседей не было, и ему удалось заснуть на пару часов. А потом его вызвал другой следователь и принялся задавать одни и те же вопросы — невыносимо долго и по кругу.
— Кажется, у вас не сложились отношения с сокамерниками? — спросил следователь под конец.
Кевин молча кивнул.
— Ничего, мы это исправим, — сочувственно покивал следователь.
— Спасибо, — искренне поблагодарил его Кевин, и следователь негромко засмеялся.

Причину веселья Кевин понял позже, когда его втолкнули в камеру с альфами.
— Ну, надо же, какой подарочек от родной полиции, — сказал самый крупный альфа из трех присутствующих.

Они все толпились вокруг него и ухмылялись, а Кевин прижимался спиной к двери и молча глотал слезы.

— Да ну нахуй, бетка недоебаный, — сказал один из альф и ушел валяться на нары.
— Славный бетка, — оскалился другой, и потянул Кевина на себя.
— Отпустите! — крикнул Кевин.

Альфы со смехом толкали его друг к другу, сдирая одежду. А совсем раздев, завалили на пол и запихали руки и ноги в рукава куртки.

Кевин беспомощно катался на полу, не в силах разогнуться, и скулил от унижения и страха. И поджимал беззащитно выставленную задницу. Боже, что же с ним будет после двух альф?

На ягодицы плеснуло что-то теплое — один из альф подрочил на него.

И снова охрана спасла его в самый последний момент.
— На допрос, — сказал полицейский с ухмылкой, выдергивая Кевина из пут.
Ему не дали одеться, только накинули на плечи рубаху и сразу сковали руки.

А в допросной его ждал Людви. Его Людвиг, такой красивый и строгий в темно-синей форме офицера КДБ. Наверное, дело Кевина передали в его ведомство.
— Людвиг, — прошептал Кевин, бессильно опускаясь на колени, — спаси меня отсюда, Людвиг, пожалуйста, я ни в чем не виноват.
— Я знаю, — сказал Людвиг, подходя к нему.
— Это правда, ты не смеешься, пожалуйста, поверь мне, — заплакал Кевин, сам не зная, отчего. Может, оттого, что и Людвиг наверняка не верит ему и лжет, как все остальные. Или оттого, что тот так легко и ласково гладит его по голове. Ведь за прошедшие сутки никто не отнесся к Кевину по-человечески и не прикоснулся с сочувствием, все только ругали и били.

***
— Успокойся, — Людвиг вздернул Кевина на ноги, прижимая к груди. — Возможно, тебя освободят под залог завтра вечером.
— Вечером? Я не доживу до вечера. Меня перевели в камеру к альфам.

Кевин выглядел таким несчастным и замученным. "Не оказалось бы это их следственное воздействие слишком сильным", — подумал Людвиг, очень хотелось двинуть по роже кому-нибудь из местного начальства. С террористами было не принято церемониться, и при допросах использовались некоторые гм... устаревшие методы. Людвиг знал это, поэтому и вмешался сразу же, но похоже, все равно опоздал. Кевин тихо плакал в его объятиях, и от него нестерпимо несло чужим альфой.

Людвиг скрипнул зубами — неужели Кевина отымели в пресс-камере? Если так, кому-то очень, очень не поздоровится.

— Расскажешь мне, что случилось, — он усадил Кевина на стол, становясь рядом — между его колен.
— Это все омеги, — всхлипнул Кевин. — Забили его насмерть, я говорил им...
— Зачем же ты с ними связался, дорогой. Эти омеги, живущие без альф и трахающиеся с кем попало — видишь, до чего их довел такой образ жизни, — Людвиг прижал его крепче. — Разве ты хотел стать таким же?

— Я... я не знал, что так будет, — прошептал Кевин. — Помоги мне, пожалуйста.
— Обвинения очень серьезные, ты же понимаешь. Даже если тебя сейчас отпустят, могут опять закрыть в любой момент.

Кевин затих у него на груди, изредка всхлипывая, и Людвиг задохнулся от бессильного гнева — он не смог его защитить. Не успел. В том, что Кевин не виноват, сомнений не было, тот не мог даже просто ударить человека — не то, что убить. Эти выродки просто воспользовались им.

Точно так же, как сейчас собирается воспользоваться Людвиг.

— Возьми себя в руки, Кевин. Тебя отправят в одиночную камеру, пробудешь там до завтра. Ты же мне веришь?
— Да.
— Вечером придет адвокат, подпишешь документы, которые он принесет. Там будет заявка на омега-терапию — как будто ты уже начал ее. Прерывать нельзя, и тебя сразу отправят в комитетскую клинику. Сопроводят под стражей. А потом переведут в Институт Возрождения, как только решится вопрос о залоге.
— Какая терапия, — вдруг вскинулся Кевин. — Я не хочу... не могу, — губы его искривились и дрогнули. — А можно без этого?
Людвиг обхватил руками его голову, мягко фиксируя:
— Без этого никаких гарантий до конца следствия, — он сухо прижался к его губам, как тогда, в тот их единственный раз. — Станешь моим омегой, Кевин? Никто тебя и пальцем не посмеет тронуть, клянусь.
Людвиг не торопил его, легко поглаживая по спине и по волосам. И вскоре услышал тихий ответ:
— Я согласен на терапию.

Наверное, после того, что с ним случилось в тюрьме, Кевин боялся альф. И Людвига тоже будет бояться. Вот же уроды, Людвиг со злостью треснул ладонью по столу.
— Напишешь заявление на этих выродков.
— Хорошо, если ты так хочешь, Людвиг.
— А ты разве не хочешь? — он опять обхватил голову Кевина, заглядывая в глаза.
— Я хочу выйти отсюда и все забыть поскорее, — прошептал тот, заметавшись взглядом.
— Ладно, я понял.

А потом охрана увела Кевина, тот все время оглядывался, пока его выводили, и чуть не разрыдался. Людвиг же отправился на встречу с Нейси Мерном, начальником следственного управления.

Тот ждал его в кабинете, восседая за широким столом. Людвигу, видимо, предназначалось кресло для посетителей. Он подошел, сжав узкую омежью кисть Нейси Мерна, и сел в оказавшееся неожиданно удобным кресло.

— Господин Мерн, мне сказали, я могу рассчитывать на ваше содействие.

"Не вздумай смеяться или шутить насчет его имени, — вспомнил вдруг Людвиг напутствие Акселя. — Его на каждом семейном празднике достают". Нейси Мерн получил свое имя в честь вождя "Свободных омег", застреленного как раз в день его появления на свет. Должно быть, родственники находили пикантным тот факт, что сейчас Нейси Мерн вел активную борьбу с неонацистскими последователями этого омежьего движения.

— Я и так любезно пошел вам навстречу, господин Хемниц. Разрешил свидание с подследственным Дортом. Перевел его в одиночку.
Если бы Нейси Мерн не смотрел так жестко и не щурился так презрительно, был бы вполне симпатичным омегой. Светлые волосы, минетный рот — просто лапочка, еще бы не мешало сменить этот дурацкий строгий костюм на что-то более обтягивающее. "Насосал на погоны", — злобно решил Людвиг, зависимость от этого омеги выводила его из себя. Знать бы, под кем Нейси Мерн дослужился до полковничьего звания.

— Кевин Дорт — невинная жертва обстоятельств.
— Безусловно, — глумливо сказал Мерн.
— Я бесконечно благодарен вам за содействие, — мягко ответил Людвиг.
— Было бы прекрасно, если бы ваша благодарность выразилась несколько иным способом, господин Хемниц.

Людвиг выжидательно посмотрел на него. Какой еще "иной" способ, этот омега хочет, чтобы его трахнули?
Несколько часов назад Людвиг передал Акселю пятьдесят тысяч. Сколько из них, интересно, Аксель отдал Нейси Мерну, неужели придется еще доплачивать?

— Мне не нравится это вынужденное сотрудничество с комитетом, — продолжил Нейси Мерн после некоторой паузы.
— Я могу...
— Ваша помощь была бы кстати, — Мерн небрежно махнул рукой, перебивая его. — Я хочу, чтобы вмешательство комитета в это дело свелось к минимуму. Эти неонацистские выблядки — наши. Они преступники, и неважно, каков их статус — омеги, альфы, все получат по заслугам.
— Что насчет Дорта?
— Забирайте своего Дорта. Но не раньше завтрашнего вечера.
— Да, пусть посидит, подумает над своим поведением, — усмехнулся Людвиг, вынужденно соглашаясь.
— Может, все же кинуть его напоследок в камеру к альфам? — Нейси Мерн гадко засмеялся. — Чтобы мозги на место встали. Ведь у вас в комитете такое принято, если омега не слушается. Об этом даже фильм есть, "Лукас и альфы", кажется, называется?
— Кевин Дорт — бета. И я заберу его завтра вечером из одиночной камеры, — Людвиг с трудом сохранял внешнее спокойствие. Чертов зарвавшийся омега — надо же было так его разозлить.
— Договорились.

@темы: слэш, реал, омегаверс, "Ошибка природы"

---

"Ошибка природы", 4

Название: "Ошибка природы"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: реал с омегаверсом, романс; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Беты в большинстве своем такие хрупкие. Как будто природа не сочла нужным наделить крепким здоровьем эти бесполезные создания.

Кевин поправил перед зеркалом галстук и с сомнением покосился на Марио. Тот натягивал здоровенную косуху поверх костюма.
— Дорогой, тебе так необходима именно эта куртка?
— А мне не идет? — сверкнул глазами Марио. Кевин знал теперь, что тот носил зеленые контактные линзы.

Впрочем, и линзы, и косуха на вечерний костюм — все это на самом деле шло Марио, хотя на любом другом смотрелось бы нелепо. Или не на любом. На Кевине бы точно нелепо.

— Идет, тебе все идет, но...
— Расслабь булки, милый, я сдам это в гардероб, — засмеялся Марио и потрепал его по заднице.
Они шли на премьеру модного мюзикла, Кевину удалось перекупить (по двойной цене) билеты у знакомого театрала.

А в холле они встретили Людвига, и Кевин сглотнул, пытаясь на него не таращиться. Людвиг был такой красивый и представительный. И он точно бы не напялил ничего странного в театр... Сердце Кевина заполошно забилось — поздороваются ли с ним после вчерашнего или сделают вид, что не заметили?
— Кевин, — кивнул Людвиг, проходя мимо.
В его руке была сложенная газета, и Кевин уставился на нее, прошептав:
— Добрый вечер, Людвиг.

Людвиг остановился и усмехнулся:
— Собираетесь в парк аттракционов?
— Нет, на премьеру "Собак", — покраснел Кевин, упираясь в плечо Марио рукой — тот настойчиво тянул его к себе.

— Завидуете, дядя, — сказал вдруг Марио нахально и поцеловал оцепеневшего от неловкости Кевина в ухо.
— Альфу тебе надо, омежка, — усмехнулся Людвиг, лениво переводя взгляд на Марио.
— У меня есть мой сладкий беточка, — сказал Марио с выражением и повторил: — Мой беточка, дядя.

Кевин думал о том, как прекрасно было бы находиться не здесь, а, например, у себя дома. Под кроватью. Или в шкафу.

Между тем Людвиг вскинул руку и успел щелкнуть Марио по лбу, несмотря на то, что тот попытался увернуться и отскочить.
— Уже отпустил своего беточку? — обронил Людвиг насмешливо и ушел.
— Вот ведь хуй, — прошипел Марио ему вслед и схватил Кевина за руку.

— Мы идем не туда, — сказал Кевин уже на улице.
Марио сосредоточенно тащил его по узким улочкам — вглубь древнего квартала кожевенников.
— Мне надо выпить, — буркнул Марио и снова дернул его за руку.
— Опоздаем, — сказал Кевин тихо и устало. Ему уже не хотелось ни на какую премьеру. Хотелось вернуться домой и заснуть. Или и правда лучше выпить? Последний раз он пил на втором курсе, это дело ему никогда особо не нравилось.

— Заткнись! — вдруг заорал на него Марио, останавливаясь. — Я знаю, это твой ебарь. И видел, как ты на него слюни пускал, сука.
Кевин втянул голову в плечи, стыдясь оглянуться по сторонам. Если на этой старой улочке есть люди, то сейчас они все пялятся на них и смеются. Конечно же здесь полно людей, полно неутомимых туристов и ищущих развлечений парней.

Марио снова потащил его, и Кевин больше не сопротивлялся. Они спустились в какой-то подвал, и там оказался бар, набитый людьми в разнообразных косухах. Множество альф и омег, приветствующих Марио хлопками по плечам и заднице. Кевин подумал, что сейчас Марио снова его бросит и исчезнет, но тот все не отпускал его руки.

А еще здесь было невыносимо накурено, словно для местных завсегдатаев были не писаны законы о курении в общественных местах.

Они сели у стойки бара, точнее, Марио сел, а Кевина прижал к себе, положив руку ему на член.
— Прекрати, — сказал Кевин, но Марио не прекратил конечно же, заставил его пить с ним ("на брудершафт, Кевин!") водку, а потом сунул литровую банку с пивом.
Вокруг них собрались омеги и пара альф, они стукались кружками, громко разговаривали и даже пели хором.

— Пойдем гулять, — сказал Марио через неизвестное количество времени, и компания омег радостно подалась за ними.
Марио снова потащил Кевина за собой.

Один из альф остановил их, тихо сказав:
— Без этой твоей хуйни, Марио, все на дне.
— Я помню, Адольф, все пучком, — ответил Марио, смеясь.

На улице голова у Кевина слегка прояснилась, и он снова попробовал сбежать домой.
— И не думай, что я отпущу тебя к твоему ебарю, — сказал Марио и дернул его к себе.
— Твой бета хочет сбежать к альфе, Марио? — захихикали другие омеги. — Или к другому бете? А может к нам?
— Мой бета — это мой бета, сучечки, — фыркнул Марио.
Кевин удивленно огляделся, но никто из присутствующих, судя по всему, не обиделся на такое обращение.

Они шлялись по темнеющим улицам города, смеясь и распевая обрывки старых патриотических песен. Марио сунул Кевину очередную банку с пивом, только на этот раз в пакетике из-под омега-колы.

Сначала Кевин только делал вид, что пьет вместе с ними. А потом натер обе ноги в лаковых туфлях и начал пить по-настоящему. Все было просто ужасно. Он уже был готов сказать Марио, что уходит, и если тому это не нравится — то что ж, ему придется жить с этим.

А потом случилось это.

Уже совсем стемнело, и один из омег, издав залихватский вопль, опрокинул прилавок с каким-то туристическим дерьмом. Это был уличный прилавок при круглосуточном магазинчике. И из магазина выскочил альфа и принялся поливать "пьяных ублюдков" матом. Он был явным выходцем с востока, судя по акценту, смуглому лицу и белым волосам.
— Ах ты сука, выблядок хычварский! — взбесился Марио и выхватил из под косухи короткую железную цепь.

Позже, вспоминая происшедшее снова и снова, Кевин думал, что все могло бы обойтись, если бы альфа их испугался и закрылся в магазине. Вызвал бы там полицию или достал ружье из-под прилавка. Но вместо этого альфа поймал Марио за цепь и вырвал ее. И получил по голове такой же цепью от другого омеги. Оказывается, все они носили цепи под косухами.

Альфа упал, и его принялись бить, кто ногами, кто железом.
— Прекрати, Марио... что вы делаете, — голос Кевина внезапно сорвался и сел. — Прекратите! — закричал он, но его никто не послушал, конечно же.
Кевин бросился вперед, пытаясь оттащить Марио, но его оттолкнули. Он упал на колени и увидел, что голова альфы вся залита темной кровью, а рука неестественно изломана.

А потом омеги вдруг убежали, и Кевин остался рядом с неподвижным альфой один.
— Ты жив, — прошептал он, подползая поближе, и притронулся к его руке.

Но альфа был мертв, и Кевин это сразу как-то понял. Он отшатнулся, ощущая тошноту и головокружение. Его вырвало, и сразу после этого он услышал полицейские сирены и свистки, оказывается, его просто оглушило от всего происходящего, а омеги сбежали из-за полиции.

Кевин встал, пошатнувшись, и увидел, как в конце улицы кого-то скручивают. А потом ему самому врезали резиновой дубинкой по животу и заломили руки назад, надевая наручники. Здоровенный альфа-полицейский проорал ему права, а после добавил "бля, и бета еще".
— Я ничего не делал, офицер, — сказал ему Кевин, но полицейский вместо ответа несколько раз ударил его дубинкой — по плечам, почкам и заднице.

Кевина запихали в полицейскую машину и пристегнули к решетке рядом с двумя побитыми омегами.

Он потянулся к окну и увидел, как убитого альфу засовывают в черный мешок.
— Поделом выблядку, — пьяно захихикал один из омег и слизнул кровь с губы, глаза у него были совсем безумные.
Кевин прислонился лбом к стене, корчась от боли и снова подступающей тошноты.

***
Людвиг проснулся под шум дождя. Полежал немного, ленясь подняться и поменять постельное белье — так ведь и оставил то, на котором драл Кевина.
Какой бы омега из него получился... Людвиг задумался на мгновение, какого Кевина он бы предпочел — холодноватого в постели бету или шикарного омегу. Сложный вопрос.

Будильник на тумбочке разразился звуками полицейской сирены. Хороший выбор сигнала — омеги каждый раз так смешно пугались, а бета только вздрагивал и смотрел укоризненно. К завываниям будильника добавилась трель дверного звонка, и Людвиг накинул халат и пошел открывать. Вдруг это Кевин раскаялся в своем позавчерашнем поведении и пришел извиняться и проситься обратно. Еще бы, такие альфы, как Людвиг, на дороге не валяются.

За дверью его встретили двое в полицейской форме.
— Федеральная полиция, доброе утро.
Людвиг глянул поочередно на каждого из них, и лишь потом поздоровался.
— Чем обязан?
— Господин Хемниц, — старший, пухлый бета, еще раз посмотрел массивную дверь квартиры, сверяя номер. — Вы приглашаетесь в качестве понятого для проведения обыска.
— Что ищем? — задорно спросил Людвиг.

Пухлые беты — это ужасно. Даже беременные омеги не выглядят столь нелепо.

— Обыск проводится в квартире номер четыре, принадлежащей господину... — бета заглянул в бумаги, — Дорту.

Людвиг, собиравшийся уже было послать полицейских куда подальше, замер с открытым ртом. Ему это снится — полиция, обыск у Кевина, такого просто не может быть.

Он наспех оделся и спустился на второй этаж. В квартире у Кевина собралась целая толпа — следователь федеральной полиции с помощником, сержант КДБ и сосед из третьей квартиры — господин Кайнс, любезно согласившийся стать одним из понятых. И еще какой-то незнакомый омега, смутно похожий на Кевина — тот же мягкий трахни-меня-взгляд серых глаз. Несмотря на раннее утро, омега выглядел как на светском приеме. Должно быть, это отец Кевина, решил Людвиг и подошел к нему:

— Господин Дорт? Мое имя Людвиг Хемниц.
Тот кивнул, протягивая дрогнувшую руку.

Людвиг пожал ее, поздоровался с остальными и вопросительно глянул на следователя.
— Приступим, господа, — церемонно изрек тот, извлекая из папки постановление на обыск и бланк протокола.
— А как же судебное решение?
— Условия, не терпящие отлагательств, — ответил следователь. — У нас тут убийство, совершенное неонацистской группировкой. И Кевин Дорт — один из подозреваемых.
Лицо господина Дорта-старшего сделалось белым.

— Оказывается, мы совсем не знали, рядом с кем живем, — прошипел незаметно подкравшийся господин Кайнс, второй понятой. Он был бетой, как и Кевин, только в два раза старше. — Вы не находите, господин Хемниц, это какой-то кошмар.
— Не нахожу, — рассеянно ответил Людвиг.

Хотя на самом деле все это походило на кошмар.

Людвиг отыскал глазами Дорта-старшего. Тот словно окаменел, когда полицейские начали доставать вещи из шкафов.
— Вы виделись с Кевином? — спросил Людвиг.
— Кевина арестовали вечером... ночью уже. Меня не пустили. А вам какое до всего этого дело?
— Я близкий друг Кевина, господин Дорт.
— Можно просто Хольгер.
Людвиг взял его за руку, зажав ее между своих ладоней:
— Все будет хорошо.

Во время обыска полицейские не нашли ничего подозрительного. Никаких листовок, ножей, поддельных паспортов или взрывчатки. Но все равно ситуация была очень серьезной — убийство, совершенное группой, да еще и вместе с этими безумными омегами-экстремистами.

Людвиг расписался в протоколе и подставил локоть Хольгеру, тот был взволнован и бледен.
— Вы, наверное, не успели позавтракать, Хольгер. Я знаю здесь неподалеку отличное кафе.
— Да-да, пойдемте.

Людвиг заказал все то, что обычно брал Кевин. И угадал, похоже.
— Как вы считаете, — спросил Хольгер, намазывая булочку джемом. — Кевин причастен ко всему этому? Мне сказали, что его задержали рядом с трупом, всего в кровище. И еще он был пьян.
Людвиг чуть не подавился чаем, а Хольгер мило улыбнулся ему, быстро глянув из-под ресниц. Омега-папа у Кевина определенно был той еще штучкой.

— Я сам найду нужного адвоката, специалиста по таким делам, — сказал Людвиг после короткого раздумья.
— А если он все же виновен, тоже будете его защищать?
— Он невиновен, — твердо ответил Людвиг, с удовольствием замечая, как омега ежится под его взглядом. — Кевин готовился к омега-терапии, хотел заключить союз...
— Неужели с вами? — с усмешкой спросил Хольгер, глядя в сторону.
— Со мной.
— Вот как...

Завтрак заканчивался в полном молчании, и Людвиг с удивлением отметил, что не чувствует вкуса еды.

Хольгер ел не спеша и делал вид, что изучает интерьер кафе. Стены здесь украшали весьма затейливые картины — вроде голых отрешенных бет, оплетенных цветами. "Как вы считаете, цветы проникают в их задницы", — хотел спросить Людвиг, но сдержался, конечно же. Он вызвал такси для Хольгера и проводил того к выходу. Его собственный лимузин ждал чуть поодаль.

— Вы же сообщите мне, если что-то узнаете?
— Непременно, Хольгер, — Людвиг захлопнул за ним дверцу машины и вернулся в кафе. Надо было узнать, кто ведет это дело. Поднять знакомства в федеральной полиции или же попробовать продавить через комитет? Людвиг задумчиво барабанил пальцами по столу.

Шум дождя вдруг усилился, и за окном несколько раз вспыхнуло, а потом громыхнуло. Задребезжали стекла; у авто, припаркованных возле кафе, сработала сигнализация. А что, если предложить Кевину пройти омега-терапию в обмен на спасение? Согласится ли Кевин или с гневом отвергнет его предложение?
Ведь что может быть прекраснее беты, превращенного в омегу — строгость и никакого жеманства, достойное поведение и в то же время страсть в постели... Только бывшие беты на такое способны, такие, как Кевин. А потом можно будет заключить с ним союз, представить семье (то-то все обрадуются, что он наконец-то решился). Кевин слишком хорош, чтобы прожить свою жизнь бетой. Людвиг незаметно поправил член, неудобно упирающийся в брюки. Это все потом, когда освобожденный Кевин будет благодарен ему, а сейчас есть дела поважнее.

Он потянулся к телефону и с удивлением заметил, что сейчас только одиннадцать утра. Быстро федералы управились с обыском, кстати, кто там у них заведует следствием... Марн... Мерн, какой-то новенький выскочка. Кажется, Аксель Мерн когда-то хвастался карьерой брата.

Людвиг набрал номер Акселя.
— Людвиг, — сухо сказал тот после девятого гудка. — Что случилось? Говори быстрее, я занят.
— Доброе утро, — любезно ответил Людвиг и представил Акселя сидящим на унитазе — чем еще может быть занят пожилой недоомега между завтраком и обедом. — Ты не родственник случайно некоему Мерну, начальнику следственного управления полиции?

— Родственник. Как ты угадал, Людвиг, от вездесущего комитета ничего не утаишь, — было слышно, как смеется Аксель и шумит вода. — Только он вряд ли может быть тебе полезен. Мой младший братик не переваривает две вещи — комитет и альф. Особенно половых шовинистов вроде тебя.
— Я могу быть милым.
— Ладно, подъезжай к институту, обсудим.


Папа Кевина:

@темы: слэш, реал, омегаверс, "Ошибка природы"

---

"Ошибка природы", 3

Название: "Ошибка природы"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: реал с омегаверсом, романс; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Беты в большинстве своем такие хрупкие. Как будто природа не сочла нужным наделить крепким здоровьем эти бесполезные создания.

Кевин лежал, придавленный тяжелой альфьей рукой, и стеснялся попросить отпустить его. Или может не хотел. Людвиг был такой сильный и мускулистый, его ласки были так непохожи на нежные омежьи. Он рассеянно поглаживал Кевина между ног, тискал за живот и клал ладонь на горло. Кевину казалось, что он растворяется в этих прикосновениях, теряет себя, свои желания и волю.

Он осторожно шевельнул бедрами и судорожно вздохнул, почувствовав, как Людвиг начал дышать глубже и расслабился.

В конце концов, ничего страшного же не произошло, задница почти не болела, а еще он кончил. Людвиг оказался таким умелым и заботливым.

В последнее время ему по-настоящему везет с любовниками — сначала Марио, теперь вот Людвиг. Сколько счастья скромному бете.

Кевин чувствовал себя даже слегка виноватым за то, что не может достойно ответить на страсть этих роскошных мужчин. Вот бы Людвиг с Марио и правда трахали друг друга, а его бы просто любили, позволяя жить рядом без секса... Он бы тоже их так любил. Кевин еще поелозил и испуганно замер, почувствовав вдруг, как здоровенная альфья дубина уперлась ему в задницу. Боже, ведь ему наверняка загонят это несколько раз за ночь, а потом и утром. Подобное можно еще вытерпеть от омеги, но одна мысль об альфе вызывала болезненную судорогу в анусе.

И чем он только думал, соглашаясь идти к альфе вечером. А потом еще позволил ему себе пососать. Ведь Кевин просто хотел согреться и забыть о снова кинувшем его Марио — и сам не заметил, как расплатился задницей за утешение и участие.

Внезапно зазвонил телефон, и Кевин дернулся и подскочил. Людвиг его не держал, просто приподнялся на локте и смотрел, как он судорожно шарит по полу. Телефон обнаружился под кроватью.

— Кевин, где ты, дорогой, я тебя уже час жду, — нежно прошептал голос Марио, и Кевин словно наяву увидел его лукавую улыбку.

— Я... я на работе задержался, — пробормотал он.

— Отлично поработали, да, — сказал Людвиг громко и встал.

Кевин тяжело задышал и слегка отполз, не сводя с него взгляда.

— С кем ты, Кевин, ответь, — тревожно спросил Марио.

— Я скоро приду, — выдавил Кевин и сбросил разговор.

— Твой омега соизволил вернуться с блядок? — усмехнулся Людвиг, вздергивая его вверх.

— Он не такой, — прошептал Кевин.

У Людвига сделалось такое лицо, словно он собирался ударить.

— Любишь его?

— Он милый... Я... я пойду, пожалуйста, Людвиг...

— Останься со мной.

Людвиг сжал его руку с телефоном, и Кевина затрясло. Тот альфа, с которым он прожил несколько месяцев, так страшно кричал на него, когда сердился. А еще запирал в наказание в шкафу. Неужели Людвиг сейчас тоже запрет его у себя и никуда не выпустит?

Но Людвиг внезапно отпустил его и отошел, с усмешкой заметив:

— Приятно было побыть твоим разовым развлечением, Кевин. Даешь всем, кто попросит? Омега-класс виден даже в бетах. Я думал, ты другой.

Кевин бессильно опустил руки, не зная, как оправдаться и что делать.

— Прости.

Людвиг ушел и зашумел водой в ванной, а Кевин долго стоял посреди спальни, чувствуя почти отчаянье. А потом натянул разорванную в нескольких местах одежду и тихонько ускользнул. Захочет ли Людвиг теперь с ним хотя бы здороваться, не то, что разговаривать.

Марио встретил его в прихожей и обнял, целуя. А потом вдруг схватил за грудки и встряхнул:

— Ты весь альфой провонял, сука, с кем ебался, а?

— А ты где был, — крикнул Кевин, отталкивая его. — Почему не отвечал на звонки? Я два часа по улицам шлялся, в собственный дом попасть не мог.

— Да ты... — Марио задохнулся, бешено сверкая глазами и сжимая кулаки. А потом его лицо вдруг смягчилось:

— Эй, Кевин, ты что, плачешь? — спросил он ласково и взял Кевина за плечи. — Этот альфа тебя изнасиловал что ли?

— Нет, — Кевин провел ладонью по щеке и с некоторым удивлением обнаружил, что она мокрая. — Нет, он не такой.

— А почему же ты плачешь, дорогой, — Марио утянул его в комнату на диван и обнял.

— Из-за тебя, наверное, — сказал Кевин и положил голову ему на плечо.

Марио засмеялся:

— Глупости. Кушать хочешь?

Кевин закивал.

— Зачем же ты мне изменил с этим альфой, — вздохнул Марио уже в постели. И запустил руку ему в трусы.

— Не надо, — Кевин прижался задницей к стене. — Там саднит.

— Ну хоть пососи мне, — жалобно поднял брови Марио.

Кевин почему-то не хотел и упирался, но в конце концов Марио его уговорил ("Альфе неизвестному дал, а мне и пососать брезгуешь?". А потом все равно принялся допытываться об измене.

— Давай уже спать, Марио... Дал ему, потому что не смог отказать, вот почему, — Кевин завернулся в одеяло, чувствуя себя совсем измученным.

— А что тут такого смочь? Просто ясно и громко говоришь "нет" и вырываешься. Можно повопить еще.

— И помогает?

— Ну, если не поможет, можно подраться немного, со следами чтобы, знаешь. Ну и дать, конечно, чтоб не прибили, — захихикал Марио. — А потом друзьям жалуешься на побои и изнасилование, и они его пиздят.

Кевин распахнул глаза:

— А в полицию заявление?

— Да, конечно, лучше в полицию, — пробормотал Марио, прижимая его к себе. — Давай и правда на боковую, тебя-то никто не насиловал, сам жопу подставил.

***

Рядом с парковкой Института Возрождения его встречал какой-то незнакомый молодой альфа, наверное, один из новых ассистентов профессора Мерна.

— Рад приветствовать, господин Хемниц.

— Здравствуйте, — Людвиг рассеянно пожал протянутую ему руку и надменно посмотрел поверх головы белобрысого альфы. Тот непонимающе моргнул, а потом весело представился:

— Артур Эсхольц, ведущий ассистент профессора Мерна.

Людвигу он показался похожим на психа. Надо бы ужесточить порядок отбора сотрудников.

Снаружи Институт Возрождения был вычурно отделан мрамором, позолоченные статуи обнаженных омежек поддерживали свод центрального входа. А внутри все было слепяще-белым, и весьма навязчиво пахло омегами.

Вот после Кевина не пахло ничем. Его запах, оставшийся после секса, растворился буквально за полчаса.

По пути им встретилось несколько пациентов. Двоих из них нахальный Артур Эсхольц на ходу ущипнул за задницы.

— Напряженная у вас должно быть работка, — усмехнулся Людвиг.

— Ничуть, господин Хемниц, — ассистент фамильярно заулыбался. — Самое то. Представляете, они уже хотят, как омеги, но еще не могут залететь, как беты. И главное — сами лезут, только успевай выбирать.

— Что, прямо-таки все лезут?

— Конечно, они же только открывают для себя волнующий мир секса. Доказано, что беты не могут испытать полноценный оргазм, так, нечто вроде приятной щекотки.

Людвиг опять подумал про Кевина, в сотый или даже в тысячный уже раз. Может, надо было проявить заботу и спросить, отличался ли его оргазм от щекотки? И пообещать больше не засаживать, беты не любят, когда их несколько раз подряд дерут, это Людвиг хорошо помнил.

— Направо, — ассистент повел его по каким-то незнакомым коридорам. — Во втором крыле ремонт, обновляют палаты.

— Я в курсе, визировал сметы, — строго сказал Людвиг. — Хотя, на мой взгляд, ни к чему обновлять стены каждые несколько лет.

— Новоявленные омеги обдрачивают все вокруг себя в радиусе нескольких метров, — серьезным тоном ответил ассистент.

Людвиг хотел его резко одернуть, но не успел — из открывшейся двери под ноги им вывалился бета в халатике с эмблемой института. Губы и щеки его были все в мелких крошках, а в руке — половинка печенья.

— Давай, ищи альфу, твоя очередь, придурок, — шикнули из-за двери.

— Там у нас читальный зал, — пояснил ассистент. — Омеги любят собираться вместе и читать одну книгу, обсуждая прочитанное.

Людвиг помог незнакомому бете, то есть почти омеге, встать на ноги.

— Не ушиблись?

— Конечно, ушибся, — омега повернулся к ассистенту: — доктор, вот вы где! А мы вас утром искали.

— Помогите мне затолкать его обратно в читальню, — прошептал ассистент Людвигу. — А то не отвяжется.

— Ну, так трахните его — и отвяжется.

Все это определенно начинало раздражать. Чертовы бляди. Яйца чуть не звенели от всей этой атмосферы — манящие запахи и полуголый то ли бета, то ли омега, жмущийся к ним поочередно. А еще Кевин, давший вчера только один раз и сваливший. Даже не один, а пол раза — ведь Людвиг лишь наполовину ему вставил. Он сжал челюсти и зарыл глаза, невольно погружаясь в воспоминания. Этот жар... и дрожь распластанного под ним тела... Кевин должен принадлежать только ему.

— Вы что-то сказали? — омега вопросительно уставился на него и откусил кусочек печенья.

— Ничего. Идите и немедленно умойтесь, стыдно смотреть, — влез вдруг ассистент, а Людвиг развернул омегу и подтолкнул к двери, из которой тот появился.

— Подождете меня? — доверчиво глянул на них омега.

— Да, — убедительно сказал Людвиг.

И как только за омегой закрылась дверь, они молча кинулись прочь оттуда.

На душе у Людвига стало паршиво. Нет, он, конечно, знал, что при омега-терапии пациенты словно заново переживают пубертат, но это было уже слишком.

— Профессор Мерн вас ждет, — ассистент проводил его до самого кабинета и удалился какой-то вихляющей походкой.

"Вокруг одни бляди", — решил Людвиг, испытывая неожиданное облегчение. Конечно, Кевин вовсе не думал менять его на какого-то омежку, просто поддался своей блядской натуре.

— Людвиг, — профессор Мерн сердечно приветствовал его, и Людвиг приобнял его в ответ и сухо поцеловал в щеку.

Знакомство их продолжалось еще с тех пор, когда Мерн был бетой. Но лет пять назад он не выдержал и испробовал свои достижения в области омега-терапии на себе. Полного преображения не получилось — Аксель Мерн был для этого слишком стар, но нерегулярные течки у него присутствовали. "Это как под веществами, расширяющими попеременно то жопу, то сознание, а иногда и все сразу", — делился впечатлениями Аксель. Людвиг иногда жалел, что так и не трахнул его.

— Я вижу, ты не очень-то рад меня видеть.

— Рад, почему же. Что новенького в твоих исследованиях, Аксель? — спросил Людвиг, изображая заинтересованность.

— Повышаем границы возраста для проведения омега терапии.

— Бесполезная трата ресурсов. Ты же знаешь установку — только беты до тридцати лет.

— Все хотят счастья, — улыбнулся Аксель своей выцветшей улыбкой. — А как там твой бета — придержать для него место в следующей группе?

— Не знаю, — честно ответил Людвиг. — Но придержи на всякий случай.

Однажды он спросил Акселя, сможет ли тот принять еще одного бету. Дополнительно, если вдруг срочно понадобится. И Аксель ответил: "конечно, твоего бету сразу же включим в группу," — и иногда ненавязчиво напоминал Людвигу об этом. Наверное, рассчитывал получить ответную любезность при очередной проверке.

— Аксель, я хотел уточнить кое-что.

— Слушаю, — Аксель склонил голову набок.

— Эти твои пациенты, будущие омеги... Они что, от этих ваших последних разработок совсем безмозглыми становятся? Раньше я такого не замечал.

— Они не безмозглые, — поднял ладони Аксель, этот омежий жест смотрелся так неестественно. Аксель выглядел как стопроцентный бета, седой и строгий. — Просто на время терапии им даруется уникальная возможность возвращения в детство, но потом они снова становятся сами собой. С учетом нового статуса, конечно.

Людвиг, морщась, вспомнил испачканного в крошках омегу:

— Они больше похожи на безумных шлюх.

— Они — как дети, невинны во всех своих проявлениях, — мягко сказал Аксель и взял его за руку. — Если приведешь того бету... Я буду настаивать на подготовительном курсе для тебя.

@темы: слэш, реал, омегаверс, "Ошибка природы"

---

"Ошибка природы", 2

Название: "Ошибка природы"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: реал с омегаверсом, романс; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Беты в большинстве своем такие хрупкие. Как будто природа не сочла нужным наделить крепким здоровьем эти бесполезные создания.

Кевин с головой погрузился в работу — с новой спектральной установкой эксперименты выходили на качественно иной уровень, а еще впереди замаячило применение их исследований в онкологии... Так что, когда Марио выловил его около института, Кевин даже не сразу понял, что от него хотят.
— Забыл обо мне? — Марио обнял его за плечи и с улыбкой заглянул в лицо. — Не звонишь и не помнишь о бедном брошенном омеге...
И Кевин заворожено на него уставился. Глаза у Марио были невозможного зеленого цвета.

— Нет, не забыл, просто работы было много, понимаешь, — принялся оправдываться Кевин, хотя был виноват, конечно. Ведь и правда забыл.
Марио легонько поцеловал его в губы и ласково улыбнулся:
— Соскучился я. Пошли к тебе?
Кевин закивал, чувствуя приятное тепло где-то в животе.

Марио потерся о его щеку носом и принялся болтать — о недавно просмотренном фильме, о друзьях. О проклятых понаехавших мигрантах, "плюющих на наши исконные ценности". Кевин кивал и хмыкал в нужных моментах, продолжая лениво размышлять о работе.
— Так ты точно пойдешь послезавтра с нами, обещаешь, что не забудешь? — спросил его Марио, затаскивая в продуктовый магазин.
— Постараюсь, — уверил его Кевин, хотя совершенно не помнил — куда и зачем согласился пойти с дружками Марио.
— Я тебе напомню, дорогой, — Марио снова поцеловал его в щеку. — Ты ведь позволишь пожить у тебя недельку?
— Конечно! — обрадовался Кевин.
С омегами жить очень приятно, они такие заботливые и теплые. И вкусно готовят. У Кевина было немножко опыта в этом. Жалко только, что рано или поздно омеги всегда уходили к альфам.

"Надо подружиться с бетой, каким-нибудь приличным и строгим бетой альфа-класса", думал Кевин грустно, наблюдая, как Марио закупает продукты. Сам Кевин был бетой омега-класса, и у него даже был наверное шанс стать настоящим омегой после терапии. Но это так ведь страшно — менять свою сущность, становиться кем-то другим. А вдруг, став омегой, он навсегда забудет о холодно-увлекательном мире науки. Вдруг все его мысли станут другими, и он захочет заниматься только сексом, детьми и, например, политикой? Если его тело и дух будут непоправимо искалечены? Он все равно что перестанет существовать...

Когда они выходили из магазина, Марио вдруг набросился на него с горячими поцелуями.
— Ты чего, — фыркнул Кевин, с некоторым трудом высвободившись из страстных объятий. — Альфу учуял?
— Обижаешь, дорогой, — хихикнул Марио и покосился куда-то в сторону. — Ты просто такой милый, так и хочется съесть.
— Лучше не надо меня есть. У меня насморк, — покачал головой Кевин и посмотрел в ту же сторону.
Там гордо вышагивал патруль. Ну конечно же, альфы-полицейские у любого омеги вызывают внеплановую течку.

Но дома Кевин совершенно забыл о неприятных мыслях. Марио накормил его отличным ужином, сотворенным как по волшебству — мгновенно и из ничего. А после душа затащил в постель и принялся щекотно целовать и вылизывать между ног.
— Обожаю твою висюльку, — хихикал Марио, целуя его в полустоячий член. — Такой миленький, гладенький.
Кевин жмурился и елозил, чувствуя, как его задницу осторожно растягивают.

Это был их первый раз с Марио, и тот оказался таким нежным и умелым любовником. Кевин не почувствовал ничего неприятного, когда ему вставили — медленно и аккуратно. В основательно разлизанной и щедро смазанной заднице даже зародились приятные тепло и зуд.

Правда на второй и третий заходы Кевину все равно стало скучно, и, стоя на четвереньках, он снова задумался о последних результатах в лаборатории. Впрочем, Марио совсем не обиделся на его пассивность, продолжал увлеченно трахаться.

— Надо вибратор купить, — зевнул Марио, наконец угомонившись.
— Не надо мне никакого, — возмутился Кевин, приоткрывая один глаз.
— Мне надо, глупый, — засмеялся Марио.
И Кевин успокоился и заснул, прижимаясь к его горячему телу.

Утром они не пошли в кафешку, Марио принес завтрак в постель. А после взял Кевина еще раз, и тот с сожалением подумал о Людвиге, своем соседе. Сейчас бы они сидели за одним столиком, Кевин бы кушал булочки, пил чай с густыми сливками и обсуждал интересные новости. И никто не долбился бы ему в зад.

Они встретили Людвига, выходя из подъезда.
— Кевин, как приятно вас видеть, — сказал тот, как-то странно ухмыляясь. — Это и есть ваш старый, толстый и некрасивый омега?
— Я... не... — растерялся Кевин, мучительно краснея от стыда за свою ложь.
— Это вы к чему, дяденька, — сверкнул глазами Марио.
Но Людвиг не ответил, шлепнул Марио по заднице и сел в свой лимузин.
— Что за хуй, а, Кевин? — спросил Марио, глядя ему в след. Губы его покраснели и припухли, а ноздри возбужденно раздувались. — И про какого жирного омегу он говорил, у тебя еще кто-то есть?

***
Людвиг откинулся на заднем сидении, пытаясь отвлечься утренними новостями. Надо же, толстый и некрасивый омега оказался сучечкой в самом соку, и Кевин, похоже, от него в восторге, даже не смыл с себя запах как следует. Распутный бета. Может, затащить его все же к себе и трахнуть? Сначала покричит, а потом понравится. Года три назад у него был любовник-бета, преданный и верный беточка альфа-класса, не то что омеги-блядушки. Они расстались после того, как Людвиг сдуру засадил ему со сцепкой. Тогда рыдающего бету увезли на скорой, и наверняка Кевин все это наблюдал в окно вместе с остальными соседями.

В приемной его уже ожидал заместитель, Роберт Крац.

— Господин Хемниц.
— Господин Крац, — Людвиг сжал ему руку покрепче. — Что случилось на этот раз?
— О, ничего особенного, — слащаво улыбнулся Крац. — Несколько взрывов в торговом центре на площади Свободы. Небольшой подарок федералам ко дню Омеги.
Людвиг неприлично хрюкнул и вдруг подумал, что Крац — тоже бета, альфа-класс. Интересно, хотел бы он стать альфой? Если бы, конечно, альфа-терапия существовала.

Уже в кабинете Крац разродился подробностями. Взрывали, оказывается, только магазины, принадлежащие беженцам с востока.
— Беженцы с магазинами, — неполиткорректно заржал Людвиг.
— Ну, мигранты, — замялся Крац. — На родине их принуждали к тройственному браку, вот они и бежали...
— ...в наш заповедник гармонии и процветания. Сколько погибших?
— Пока молчат.

К обеду федеральная полиция стояла на ушах, а вместе с ней и шестой отдел КДБ, занимающийся неонацистами. Людвиг наблюдал с затаенным злорадством. Идиоты, как их только самих не взорвали. Он отодвинул бумаги и потянулся в кресле.

Никто не сомневался, что эти взрывы — дело рук "Национального подполья". Эта группировка угрожала демографической безопасности, пропагандируя насилие и агрессию среди омег. Скоро они и боевые группы из омег будут сколачивать, если уже не начали.

Людвиг невольно вспомнил ту последнюю демонстрацию, где он так удачно встретил промокшего Кевина. Мог ли тот быть связан с нацистами из "Национального подполья"? Вряд ли, ведь беты, как известно — самые законопослушные граждане. Запереть бы Кевина в своей квартире, пока все не уляжется. Людвиг невесело усмехнулся и сжал член сквозь брюки. Мир сошел с ума, и с этим надо было срочно что-то делать. Омеги взрывают магазины с тряпьем, а он, блестящий альфа, полковник КДБ, четвертый год мечтает выебать своего соседа-бету.

В тот день он позже ушел со службы, задержался, разбирая отчеты из Института Возрождения. За последнюю неделю еще двадцать бет стали полноценными омегами — капля в море. Мысли его привычно уже вернулись к Кевину. Раз тот так любит омег, то почему сам не хочет стать одним из них, тем более статус позволяет. Людвиг давно заказал из медицинского архива досье Кевина и знал о нем почти все. Тот появился на свет двадцать пять лет назад в роддоме "Возрождение", статус определен сразу — бета омега-класса. Ничем серьезным не болел, противопоказаний к омега-терапии нет. Заявка на омега-терапию не подавалась ни разу.

А уже подъезжая к дому, Людвиг заметил около кафе Кевина. Тот стоял у входа и, видимо, раздумывал, стоит ли заходить.
— Останови, — резко сказал Людвиг, и они какое-то время пытались подрулить к тротуару.
— В центре перекрыли все, господин Хемниц, — принялся оправдываться шофер. — Вот все и полезли сюда.

Кевин тем временем двинулся от кафешки в сторону дома.

— Ленс, давай за тем бетой.
— На омежку похож. Притащить его вам, господин Хемниц, — белозубо улыбнулся Ленс, его шофер и телохранитель в одном лице .
— Дотаскался уже, — недовольно буркнул Людвиг, и Ленс смиренно заткнулся.
Несколько дней назад Ленсов омега опять написал заявление в полицию. "И они приняли, представляете, господин Хемниц, еще и меня вызвали для объяснений. Пришел к ним течный омега с заявлением об изнасиловании на собственного мужа..." Людвиг велел ему заткнуться и замял это дельце, позвонив своему давнему знакомому, капитану полиции. Раз Ленсов омега не ушел после первого такого случая — что ж, это его выбор.

— Кевин, — Людвиг нагнал его у самого подъезда. — Вы слишком легко одеты, а на улице снег.
С неба изредка срывались мелкие снежинки и тут же таяли.
— Днем было тепло, — улыбнулся Кевин, незаметно вытирая покрасневший нос.
— Вы опять потеряли ключ?
— Нет, отдал... — Кевин так очевидно замялся, и Людвиг приблизился на шаг, сокращая расстояние между ними. И не почувствовал никакого телесного запаха — только свежий аромат туалетной воды. "Бесплотные ангелы, — вдруг вспомнил Людвиг колыбельную, — пахнут нездешними лугами и горькими травами".
— Неужели тому милому омеге — чтобы он успел приготовить к вашему приходу ужин?
— Марио должен был вернуться раньше, а запасного ключа у меня нет — потерял, помните же.
— Помню. Пойдемте ко мне, Кевин. Подождете своего Марио в тепле и комфорте.

И Кевин согласился.

В подъезде почему-то было темно, еще и консьерж смылся куда-то.
— Безобразие, — тихо сказал Кевин. — Надо написать жалобу.
— Держитесь, — Людвиг нашарил и стиснул в темноте его руку. Пальцы у Кевина были холодные и твердые, и на ступеньках он тут же споткнулся, позволяя придержать себя за плечи.
И тогда Людвиг совсем обнаглел — прижал его к перилам и поцеловал в уголок сжатых губ.
— Что вы делаете, — шепотом спросил Кевин.
— Люблю вас. Пойдете ко мне?
Кевин молчал в темноте, вцепившись рукой в воротник его легкого пальто. Людвиг какое-то время слушал его дыхание, а потом опять сухо прижался к губам. Его тот, давешний бета не любил поцелуев со слюнями, вдруг и Кевину так не нравится.
— Я не сделаю вам больно, пойдемте, — он приподнял Кевина и понес вверх по лестнице, и тот не вырывался, наоборот, обнял его шею. Согласен, значит, дать.
Внутри все ликовало, этакий затяжной оргазм души.

Людвиг отнес его в спальню, не разуваясь и не зажигая свет. И когда он бережно опустил Кевина на кровать, тот вдруг уперся рукой ему в пах, вызывая какой-то сладкий до невозможности спазм. Людвиг даже решил, что обкончался.
Он со стоном расстегнул ширинку и высвободил ноющий в нетерпении член. Где-то в прикроватной тумбочке должна быть смазка, осталась после подранного беты. Людвиг порылся в верхнем ящике и без труда нашел ее. Хорошо, что не выкинул после той ссоры.

— Я не могу, — всхлипнул Кевин, когда Людвиг прижался стояком к его бедру, судорожно расстегивая рубашку — пиджак и пальто уже валялись на полу, как и крутка Кевина.
— Я тебя люблю, — он сломал молнию на брюках и оторвал пуговицу. — И никуда не отпущу.

Глаза уже привыкли к темноте, и можно было разглядеть страдальчески сведенные брови Кевина и плотно сомкнутые губы. А еще у него не стояло совсем, ну, у бет всегда так. Надо пососать хорошенько, тогда встанет. И Людвиг раздел его полностью и принялся за дело, иногда поднимаясь поцелуями к шее и вожделенным соскам. Кевин щекотно ежился и цеплялся за его волосы, не давая вставить в задницу даже палец.

А потом член его окреп и поднялся, Людвиг ощутил слабый вкус смазки на языке, отдаленно похожий на восточные специи, и протолкнул внутрь сразу два скользких от лубриканта пальца. Кевин зажался и задышал чаще.
— Расслабься, — зашептал Людвиг, продолжая ласкать и растягивать его задницу. — Боже, Кевин, как у тебя узко внутри.
А потом приставил член к увлажненному входу и легко надавил. Кевин выгнулся под ним, как от боли, а ведь даже головка еще не вошла.

Людвиг посчитал про себя до десяти и вставил член глубже. Кевин сделался мокрым от пота и дышал ртом, вздрагивая и постанывая. Член у него упал. И тогда Людвиг задвинул еще чуть-чуть, получилось на половину примерно, и начал тихонько двигаться наружу и внутрь. Кто бы знал, чего ему стоило не потерять голову и не всадить до конца, Кевин был такой горячий, так сжимался под ним, отдаваясь без всякого удовольствия. И от этого Людвиг кончил быстрее обычного, залив спермой задницу Кевина и покрывало под ними.

— Все? — спросил Кевин, пытаясь свести ноги и отползая к подушкам.
— Не все, — ответил Людвиг, вставляя палец в его растянутую задницу и вбирая в рот обмякший член. Черт, надо было сначала ему отсосать, а потом трахать.

Людвигу казалось, что челюсть вот-вот отвалится, но Кевин наконец-то излился ему в рот с тихим стоном, без всякой этой омежьей пошлятины.


Людвиг и Кевин:

@темы: слэш, реал, омегаверс, "Ошибка природы"

---

"Ошибка природы", 1

Название: "Ошибка природы"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: реал с омегаверсом, романс; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Беты в большинстве своем такие хрупкие. Как будто природа не сочла нужным наделить крепким здоровьем эти бесполезные создания.

Кевин засунул замерзшие руки в карманы модной коричневой куртки. Она была тонкая и короткая — в стиле славных пятидесятых. И сегодня было слишком холодно для того, чтобы торчать целый день на демонстрации. Кевин попрыгал, согреваясь, и покосился на возбужденно снующих вокруг омег. Омеги громко разговаривали, смеялись и время от времени забирались на трибуну, что-то вещая. Кевин не прислушивался к их болтовне — политика, социология, история и корпоративная этика — все это вызывало у него совершенно одинаковое желание немедленно заснуть. Где-то там, в толпе около трибун, ошивался его собственный омега, Марио. Они познакомились всего три дня назад, и Кевин был совершенно очарован ярким и красивым омегой.

Марио увлекался каким-то национальным движением, что-то вроде "возрождение истоков" или подобное. Причем был не только активистом омежьего крыла этого движения, но даже лидером звена. Или боевой группы? Кевин хмыкнул, представив себе боевую группу из омег. Наподобие тех психованных альф-радикалов, которых по новостям показывали. Только омег, вот смехота.

Он зевнул, поежился и решил потолкаться немного в толпе, чтобы найти Марио. Но тот как исчез, а телефон не отвечал.

Кевин вздохнул и начал выбираться с площади. В конце концов, если Марио понадобится, тот сам ему позвонит.

Немного в стороне от центра событий кучковалось множество свистящих и хлопающих альф. Кевин подумал, что альфы, наверное, самые благодарные зрители и участники таких вот публичных выступлений всех омежьих группировок. Наверное, именно для привлечения альф различные партии и формируют эти самые омежьи группировки...
Удивительно даже, с чего бы Марио заинтересовался Кевином. Обычным бетой, а не одним из этих играющих мускулами самцов.
— Эй, красавчик! — время от времени окликали его альфы, но приглядевшись, тут же теряли интерес.

Кевин был симпатичный и стройный, как омега, и потому носил на лацкане черный значок с надписью "я бета". Как раз для таких вот альф, чтоб не путали и не расстраивались потом.

Он задумался о работе — к ним в лабораторию привезли новую спектральную установку, и к ней надо было расписать управляющий цикл... От мыслей его отвлек порыв холодного ветра и крупные капли дождя, за считанные секунды превратившиеся в плотные потоки ливня.
Кевин забежал под ближайший козырек и съежился там вместе с парочкой таких же бедолаг. Вдали завыли полицейские сирены, и Кевин, обеспокоившись, попробовал еще раз дозвониться до Марио. И снова тщетно.

Соседи по козырьку — совсем юные альфа с омегой — принялись обжиматься и целоваться, громко и неприлично чмокая. Кевин отвернулся, сморщившись. Дождь и не собирался прекращаться, а ветер задувал под их жалкое убежище и проникал сквозь его намокшую куртку. Он застучал зубами, поглядывая на безнадежно черное небо. Ливень зарядил на пару часов, не меньше.

До такси тоже было не дозвониться.

На тротуаре пузырились мутные ручьи. Кевин опустил глаза, разглядывая свои практические новые ботинки. Они были модельными, из тончайшей дарсанийской замши. А теперь их можно было сразу выбрасывать, после эдаких говнищ.

Рядом затормозил черный лимузин, окатив их высокой волной.
— Вот уроды, — выругался альфа рядом и прижал своего омегу покрепче.
— Ты только не задирайся, смотри какой мордоворот, — забеспокоился омега.
Из лимузина действительно вышел мордоворот в черном двубортном костюме.
— Думаешь, я испугался? Вот сейчас... — сказал альфа с некоторой неуверенностью.
Омега принялся его целовать, и альфа с явным облегчением сделал вид, что забыл о наглом лимузине.

Между тем мордоворот раскрыл зонт и направился прямо к ним. Точнее, к Кевину.
— Пройдемте со мной, — сказал он.
— Позвольте, а в чем дело, — растерялся Кевин, но мордоворот взял его под локоток и сжал железной лапой, затаскивая в машину.

— Кевин! — улыбнулся ему хозяин лимузина уже в салоне. — Не ожидал вас здесь увидеть.
— А, это вы, господин Хемниц! — обрадовался ему Кевин.
— Вы меня опять обижаете, мы же договорились обращаться по имени, — укоризненно покачал головой господин Хемниц.
— Простите, Людвиг, — повинился Кевин, — все никак не могу привыкнуть.
Людвиг Хемниц был какой-то шишкой то ли в КДБ, то ли в контрразведке, то ли в федеральной полиции безопасности. Кевин так и не смог узнать место его службы, несмотря на давнее и приятное знакомство — они были соседями, и часто завтракали вместе в маленькой кафешке рядом с их домом. Людвиг был таким милым и вежливым альфой. И интересным собеседником.

— Знаете что, — сказал Людвиг, открывая бар. — Давйте вы сейчас выпьете и согреетесь.
— Давайте, — закивал Кевин.
Людвиг сунул ему рюмку с ликером, и Кевин отхлебнул большой глоток.
— Вы такой заботливый, Людвиг. Настоящий альфа.
— А из вас получился бы замечательный омега, — отвесил ему комплимент Людвиг, еле заметно усмехаясь.
— Вы льстец.
Людвиг был на самом деле настоящим альфой — высоким, широкоплечим и красивым. И глядя на его легкую улыбку, на светлую прядь, небрежно выбившуюся из прически, на смеющиеся серые глаза — Кевин иногда жалел, что не мог встречаться с альфами.

— Вы никогда не встречались с альфами? — вдруг спросил Людвиг, словно прочитав его мысли.
— Нет, моя задница мне все еще дорога, — засмеялся Кевин, краснея. — Я пробовал, это было ужасно.

А еще он помнил, как несколько лет назад от Людвига посреди ночи уносили бету. В их доме было запрещено прорубать шахту лифта — как же, древнее готическое здание в историческом центре города. И поэтому несчастного бету спускали по лестнице и уронили по дороге. Кевин сам не видел, но позже соседи тихо и очень злорадно шептались: мол, санитары так ржали над альфой и бетой, трахающимися со сцепкой, что от смеха носилки опрокинули. И в дополнение к разодранной заднице сломали бете еще и парочку ребер.

Хотя все это наверняка ложь, Людвиг не такой.

— Очень жаль, — сказал Людвиг.
— Да-да, только омеги, — энергично закивал Кевин. — Или беты.

— Омеги? — поднял брови Людвиг. — Вы встречаетесь с омегами?
— Да, вы не верите? Я недавно познакомился с одним, он очень милый.
— И красивый? — спросил Людвиг со странным выражением — словно злился, что милый и красивый омега тратит время с каким-то бетой.
— Нет, — сказал Кевин, с интересом в него вглядываясь. — Старый, толстый и страшненький. Ну, зато милый. Омега же.
— Да, омеги милые, — отозвался Людвиг с явственным удовлетворением. Наверное, успокоился насчет конкуренции.

И Кевин грустно улыбнулся: все беты тянулись к теплу омег и страсти альф. Он даже психологическое исследование об этом читал — мол, беты обладают инфантильным складом психики и потому нуждаются в полноценно развитых личностях альф и омег. В поисках одобрения и чувства защиты. Тогда, он, помнится, в гневе закрыл это исследование, решив, что автор — знатный мудак.
— Знаете, Людвиг, в некоторых восточных странах семьи состоят из альфы, беты и омеги. Иногда я думаю, что это хорошая традиция. Альфа с омегой занимались бы своим развратом, а беты бы помогали...
— С чем, простите? — засмеялся Людвиг.
И Кевин вспыхнул:
— Не с этим! На что вы намекаете. С хозяйством... с детьми и с работой.
Людвиг покачал головой:
— Мы бы все переругались. Вы же знаете омег — такие собственники. И вечно эти истерики.
— Я и альф знаю.
— О, что за намеки? — Людвиг наклонился к нему слишком близко, и Кевин осторожно отодвинулся.
— Ничего...

— Кстати, что вы там делали, рядом с площадью?
— Просто смотрел, — смущенно пробормотал Кевин, вспомнив, как Марио кинул его. Во второе свидание.
— Надеюсь, вы не имеете никаких дел с этими неонацистами, Кевин, — сказал Людвиг серьезно.
— Нет, что вы! — горячо заверил его Кевин.
***

Их квартиры находились одна под другой — второй этаж у Кевина и третий у Людвига. Так они и познакомились четыре года назад, Людвиг въехал в свою новую квартиру и сразу залил симпатичного соседа-бету.

Красивого соседа-бету.

Самого лучшего в мире бету.

Людвиг до сих пор помнит, как впервые зашел к Кевину. На потолке в ванной темнело мокрое пятно, а на полочке около огромного зеркала с подсветкой валялись серые в клубничку трусы. Наверняка стринги, Людвиг не смог незаметно разглядеть.

А сейчас Кевин растерянно проверял карманы, стоя около собственной двери. Людвиг терпеливо ждал рядом, втайне радуясь рассеянности Кевина. Когда тот вылезал перед ним из лимузина, ключ-карта так заманчиво торчал у него из заднего кармана брюк. Людвиг засмотрелся на туго обтянутую тонкой тканью задницу, а потом подцепил пальцами карточку и вытащил ее, все это заняло не больше секунды. Рядом с Кевином ему напрочь отшибало мозги. Он как будто становился на пятнадцать лет моложе — тем безбашенным курсантом Хемницем, головной болью всей академии.

— Я, кажется, потерял ключ...
— Не хотите зайти ко мне? Я вас согрею и угощу домашним пирогом.
Кевин неуверенно покачал головой.
— Все же подумайте, — Людвиг подошел на шаг ближе, и Кевин предсказуемо отступил, наткнувшись спиной на стену. — Сегодня выходной, вряд ли на ваш вызов сразу приедут. И вскрывать вашу дверь будут долго.
— Хорошо, — согласился Кевин после некоторой заминки, и Людвиг фамильярно подхватил его под локоть и повел наверх — к себе.

За все четыре года их знакомства Кевин был в его квартире только раз — когда Людвиг чуть не выкинул своего тогдашнего омегу за блядки в окно (Кевин ворвался к нему в домашнем костюме с утенком и воинственно потребовал прекратить безобразия и не шуметь ночью).

За Кевином остались мокрые следы на полу и на белом ковре в гостиной.
— Вы совсем промокли, — мягко улыбнулся Людвиг, подталкивая его к ванной, на этот раз Кевин не отшатнулся и не дернулся.

Наверное, слишком замерз. И теперь может заболеть, беты ведь в большинстве своем такие хрупкие, как будто природа не сочла нужным наделить крепким здоровьем эти бесполезные создания.

Людвиг вдруг вспомнил, как они изучали на третьем курсе современные методы дознания, так, кажется, назывался предмет. "Раньше бету закрывали на сутки в камере с альфами, — рассказывал препод, поблескивая очечками и тонко улыбаясь. — Сейчас применяются более гуманные методы..." Сам препод тоже был бета, и Людвиг тут же представил, каково это — запереть его в камере с альфами. Задница у беты совсем не такая, как у омеги, даже после постоянных отдеров она остается тугой, и каждый раз ее приходится готовить — растягивать пальцами и смазывать.

— Людвиг, — позвал Кевин из ванной. — Дайте мне полотенце.
И Людвиг притащил ему самое большое полотенце и свой махровый халат, просунув их в приоткрытую дверь и стараясь смягчить командный тон:
— Живо под горячий душ, еще заболеете.

Обнаженный Кевин в мурашках под струями горячей воды, как нарочно не запертая дверь...

Людвиг затряс головой, усмиряя воображение, и поправил потяжелевшие яйца. Омегу он бы сразу нагнул, просто зайдя в ванную за ним следом, но с Кевином, пожалуй, так нельзя. Черт знает, что у этих бет на уме.

Совсем недавно, каких-то пятьдесят лет назад ученые выяснили, что беты — это те же альфы и омеги, только с недоразвитием репродуктивной системы. Тогда же научились определять статус с рождения, и это позволило их обществу стать более гармоничным. Будущие омеги теперь воспитывались правильно, и лишь единицы не могли принять свое предназначение.

А двадцать лет назад произошло настоящее чудо — бета, проходивший гормональную омега-терапию, смог забеременеть. Казалось, угроза постепенного вымирания отступила. Сейчас существовала специальная государственная программа для поддержки бет, желающих полностью раскрыть возможности своего организма и стать омегами. От желающих отбоя не было, но выбирали самых достойных, конечно. Комитет Демографической Безопасности курировал и программу, и новые исследования, и Людвиг ни разу не пожалел, что выбрал именно это направление. Настоящее золотое дно.

Он отправился разогревать обещанный пирог и готовить чай. Кевин всегда пил чай, когда они завтракали в кафе. Упаковку от пирога ("Домашняя выпечка от истинных омег, каждый десятый пирог бесплатно") он затолкал поглубже в мусорное ведро. А потом составил все на поднос и отнес в гостиную, разместив на низком столике перед диваном блюдо с пирогом, чашки из бело-голубого фарфора и такой же чайничек. Из ванной появился Кевин, раскрасневшийся и довольный. Каштановые его волосы завитками прилипли ко лбу и вискам, а рот казался неестественно ярким.

— Согрелись?
— Да, спасибо. Надо вызвать полицию, чтобы открыли мою дверь, — Кевин сильнее запахнул халат, спрятав очаровательные ключицы.
— Присаживайтесь, — кивнул Людвиг. — Разве у ваших родственников нет запасного ключа?
— У омега-папы был, но я забрал недавно, — признался Кевин и потянулся к пирогу. Полы халата бесстыдно разошлись у него в районе колен, и Людвиг принялся судорожно разливать чай.
— Понимаю, тот милый толстый омега...
— Это не из-за него, — смутился Кевин.
— О, есть и другие?
Кевин неопределенно пожал плечами, жуя.
— Так вы расскажете мне?
— Нет, — чересчур серьезно сказал Кевин, и Людвиг рассмеялся, заглаживая неловкость:
— Хотите, я вызову специалистов, и они без всякой полиции аккуратно и быстро вскроют ваш электронный замок?
— А так можно?
— Для вас — все что угодно.

Халат то и дело норовил распахнуться на груди Кевина, и можно было даже увидеть розовый сосок, если смотреть сбоку.
— Хотите еще пирога? — хрипло спросил Людвиг.
— Пожалуй, можно, — Кевин взял следующий кусок.

Хорошо, что Кевин бета и не различает запахи так остро, а то давно бы унюхал возбужденного альфу. Или наоборот — плохо... Физиология бессильна перед бетами, как те вообще занимаются сексом, как выбирают партнера? Людвиг облизнулся и одним глотком выпил чай, чуть не подавившись.
— Горячо? — забеспокоился Кевин.
— Очень.
Сегодня точно придется звонить кому-нибудь из знакомых омег-давалок. В последнее время Людвиг совсем расслабился и приглашал шлюх прямо к себе домой — выходило дешевле и удобнее.

@темы: слэш, реал, омегаверс, "Ошибка природы"

---

"О демонах и людях": иллюстрации

С нами поделились ссылкой на арты от  YanaGoya (из этого поста), которые отлично подойдут для иллюстраций нц-сцен с демонами и эльфами

Осторожно! НЦ-17 арт. Демон и князь

Осторожно! НЦ-17 арт. Эльфийский раб-менестрель

@темы: слэш, демоны, "О демонах и людях", иллюстрации

---

"О демонах и людях", 9: КОНЕЦ

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: закончено
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

— Отдай мне Искариона, — сказал Асгейр три дня спустя, когда его выпустили из постели.
— Какого Искариона? — не понял Рэнси. А потом вспомнил о своем гомункуле — Исси. Тот предусмотрительно не показывался на глаза все это время.
— Которого ты пытал все эти годы, тварь.
— Я только вначале слегка, да и то не специально, — хмыкнул Рэнси. Может, Исси нажаловался Асгейру про откушенную руку, почуяв защитника в князе людей? Вот же скудоумный раб.
— Зачем он вообще тебе понадобился? — задохнулся гневом Асгейр.

Рэнси не мог ответить на этот вопрос. Не рассказывать же о своей глупой тоске. И о том, что скоро тоска эта опять начнет мучить его — в этот раз навсегда. Ведь Асгейра не возьмешь с собой в Черную крепость, слишком плотоядны и невоздержанны тамошние демоны, и не привезешь домой, к родичам — те не примут человека иначе как рабом. Значит, придется вернуть ему свободу, как только у Рэнси закончится отпуск.

Но сейчас они вместе, и так продлится еще целых пять ночей и четыре дня. А потом...

— Разве рабам дозволено иметь рабов, мой князь? — он рассмеялся, несильно кусая Асгейра в плечо.
— Проклятый предатель! — тот скатился с кровати и припал к кувшину с вином. Рабство источило его, истончив красоту, и Рэнси с новым каким-то восторгом смотрел на выпирающие позвонки и выступающие под кожей лопатки. В этом, несомненно, была своя прелесть.
"Не надо было кормить Исси столь обильно. Сытый раб — это совсем не то", — подумал вдруг Рэнси с досадой. Он смотрел, как Асгейр поворачивается к нему и жадно пьет вино, по его подбородку и животу катятся алые капли и падают на ковер.

— Если тебе так нужен Исси — забирай.
— Искарион, — Асгейр отшвырнул кувшин. — Его имя — Искарион.
— Твой теперь раб – называй, как хочешь.
Рэнси не мог понять эти странные чувства, возникшие у Асгейра к гомункулу. Ведь это всего лишь кукла, хоть и похожая на него как две капли воды. Сперва он решил, что Асгейр по своему обыкновению будет издеваться над рабом, пока окончательно не замучает. Вон, чуть голову ему не оторвал в прошлый раз.

Но Рэнси ошибся. Асгейр, напротив, проявил вдруг несвойственную ему ранее добросердечность и мягкость. Заставил Исси сменить свои прозрачные тряпки и стал сажать за стол вместе с собой и Рэнси. И не кормил с рук, а заставлял пользоваться приборами. В новом камзоле и за столом Исси вполне мог сойти за человеческого дворянчика, если молчал, конечно.

Должно быть, пристрастия Асгейра изменились в плену, решил Рэнси. И эта нездоровая привязанность к своему двойнику — последствие пережитого насилия. Асгейр не соглашался делить ложе втроем и сам ни разу не взял Исси. То есть Искариона, так теперь звали гомункула.

А еще Асгейр так явно сердился на Рэнси за создание этого двойника, что даже к любви его приходилось склонять чуть ли не силой. И Рэнси держал ему руки и вылизывал член и задницу до тех пор, пока Асгейр не начинал сам подставляться, ругаясь сильнее.
— Рэнси, как ты посмел, подлая тварь...

И в конце концов Рэнси не выдержал — решил наказать его за бесконечные дерзости. После привычных уже ласк языком он надел Асгейру на член и мошонку специальную ленту, не позволяющую кончить. А потом задрал его ноги и вставил во влажную от слюны дырку, чувствуя, как нежная плоть сжимается вокруг его члена.

Асгейр тут же потянулся к ленте, но Рэнси перехватил его руки:
— Только попроси, и я сниму ее, мой князь.
— Никогда.

— Жаль, что ты не желаешь развлечься с Искарионом, — шептал ему на ухо Рэнси, входя размашисто и глубоко. — Он так хорошо умеет сосать, приласкал бы тебя сейчас ртом.
— Закрой свою поганую пасть, — взвыл Асгейр, подмахивая и извиваясь на его члене.
Обе его руки Рэнси удерживал одной своей.
— Замри. Сейчас будут шипы — дернешься, и они разорвут тебе все внутренности.
И Асгейр вдруг послушался и замер, часто и шумно дыша, и эта внезапная покорность сводила с ума.
— Зови своего раба, может, получится кончить от его рта, — Рэнси начал массировать его налитый кровью член, чувствительно прижимая уздечку, и тогда стоны Асгейра перешли в крики. А потом тот обессилено прошептал:
— Сдохни, проклятая богами тварь, или двигайся уже.

И тогда Рэнси развязал на нем ленту, не в силах сдерживаться сам, вытащил член и перевернул Асгейра, ставя раком и снова засаживая.
— Именно так, — сказал он ему, — именно так эльфийские стражники дерут непокорных рабов, закованных в колодки.
— Нет, — Асгейр забился под ним особенно сильно и излился ему в кулак.
— Да, мой князь, — прорычал Рэнси, кончая следом, буквально через несколько толчков.
Он навалился сверху и придавил Асгейра к кровати, словно желая сплавиться с ним в одно существо. Тогда он станет единственным демоном с человеческой душой... боги, что только не придет в голову после любовных утех.

А целую вечность спустя Асгейр завозился под ним:
— Вылечи меня после шипов. Хотя ничего не болит, странно.
— Я пошутил про шипы, — ухмыльнулся Рэнси. — Но в следующий раз они непременно будут, если ты не оставишь свое злонравие.

***
— Спина прямая и подбородок вверх! — Асгейр треснул Искариона по спине.
— Ой, прости, — Искарион выпрямился, как подобает сыну благородного дома, и заискивающе улыбнулся.
— И не улыбайся никому, кроме меня! — рявкнул Асгейр.
Искарион уронил кусок мяса на пол и испуганно вытаращился:
— А ежели благородный принц Ренсиар?
— Ему можно, — вздохнул Асгейр и подумал, что зря он дрессирует безмозглого братика. Все равно Рэнси никогда их не отпустит, так и будет держать спальными рабами. И даже если удастся Асгейру совладать с ошейником и бежать, то обузу в виде слабоумного брата он взять не сможет.

Самое же ужасное было то, что демон затрахал его так, что и бежать никуда не хотелось. Наверное, это пост-травматический синдром так проявляется, размышлял Асгейр, хищно кружа вокруг Искариона. Все, чего хотел ныне сиятельный князь Лэрнский — это валяться в постели с демоном и дрессировать Искариона.

Вот и сейчас — совсем недавно демон смотался по каким-то темным делишкам, а Асгейр уже чувствовал томное нетерпение в заднице и жар в паху. Проклятие, так за пару лет он окончательно превратится в безмозглую шлюху, как Искарион.

Он взял кубок с вином и завалился на диванчик, наблюдая за Искарионом и лениво подрачивая.
— Ты же не будешь меня в попу... этим? — спросил Искарион опасливо.
— Нет, сколько раз тебе говорить, я не желаю жопы брата своего, — процедил Асгейр и нервно кончил.
— Это хорошо, что у меня есть брат, — Искарион подобрался к нему и осторожно устроился рядом, укладывая голову на живот Асгейра. — Я думал, у меня только хозяин есть, а теперь и брат еще. А хозяин теперь в попу не дерет, это хорошо... — Искарион зевнул и сладостно прикрыл глаза.
— Что, — усмехнулся Асгейр, — неужто совсем не нравится?
— Что, братик? — снова зевнул Искарион.
— Когда уд в срамную дыру пихают.
— В какую? — вытаращился на него Искарион.
— Тупица ты, — засмеялся Асгейр, отвесив ему затрещину. — Шлюха безмозглый.
Искарион потер затылок и снова устроился у него на животе.

Асгейр заснул и увидел короткий сон — будто бы демон трахает его своим пушистым хвостом, и Асгейр умирает от щекотки.
— Прекрати, демон, прекрати, — засмеялся он, извиваясь, и проснулся.
Искарин щекотал его под ребрами.
— Братик, я понял, ты про попу говорил! Почему мне не нравится в попу.
— И почему же?
— Противно, — вздохнул Искарион грустно. — Словно обгадился. И больно иногда... чуть-чуть больно, если не смазать там.
— Вот как, — фыркнул Асгейр, не найдя, что сказать на это. Бедный замученный Искарион.
— Зато я сосать люблю, — оживился Искарион. — Хочешь, тебе пососу?
— Сосать тоже нельзя братьям, — наставительно заметил Асгейр и вспомнил вдруг сестру.
Чертова сука оставила его гнить в рабстве у демонов, а ведь он был так милостив к ней — и саму не убил и муженька пощадил... Если удастся вернуться, надо муженька будет вздернуть.

Между тем Искарион уткнулся лицом ему в расстегнутую ширинку и щекотно задышал.
— Что ты там вынюхиваешь, — засмеялся Асгейр, которому после вина лениво и томно было его отпихивать.
Искарион тоже захихикал и открыл было рот для очередной глупости, но вдруг подскочил и убежал — услышал шум у дверей гостиного покоя и помчался встречать.

Если бы у демонов были тапочки, то Искариона можно было бы научить таскать их в зубах, подумал Асгейр и снова накрыл член рукой. Близость Рэнси вызвала новый приступ желания.

И конечно же Рэнси, стремительный и прекрасный, сразу вставил Асгейру, едва войдя в столовую.

— Должно быть, ты принимал адский парад, Рэнси, — Асгейр шевельнул задницей, освобождая ее от опавшего члена, и провел кончиками пальцев по парадному камзолу и драгоценной перевязи, опоясывающей его демона.
— Торжества в честь тезоименитства местного архонта, — хмыкнул Рэнси, засовывая пальцы в его несомкнувшуюся еще дырку. — Пришлось оторваться от твоей божественной задницы ради него.
— Невелика потеря, еще неоднократно насладишься ею, демон.
— Увы, нам пора расставаться.

Асгейр приподнялся, не сводя глаз с демона — неужели тот решил его продать? Или сожрать. Живот свело от дурного предчувствия.
— Мне пора возвращаться на службу, а тебе — в свое княжество, — усмехнулся Рэнси со странным выражением.
— Ты меня отпускаешь? Даже не верится, — прошептал Асгейр.
— Не сомневайся. Ведь ты бы поступил на моем месте так же, мой князь.
Асгейр подумал.
— Конечно. Я отпустил тебя, даже когда был уверен в твоей измене.
— Сегодня порталами пройдем к границам княжества Лэрнского, — сказал Рэнси.
Асгейр поймал его за хвост и погладил кисточку. Его всегда успокаивало это.

— Рэнси... ты же можешь снять ошейник сейчас? — тихо спросил он и увидел, как глаза демона полыхнули багровым:
— Если ты обещаешь оставить свое злонравие.
— Обещаю, что буду сдерживать злонравие на землях демонов.
Рэнси смотрел на него, чуть усмехаясь, и Асгейр уверился уже, что сейчас тот скажет глумливо: "Что значат клятвы раба".

Но ошибся, Рэнси провел когтем по его ошейнику, рыча заклятья, и с последним его словом невидимые оковы спали.

И Асгейр задохнулся от хлынувшей в него силы, от яркости и полноты мира, от ослепительной тьмы, сияющей сквозь контуры тела Рэнси.

Асгейру показалось, будто мгновенно расправились его искореженные в кровоточащие комки крылья. Будто вознесли они его ввысь, и задохнулся он от божественных эмпиреев.
— Пресветлые боги, — выдохнул он, падая на колени, отвыкшее тело не вынесло льющегося на него потока магии.
— Эй, поосторожнее с выражениями, — сказал демон.
Асгейр посмотрел на него, счастливо улыбаясь.

А потом взгляд его упал на Искариона, с довольным видом прибирающего посуду.

В первый момент он подумал, что его брат умирает — так слабо светилась его душа.
— Искарион! — позвал его Асгейр и встал, пошатнувшись с непривычки.
Искарион радостно обернулся, и Асгейр увидел, как его маленькая душа вспыхнула и потянулась к нему, подобно щенку.

Искарион не был его братом, он даже человеком не был. Гомункулус, живой робот с человеческим телом. Телом, до краев переполненным жизненными силами, с необычайной щедростью вложенными в него создателем. Неудивительно, что когда-то Асгейр не смог свернуть ему шею голыми руками. Гомункулус был гораздо крепче обычного человека или эльфа. Только душа его была слаба. Это было сложно назвать даже душой. Какие-то малые ошметки недовоплотившихся светлых сущностей, притянутых призывающим контуром.
— Какое искусство, — прошептал Асгейр.
— Я знал, что ты оценишь, — гордо ответил Рэнси.
Асгейр слабо улыбнулся, оборачиваясь к нему. Наверное, он должен был чувствовать себя оскорбленным — демон глумливо слепил жалкую пародию, вытер свои лапы об достоинство его княжеского рода... Но в груди Асгейра разливалось признательное тепло. Демон Рэнси на самом деле любил его, он спас его от рабства и вылечил. Даже этот несчастный гомункулус, которого Рэнси таскал за собой, был подобен медальону с портретом, что носят у сердца влюбленные.

И тогда Асгейр опустился на одно колено, чего никогда не делал по собственной воле ни в рабстве, ни перед королем людей. Ведь его роду была дана привилегия сидеть в присутствии короля и встречать его, не склоняя головы.
— Благодарю тебя, принц Ренсиар, я обязан тебе жизнью.
— Не думал, что доживу до твоей благодарности, мой князь, — улыбнулся Рэнси.
— Прости за то, что не поверил тогда и предал твою верность, — сказал Асгейр, поднимаясь.
— Я прощаю тебя и принимаю твою благодарность, князь людей Лэрна, — сказал Рэнси, и Асгейр взял его за руку и прижал к своей щеке.

Мимо них осторожно прокрался Искарион.
— Вот... масличко принес, — пролепетал он, увидев, что на него смотрят, и продемонстрировал прозрачный фиал.
И Асгейр засмеялся, решив про себя, что если удастся вернуть княжество, то надо обязательно будет объявить гомункулуса своим потерянным и вновь обретенным братом. Забавно будет заставлять придворных кланяться ему как княжичу.
— Ты пойдешь со мной в Лэрн, Рэнси? — спросил он. — Ведь сейчас перемирие, и службу можно отложить. А в Лэрне будет весело, я обещаю тебе это.
И конечно же демон согласился, как тогда, восемь лет назад, когда он впервые пришел к Асгейру в темное капище.

***Эпилог
Через два года одно из лесных эльфийских княжеств, не вынеся непрерывных разбойных набегов, прислало князю Лэрнскому "комплименты от владычицы", состоящие из:
— живого серебристого песца в золоченой клетке
— бесталанного менестреля, в котором, после того, как он бросился лобызать ноги князя Лэрнского, все узнали любимого княжеского наложника, только снова исхудавшего и замученного
— еще одного менестреля, в котором лишь немногие узнали среброволосого эльфийского владыку Тирилиона, ибо прекрасные волосы его были обрезаны под корень, а на щеке была выжжена руна "трус и предатель"

— Что ж, — глумливо усмехнулся барон Манс, бессменный фаворит князя Лэрнского. — Хоть один наш менестрель будет уметь петь, и то хлеб с поганой остроухой нелюди.
— Разве ж это не прекрасно, — улыбнулся князь Асгейр и погладил прижавшегося к его ноге эльфа-наложника.
— Эльфолюбие есть грех, — сообщил барон Манс со значением, и Асгейру показалось, что его глаза полыхнули адским пламенем.

— Вы тоже так полагаете, моя любезная сестра и мой дорогой брат? — обратился Асгейр к стоящим неподалеку родичам.
— В устах демонов все грех, — сверкнула глазами его любезная сестра и стиснула плечо своего мужа, барона Эйнара, дарованного ей после того, как граф Снорте Безносый, ее прошлый муж, неожиданно потерял голову.
— Опять ты о демонах, дорогая, нет их тут, — страдальчески вздохнул барон Эйнар.
— У демонов даже бабы — с шипами в срамном месте, — сказал вдруг Асгейр.
Барон Манс заржал, заставив эльфов-менестрелей задрожать.

— Искарион, что же ты молчишь, дорогой брат, — вздернул бровь Асгейр.
— Как скажешь, братик, — ласково улыбнулся княжич Искарион.

В народе князя Асгейра Лэрнского боялись до дрожи и прозвали Безумным — в том числе и за его любовь к гомункулусу, которого тот всех заставлял чествовать как своего брата Искариона.
"Демоны съели княжескую душу", шепталась чернь трусливо, и настоящий демон смеялся, слыша это.

КОНЕЦ

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"О демонах и людях", 8

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

Рэнси едва удержался, чтобы не кинуться самому освобождать Асгейра от пут. Казалось, прислужники возятся целую вечность. Слава тьме, мерзкий Нисам, бывший хозяин Асгейра, всего лишь привязал своего раба к крюкам, а не насадил на них запястьями по старому обычаю. Безродного выскочку видно во всем — даже в мелочах.

А потом Рэнси торопливо завернул Асгейра в свой плащ, закрывая от плотоядных взглядов других демонов, и сразу же покинул прием. У самых ворот его догнал перепуганный Нисам:
— Вам не понравилось, мой принц?
— Не понравилось, — оскалился Рэнси, в глубине души надеясь на вызов. — Этот прием в честь перемирия — невообразимая пошлость. Война с презренными тварями света окончится лишь с гибелью последней из них.
— Но официальное перемирие... — замахал руками Нисам, и тогда Рэнси глумливо процедил:
— Только трусы вроде тебя радуются ему.
Демоны, провожавшие Рэнси, окружили их, загомонив:
— Вызов… Позор, оскорбление...
Но Нисам предпочел унижение схватке, отступая и кланяясь:
— Вы гораздо сильнее, мой принц.
Рэнси плюнул ему под ноги:
— Завтра на рассвете у Забытых ворот. Можешь взять с собой двоих, если кто-то, конечно, решит вступиться за твою честь.

Он усадил Асгейра перед собой в седло, придерживая, чтобы тот не свалился. Асгейр был так слаб, и некогда яркий и холодный свет его магии угас почти полностью.

И уже в гостинице, бросив свою бесценную добычу на кровать, Рэнси догадался, в чем дело: скудоумный Нисам много раз перераспределял магические потоки в теле Асгейра, заставляя исцеляться плоть, но ломая магические структуры. Этот недоумок ничего не смыслил в истинном лечении. Или же это специально, чтобы превратить Асгейра в покорного раба? Рэнси усмехнулся — его князя не лишить острия духа какими-то там пытками.

У входа в гостиничный покой испуганно мялись трое прислужников — низкоранговые и весьма молодые демоны.
— Вымыть снаружи, внутри не трогать, — приказал им Рэнси.
Асгейр неподвижно лежал на кровати и равнодушно смотрел в потолок, только пальцы его судорожно впились в вышитое покрывало. Рэнси заметил, что на одной руке они все сросшиеся после переломов, а на другой плоть еле держится на костях.

— Господин, — залебезили прислужники. — Позвольте... В купальню отнести надо.
— Ванну подать сюда, — рявкнул Рэнси.
Асгейр завозился на кровати, пытаясь сесть, и наконец-то посмотрел на него:
— Богомерзкая тварь.
— Прихвостень света, — в тон ему ответил Рэнси и провел кончиками пальцев по недавно съеденной руке, добавляя понемногу магию излечения. До чего все запущено. Он решил пока оставить Асгейра в ошейнике, чтобы тот не навредил себе, решившись сражаться или бежать.

Демоны-прислужники притащили ванну, с грохотом уронив ее на пороге.
Асгейр ощутимо вздрогнул под его рукой, и Рэнси прижал его к покрывалу, чувствуя, как от этой близости в штанах его мучительно твердеет и наливается. Он желал Асгейра даже таким — замученным до полусмерти рабом, и от этого было одновременно страшно и радостно, как стоять на краю пропасти. Его князь снова был с ним, пусть даже и против своей воли.

— Сколько раз... — Рэнси задумался. Вряд ли Асгейр вспомнит, сколько раз его пытали и излечивали. — Сколько времени ты пробыл в плену? Этот Нисам — единственный твой хозяин, других не было?
Асгейр хрипло рассмеялся ему в лицо, а потом сказал:
— Я пробыл в плену полтора года, тварь. И я не упомню всех демонов, все вы на одну рожу.
— Прискорбно.

После омовения он влил в Асгейра остатки эликсира жизни — все десять капель, и тот сразу уснул, зарывшись в одеяло. Рэнси немного полечил его спящего, а потом не выдержал — смазал маслом задницу и осторожно вошел. Асгейр стонал во сне и ругался, поминая всех демонов вместе взятых, и член его совсем не стоял. Рэнси еще сильнее возненавидел его прошлого хозяина или хозяев. "Растерзаю их всех", — подумал он и неожиданно кончил.

В изголовье кровати обнаружилось кольцо для цепи, вделанное в стену. Похоже, богатые постояльцы часто развлекались здесь с рабами.
Рэнси пристегнул спящего Асгейра цепью — на всякий случай. Неизвестно, сколько тот проспит под воздействием эликсира, вдруг проснется и решит сбежать. Надо разузнать, в этой "лучшей в Гартхере" гостинице непременно должны быть комнаты с решетками на окнах, все же не так приметно будет, как охранные заклинания.

За окном начинало сереть — Рэнси и не заметил, как прошла эта ночь. Он погладил Асгейра по волосам и прижался ртом к его сухим губам. "Мой князь, ты был так близко все время..."

Кто-то завозился в углу, и Рэнси подскочил и вытащил из-за кресла перепуганного Исси.

— Хозяин, простите...
— Что ты тут делаешь?
— Вы же сами велели, — растерянно прошептал Исси. — Велели мне приходить каждый вечер и делить с вами ложе.
— Точно, — Рэнси потер в задумчивости нос. — Теперь не велю. Когда князь людей проснется, проследи, чтобы ему подали завтракать. И одежду найди какую-нибудь, только не свои прозрачные тряпки.
— Да, хозяин.
Сейчас Исси казался совсем не похожим на Асгейра, слишком холеное личико, чуть что кривящееся от слез. И пустые глаза, как у куклы, впрочем, кукла это и есть.
— Развлечешь князя, если он пожелает, — добавил Рэнси. — Но учти, князь людей жесток и злонравен. Не перечь ему, я потом исцелю, если что.
— Да, хозяин, — испуганно закивал Исси. — А если князь — почему он на цепи?
— Потому что мне так угодно, глупый раб, — Рэнси щелкнул его по носу и вышел из спальни.

Одно важное дело ожидало его у Забытых ворот. Интересно, нашел ли презренный Нисам хоть одного демона, согласного рискнуть за него жизнью, пусть даже и не бесплатно.

***
Впервые за много месяцев Асгейр видел не привычные бесформенные кошмары, а сон, яркий как сама жизнь. Снилось ему, что сидит он у себя в приемном зале, и кланяются ему просители, что-то рассказывая. И все как обычно, только сидит Асгейр почему-то на троне голый и в ошейнике, а за цепь его держит демон Рэнси в облике барона Манса. А когда Асгейр начинает говорить, то Рэнси ставит его раком и имеет, дергая за цепь, и Асгейру во сне это ужасно нравится, он стонет и подмахивает как последняя шлюха. "Прекрати!" — хочет крикнуть он сам себе, заледеневая от бешенства, но не может, естественно, горло сводит спазмом, и он с воплем просыпается, запутавшись в цепи, теперь уже настоящей.

Некоторое время Асгейр разглядывал черный балдахин над собой и вспоминал Рэнси из сна.

Надо же, как его покорила ласка, уже спит и видит, как бы подставить жопу хозяину. Рэнси обнимал его вчера так бережно. С такой нежностью гладил руки и так заботливо поил лекарством. И жар демонского тела казался Асгейру чуть ли не теплом родного очага, и больше всего ему хотелось приникнуть к нему, прижаться щекой к дарующей дивное облегчение ладони.

Когда-то эльф-наложник точно так же ластился к нему самому. Утыкался лицом в ноги и благоговейно целовал руки. Неужели милость ломает быстрее пыток? Асгейр подергал за цепь, приподнимаясь, и попытался вспомнить, что читал на Земле об этом. Кажется, там выяснили, что люди ломаются гораздо быстрее, если их сначала мучить, потом помиловать, а через некоторое время снова вернуть в пыточную, когда они уже поверили во внезапное прощение.

Асгейр встал и потянулся. Цепь его была достаточно длинна, а во всем теле звенели забытые легкость и сила — он был по-настоящему здоров, Рэнси вылечил его. А еще трахнул, очевидно: Асгейр чувствовал, что задница слиплась от засохшей спермы. И позволил спать в кровати, хотя никогда не терпел подобных вольностей от постельных рабов, всегда вышвыривая их вон, если заставал с Асгейром.

Как мучительны подобные милости от бывшего возлюбленного.

Асгейр побродил кругами, проверяя на прочность оковы, и хотел уже снова забраться в постель, но услышал легкий шум и напряженно замер. Дверь в смежную комнату распахнулась, и в нее проскользнул еще один раб-человек. Или просто шлюха, судя по тому, что ошейника на нем не было, зато были широкие газовые штанишки, расшитые жемчугом, и кружевная жилетка.
— Вы проснулись, князь людей, — всплеснул руками шлюха и жалко заулыбался, а потом бросился обратно в комнату.
Асгейр, нахмурившись, смотрел ему вслед. Этот чертов шлюха был на кого-то мучительно похож, только он никак не мог понять — на кого.

Часа через пол шлюха вернулся и притащил с собой поднос разнообразных закусок, и Асгейр тут же забыл о своих подозрениях, жадно накинувшись на еду. Полтора года он питался свиными помоями, причем в буквальном смысле — в загородном доме его бывшего хозяина держали свиней, которых тот любил пожирать живьем по своей поганой демонской привычке. И рабов кормили вместе со свиньями — в том же корыте. Каким же наслаждением было вгрызаться сейчас в настоящий бифштекс с кровью и запивать его густым эльфийским вином.

Шлюха молча таращился на него, хлопая ресницами.

— Кто ты такой? — спросил Асгейр, насытившись.
— Меня зовут Исси, и я раб благородного принца Ренсиара, — сказал шлюха... то есть раб с непонятной гордостью.
И в этот момент Асгейр понял, на кого он похож, и задохнулся от ярости.
— Принеси зеркало, Исси, — сказал он хрипло, и Исси послушно подбежал к серебряному зеркалу в углу спальни и принялся с грохотом двигать его.
— Вот, князь, зеркало.
— Вижу, — процедил Асгейр, вставая. — Иди сюда.
Он притянул Исси к себе и взглянул на отражения.

Исси был похож на него, как родной брат. Те же фамильные черты князей Лэрнских, только тоньше и словно бы слаще. И это жалкое выражение лица, как будто он в любой момент готов был униженно разрыдаться.
— Откуда ты взялся, Исси? — спросил Асгейр, встряхивая его за жилетку. — Кем был раньше?
— Я... не помню, князь... Простите... — залепетал Исси, на глазах его показались слезы, а губы скривились.
У князя Асгейра было два брата, старший Асторг и младший Искарион. Искариона совсем не было нужды изводить тогда вместе с отцом и старшим братом, восемь лет назад его убили просто так, за компанию. Или не убили? Ему было двенадцать лет. Асгейр взял Исси за подбородок и заглянул в прозрачные пустые глаза. Неужели Рэнси забрал тогда его брата себе и мучил все эти годы? Трахал, покорного и безответного, в то же время, когда лгал о своей любви Асгейру.
— Ты не помнишь меня, Искарион?
— А я должен, князь? — прошептал Исси, тараща глаза.

Очевидно, долгое рабство лишило его не только острия духа и магии, но и памяти, и мозга. Произойдет ли то же с самим Асгейром через десяток лет? Ничто не вечно, и даже его собственная воля способна сломаться в один день.
— Иди ко мне, — сказал Асгейр тихо.
Исси послушно лег на кровать и раздвинул ноги. Безволосый его пах бесстыдно просвечивал сквозь штаны. Лучше умереть, чем жить такой пародией на человека, подумал Асгейр.
— Прости, Искарион, — сказал он и попытался сломать ему шею, резко дернув за голову.

Исси оказался крепким парнем. Он развернулся всем телом, спасая свою ничтожную шею, отчаянно заголосил и забился. Или это Асгейр окончательно ослаб, раз не смог свернуть голову рабу, лишенному магии. Он попытался придушить упорно не понимающего своего счастья Исси, но тот все трепыхался. С некоторым трудом Асгейру удалось несколько раз ударить его головой об железный столбик кровати.

— Прекрасно, какая страсть, — раздался рык сзади.
И Асгейр отшатнулся от визжащего Исси и обернулся. Около них стоял Рэнси и скалился. Серебряные его волосы и белый камзол были залиты кровью, а в руке он сжимал кусок мяса.
— Это сердце твоего бывшего хозяина, мой князь, — хохотнул Рэнси и бросил мясо Асгейру на живот.
— Проклятого смерда следовало бы скормить свиньям, — сказал Асгейр, не сводя глаз с сердца.
— Полагаешь? — Рэнси схватил его за ногу и притянул к себе, улыбаясь. — Ты хотел убить моего раба. А ведь я был милостив к твоему жалкому менестрелишке в последний раз.
Исси проворно соскользнул с постели и на четвереньках убежал в соседнюю комнату. А Асгейр поднял голову, вглядываясь в багровые глаза своего демона. Снова своего, пусть теперь уже как хозяина. Может быть, не так уж и страшно будет — рабом подохнуть в лапах возлюбленного. Менестрели могли бы сложить об этом печальную балладу.

— Рэнси, проклятый предатель, — хрипло выдохнул Асгейр и задрожал, когда когтистая лапа демона погладила его по животу и паху.
Его тело трясло от вбитого страха, а душа мучительно рвалась навстречу горячему жару возлюбленного, и казалось, что потяни демон со своими ласками еще немного — и Асгейра разорвет на части, как когда-то разорвало его дух между мирами.
— Я не предавал тебя, мой князь, — ухмыльнулся Рэнси, задирая его ноги к плечам, — я разрушил портал и пошел против семьи ради тебя, а ты предал мою верность.
Он подобрал сердце и сжал его, выдавливая кровь и соки на задницу Асгейра, и тот почувствовал, как болезненно поджимаются его яйца, и судорожно сводит дырку в ожидании насилия.
— Ты врешь, демон...
— Зачем мне врать рабу? — ухмыльнулся Рэнси, медленно вставляя ему. — Ты предал меня и теперь несешь заслуженное наказание.
— Неправда, — прошептал Асгейр, тяжело дыша.
Жар и тьма наполняли его изнутри, и он почти не почувствовал боли, когда Рэнси задвигался в нем.
— Твое злонравие и жестоковыйность не знают границ, — зарычал Рэнси, и его глаза заполыхали багровым пламенем, а надменное лицо исказилось.
— Разорвать... разорвать бы тебя на части, демон, — взвыл Асгейр, выгибаясь от скручивающего его чувства, которое было одновременно болью и наслаждением.

Рэнси положил когтистую руку ему на горло и принялся вколачиваться изо всех сил, а Асгейр кричал и ругался, извиваясь под ним. Ему казалось, что мир снова звенит и сияет от переполняющей его магии, словно Рэнси позволил ему чувствовать ее. Как будто подсоединил к ней своим членом.

Он кончил несколько раз, а Рэнси все драл и драл его, пока не затрахал до такой степени, что Асгейру казалось, будто он растворился в потоке лавы и медленно плывет в адские глубины.
— Мой демон, — прошептал Асгейр беззвучно, когда они наконец разлепились, и Рэнси упал на кровать рядом, широко раскинув руки.

И Асгейр невесомо погладил пушистый кончик его хвоста.

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"О демонах и людях", 7

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

Никогда раньше Рэнси не думал, что война может быть столь скучна. Черная крепость, в которую его запихали служить родичи, находилась в изрядном отдалении от Великолесья. Здесь случались лишь редкие стычки с человечьими отрядами и разбойничьи вылазки в земли Келлского князя. Через полгода такого занудства Рэнси не выдержал и отправил отцу послание, в котором умолял посодействовать его переводу "куда-нибудь поближе к войне". "После твоей выходки с порталом — никогда", — пришел зашифрованный их тайными родовыми письменами ответ. Ему все еще не доверяли и не простили окончательно.

И через два года Рэнси почти смирился, что никогда больше не увидит Асгейра, даже случайно, даже во время боя. И вспоминал о своем князе только утром, когда для облегчения валялся с кем-то из демонов, или вечером, когда командир их гарнизона, благородная демоница Игрисс, звала его к себе, что происходило, само собой, значительно реже. А еще Рэнси увлекся созиданием гомункулов и посвящал этому все свободное от службы и разврата время, превратив одну из своих комнат в некое подобие лаборатории. Он весьма преуспел в этом, правда, некоторых компонентов все равно не хватало, поэтому слепленные по памяти подобия Асгейра оживали лишь на краткий миг. За два года Рэнси слепил целых шесть Асгейров.

А потом ему удалось наконец-то раздобыть столь необходимый эликсир жизни, без которого невозможно сотворение гомункула — полноценного подобия человека.

В тот раз они вторглись далеко на запад. Игрисс, весьма искушенная в магии пространства, привела их прямиком к вратам светлого храма. Вокруг было тихо, только птица звенела где-то в вышине и иногда гудели шмели.
Демоны бесшумно окружили храм, чтобы накинуться со всех сторон сразу, как и подобает нечисти. Завеса тьмы скрывала их присутствие, позволяя подготовиться к атаке.

— Живых не брать, — Игрисс наконец взмахнула когтистой лапой, приказывая нападать. — Все осквернить и сжечь дотла.
Боевой ее облик был поистине страшен. "Это все оттого, что она — полукровка", — шептались в крепости, но на одном из свиданий Игрисс поведала Рэнси правду: "Это все оттого, что мать бросила меня в огонь, когда родила, прежде чем скончаться на месте от ужаса". Впрочем, Рэнси было плевать, почему она так выглядит.

Они кинулись в атаку, пробивая защитные заклинания и почти не встречая сопротивления, жалкие прислужники Солнцеликого явно не ждали удара.

— Слишком просто, великая, — оскалился Рэнси, когда все было кончено, и отсалютовал Игрисс мечом. — От храма остались лишь стены.
— Разрушить и их, — коротко приказала Игрисс.

Рэнси обернулся к остальным демонам. Там, около уцелевших стен, происходила некая загадочная возня. Похоже, его товарищи все же пленили нескольких людишек, пренебрегая приказом.

— У нас есть пленники, — ухмыльнулся Рэнси, бросив на Игрисс быстрый взгляд.
Лик ее, залитый красным, исказился гневом, и тут же к ним подбежал виконт Крессар.
— Пятеро сдались в плен, о великая, — он почтительно поклонился. – Давно мы не лакомились человечиной.
— Вполне хватит для небольшой пирушки, — внезапно поддакнул Рэнси, поддерживая товарища.
Игрисс влепила ему ножнами по жопе и разрешила притащить пленников в крепость, "но только чтобы сразу сожрать, никаких рабов".
— Слушаюсь, великая, — склонил голову Рэнси и кинулся вслед за Крессаром.

— Чур, мой человек — самый жирный, — заржал Крессар, расталкивая остальных демонов.
Перед Рэнси же все и так расступились. Он оглядел сбившихся вместе людишек — совсем молоденькие еще, в форме послушников и младших жрецов, жалкие и готовые к рабству — смотреть противно.
— Мне нужен эликсир жизни, — сказал им Рэнси, поднимая лапу, чтобы демоны перестали галдеть. — Есть ли в вашем храме такой?
— Да, — ответил один из людей. — Я могу показать.
Он указал на тайник со светлыми зельями и свитками, и Рэнси в благодарность отсек ему голову одним ударом.

А потом Игрисс опять сотворила переход, и они вернулись к Черному замку, не мешкая. Крессар сотоварищи тут же отправились на кухню, чтобы собственноручно заняться свежеванием добычи, а Рэнси заперся в лаборатории. Среди его трофеев были бесценные магические эликсиры и снадобья светлых, и он трясущимися руками разложил свои сокровища на столе. Используя эликсир жизни и свиток души, можно сотворить по памяти копию любого человека, Рэнси когда-то давно это вычитал в одном фолианте. Только бы получилось. Тогда Асгейр как будто снова вернется к нему, и они смогут любить друг друга, как прежде.

***
— Ты меня слышишь? Открой глаза, — Рэнси счистил остатки кокона со своего творения и распахнул настежь окно.
Воняло ужасно, он слегка запоздал с извлечением и теперь вынужден был любоваться последствиями — его новый Асгейр появился на свет весь в дерьме. Но оно того стоило — гомункул был вылитый князь Лэрнский, такой же прекрасный и надменный лицом, только волосы на голове короткие, ну, ничего, отрастут. Рэнси с легкостью слепил его по памяти — он помнил каждую черточку своего князя. Своего бывшего возлюбленного. Человека, который с такой легкостью пренебрег его чувствами.

— Вставай, — приказал Рэнси. — Я твой хозяин, ты должен меня слушаться.
Гомункул молчал и хлопал глазами, и был он живой и теплый, как настоящий человек. А потом он выбрался из остатков кокона, и Рэнси обтер его от слизи и проводил в купальни, хорошо, что там было пусто в этот утренний час. Он столкнул гомункула в бассейн с прозрачной водой, и тот лежал на дне и смотрел вверх, пока его не вытащили обратно.
Рэнси хорошенько его тряхнул:
— Тебе запрещено умирать.
— Хозяин, — сказал гомункул, взгляд его все также был обращен мимо Рэнси.
— Когда говоришь, смотри на меня.
— Да, хозяин.

Рэсни овладел им прямо рядом с бассейном, задрав его ноги и вставляя без всякой подготовки. И кончил за две минуты, не сводя глаз с бесстрастного лица.
— Спасибо, хозяин, — гомункул посмотрел на него, как было приказано ранее. Из задницы его текла кровь, а сам он вздрагивал, как от сильной боли.
— Тебе больно? — Рэнси потрогал его разверстый проход и почувствовал тошноту.
— Не знаю, хозяин. Если это и есть боль — то мне больно.
Рэнси вздохнул, залечивая раны гомункула. Чего он, собственно, ждал от куклы? Может, следовало завести раба из людей и с ним удовлетворять свои странные желания? Ведь это так странно — до сих пор желать одного человечьего князя.

Потом он отнес гомункула в свои комнаты и велел там прибраться. Раб не должен лениться в праздности.
— Нарекаю тебя Исси.
— Спасибо, хозяин.
Глаза у Исси были точно такие же прозрачные, как у Асгейра, но абсолютно без всякого выражения, словно вода в мертвом озере.
Он нашел в сундуке чистые штаны и рубашку и бросил их Исси:
— Оденься. И кланяйся, когда говоришь со мной.

Рэнси сжал лапами голову в раздражении. Что же он наделал, зачем создал это жалкое подобие того, кого он так любил... любит.

В тот день он напился до мелких бесенят, впервые за два с половиной года своего пребывания в Черной крепости. И вернулся лишь под утро, обнаружив спящего рядом с кроватью Исси. "А Асгейр рабов в постель свою кладет", — вспомнил вдруг Рэнси и со вздохом поднял гомункула, перекладывая на кровать. Тот жалобно заскулил и задергался.
— Что еще? — грубо спросил Рэнси. Ему хотелось лишь одного — спать, желательно в тишине.
— Больно, хозяин, — захныкал Исси и сунул ему под нос культю. — Рука очень болит.
Рэнси тупо уставился на кровоточащий обрубок. Вернее, не обрубок даже, кисть явно была откушена.
— Кто это сделал?
— Не знаю, хозяин, демон спрашивал про вас, а потом укусил.
— Уродливый демон с витыми рогами и крыльями?
— Да, — закивал Исси.

"Проклятая Игрисс".

— Хватит ныть, сейчас перестанет болеть, — поморщился Рэнси, зевая, и посадил Исси на кровать.

Как все не вовремя, Игрисс эта со своей невоздержанностью, Исси с его нытьем...
Он раздраженно принялся смешивать материал, чтобы вылепить новую кисть. Должно прижиться, ведь Исси — гомункул, а не настоящий человек.

— Иди сюда, — Рэнси как мог прилепил к культе кисть. Выглядело не очень, конечно, но все же лучше чем ничего. Он обмазал место соединения мертвой водой и капнул несколько капель эликсира жизни. — Теперь не болит?
— Не болит, хозяин, — обрадовался Исси, залезая к нему и устраиваясь рядом.
— Не шевелись, — буркнул Рэнси, наконец-то собираясь поспать.

И впервые во сне он увидел Асгейра. А потом Асгейр исчез, растаял вместе со сном, а под боком оказался все тот же бесполезный гомункул. Рэнси зарычал и безжалостно вторгся в сонное тело Исси. Тот не сопротивлялся и плакал, и после недавнего сна это было особенно гадко.

— Убью эту тварь, — прохрипел Рэнси и кончил.
— Спасибо, хозяин, — прорыдал Исси. — Не убивайте меня, пожалуйста.
Его опять пришлось лечить, но в этот раз можно было обойтись лишь магией. Рэнси вставил в его растянутый зад два пальца:
— Не бойся, я не собираюсь тебя убивать. Смазывай жопу маслом заранее, будет не так больно.
— Спасибо, хозяин, — Исси мелко дрожал. — Я буду всегда подготовлен для вас.

С тех пор Рэнси ни разу его не терзал, давая время подготовиться, но чаще предпочитал присовывать в рот. Это было так сладко и мучительно одновременно — смотреть на растянутые губы Асгейра и ощущать вокруг члена горячую влажность. И знать, что это не он.
— Мой князь, — шептал Рэнси и гладил гомункула по волосам.

Он даже решил взять гомункула с собой в Гартхер. Этот городишко находился недалеко от Черной крепости, и Рэнси решил провести там свой неожиданный отпуск. Навещать родичей ему совсем не хотелось.

— Развеешься, заодно и с рабами позабавишься, человекоеб, — ржала Игрисс, прикладывая свою печать к приказу. — Скучный ты стал в последнее время.
— О службе радею, себя не щадя, — хмыкнул Рэнси. — До развлечений ли.
— Проваливай, пока я не передумала, — захохотала Игрисс и в шутку подожгла ему кисточку на хвосте.
Рэнси выскочил из ее кабинета, сжимая в руке пострадавший хвост. Вот же чертовка, наверняка нашла себе нового полюбовника и поэтому отсылает Рэнси прочь. Впрочем, все демоницы злонравны и ветрены, сие давно известный факт.

***
— Понравилась тебе ночка, раб? — хозяин, оскалив черные клыки, склонился над Асгейром.
Асгейр молчал, плавая где-то на грани боли и сознания. Сегодня ночью хозяин брал его без шипов и чешуи боевого облика, и было почти не больно. Если бы под конец он не запихал в Асгейра руку и не заснул так, оставив дрожать и скулить от пытки до утра.
— Ты знаешь, что нужно отвечать, безмозглый раб? Повторяй: "спасибо, хозяин".
Асгейр с трудом разомкнул спекшиеся губы:
— Пожалуйста, тварь.
Хозяин заржал и повертел рукой в его заднице, превратившейся за ночь в открытую рану. Асгейр закричал.
— Дивно злобный ты раб, — сказал хозяин и вытащил руку, исторгнув еще один сорванный крик. — Но неужели ты думаешь, что мое снисхождение к тебе продлится бесконечно?
Асгейр зажмурился и сжался, но его не стали бить и наказывать, даже слегка подлечили — не до конца, хозяин никогда не избавлял его ото всей боли. Слабое человеческое тело, лишенное магии, было так к ней чувствительно.

Хозяин пристегнул цепочку к его ошейнику и потащил куда-то вниз. Асгейра снова забила дрожь. За полтора года рабства демоны научили его тело бояться, и он не мог контролировать этот страх так же, как когда-то не мог контролировать свои страсти. Теперь страстей в нем не осталось, и он даже не помнил — каково это, испытывать их. Когда-нибудь он также забудет страх и боль. На том свете, наверное. Самое важное было — до конца сохранить острие своего духа, чтоб не воплотиться в следующей жизни в жалкого и трусливого эльфа. Или кого похуже.

Между тем хозяин втащил его в какой-то каземат и швырнул на каменный пол.
— Думаешь, сможешь подохнуть легко, раб? — снова загоготал он. Хозяин был вообще веселый демон. — Когда-то я обещал отдать тебя за выкуп, но ты разочаровываешь меня с каждым месяцем все больше.
Асгейр не поднимался, так и валяясь на полу подобно сломанному голему.
— Встать, — зарычал хозяин, и Асгейр невольно содрогнулся и закрыл лицо локтем.
Хозяин вздернул его на ноги:
— Смотри, раб, что тебя ждет.

В каземате висело на ремнях двое усеченных по локти и колени рабов — человек и эльф. Асгейр судорожно вздохнул и в сотый и десятитысячный раз подумал, что никакие страдания тела не способны сломить дух. В начале своего рабства он убедил себя в этом и теперь повторял снова и снова, как заклинание, почти бессмысленное.
— Давай же, раб, позаботься о своих товарищах, умой эти вонючие обрубки, — демон прикоснулся к каждому из усеченных по-очереди, излечивая их гниющую плоть под ремнями, следы от побоев, истерзанные задницы и уды. Очевидно, демоны-прислужники использовали несчастных для развлечений.

Хозяин ушел, и Асгейр опустился на пол, не собираясь шевелить и пальцем по его приказу. Усеченный человек повернул голову и что-то тихонько прошипел. Асгейр сжал себя за ошейник. Сколько раз он пробовал обмануть проклятый артефакт, пытаясь если не вернуть себе магию, то хоть самоубиться. Увы, все тщетно. Впрочем, ведь прошло не так уж и много времени, не правда ли? Всего полтора года. Все еще получится.

Он посмотрел в зарешеченное окно. Без магии яркое небо стало серо-голубым, а мир словно умер. В первое время ему казалось, что он ослеп и оглох, не ощущая более живых потоков мира. Это было похоже, как если б он умел летать, а ему перебили крылья. Асгейр криво усмехнулся, вспомнив, как хозяин перебивал ему ноги, заставляя неделями ползать на коленях.

Он встал и подошел к усеченному человеку. Тот снова что-то просипел, и Асгейр заметил, что язык у него разрезан на несколько полосок.
— Мое имя Асгейр, князь Лэрнский, и я отпускаю тебя, — сказал он, глядя в безумные глаза усеченного, а потом свернул ему шею.
Усеченный эльф задергался в своих ремнях и заскулил.
— А эльфам надлежит страдать, подлым тварям, — сказал Асгейр и отошел поближе к окну — подышать чистым воздухом.

Эльф продолжал скулить и жалобно дергаться. Асгейр закрыл глаза и вспомнил своего эльфа-раба, жалкого неудавшегося менестреля. Что с ним стало, интересно. Достался какому-нибудь эльфийскому выродку, небось.

Он подошел к усеченному эльфу и погладил его по седым свалявшимся волосам.
— Я, Асгейр, князь людей Лэрна, отпускаю тебя.

Он свернул шею эльфу, а потом заснул под окном, и во сне видел бесформенные кошмары, как всегда.

А проснулся от пинка и рыка:
— Злонравный раб, сейчас займешь их место, — бесился хозяин.
Асгейр сглотнул, горло сжал спазм страха. Хозяин поднял его за волосы и схватил за руку. А потом вдруг облизнул ее.

Асгейр, тяжело дыша, смотрел, как трясутся его собственные пальцы.
— Мерзкая тварь, — сказал он тихим и жалким голосом.
И тогда хозяин укусил его за руку, обгладывая кожу вместе с мясом, но не ломая костей.

***
Асгейр, пошатываясь, стоял перед хозяином. Только что его излечили полностью, и во всем теле ощущалась непривычная легкость. Как будто он ничего не чувствовал, даже обглоданная недавно рука не болела.
— Сегодня у меня собирается все благородное общество Гартхера, раб, — сказал хозяин, довольно погогатывая, — как ты думаешь, понравится им князь людей на цепи?
— Богомерзкая тварь, — привычно прошептал Асгейр, и ему показалось, что каменная зала поплыла перед ним. Должно быть, жизненные силы наконец покидали его. Скоро он издохнет, и даже целительское искусство демонов не сможет поддерживать в нем жизнь. Разве что некромантия. Он закрыл глаза и слабо улыбнулся, вспоминая почему-то говорящие головы, которые когда-то преподнес ему Рэнси, его бывший демон. В последнее время Асгейр часто его вспоминал.

— Смотри на меня, раб, — встряхнул его хозяин, и Асгейр с трудом нашел его взглядом. Ведь богопротивной мерзости надлежало смотреть в лицо, не так ли? Не склоняя головы и не отводя взгляда...
Хозяин уже не наказывал его за ругательства, хотя еще год назад заковал бы в колодки раком и выставил всем на развлечение на пару дней. А полгода назад отодрал бы плетью. А пару месяцев — поколотил бы. Можно ли считать, что Асгейр выдрессировал этого демона на хулу и поношения?

Хозяин был незнатного рода, но каким-то образом разбогатевшим демоном. И Асгейр знал, что он был очень горд тем, что знать этого захудалого приграничного городишки соизволила принять приглашения на его прием. Хозяин вообще был проныра и везунчик, вспомнить только, как он захватил в рабство самого Асгейра, будучи всего лишь интендантом: откопал, заваленного кучей демонских тел, в то время как настоящие воины пировали человечиной и эльфятиной на поле боя. Только с выкупом за Асгейра хозяину никак не везло — жадные родственники и король все не могли сговориться о достойной сумме. Асгейр много раз смеялся над ним — мол, и не собираются они его выкупать, настолько уж сильна родственная их любовь, да так щедры королевские милости.

— Здесь сиди, раб, — сказал хозяин и усадил его на возвышение. Потом суетливо пристегнул к крюкам.
— Купчишка ты жалкий, — сказал Асгейр. — Грязь под ногами своих высокородных гостей.
Хозяин с рычанием вскинул руку, и Асгейр всем телом дернулся в своих оковах.
— И кто из нас жалкий, раб? — загоготал хозяин и добавил с превосходством: — Князь людей Лэрна.

"Князь людей Лэрна, — смеялись позже гости, подходя и разглядывая его. — Какой дивно злобный раб".
"А можно его трахнуть, любезный? Или откусить кусочек", — спрашивали они.

— Князь людей Лэрна, мы встречались в битве на Грозовом перевале, — сказал кто-то с усмешкой.
Асгейр скользнул взглядом по подошедшему демону и тихо ответил:
— Я не запомнил тебя, смерд.
Вокруг заржали.
— Заводить рабов — отвратная привычка, — сказал демон-с-Грозового-перевала. — Враги заслуживают уважения, их следует съедать с почетом.
Вокруг завязался живейший спор о рабах и кулинарии, и Асгейр снова уткнулся лбом в крюк и закрыл глаза.

А потом вдруг почувствовал давно забытый жар и тьму, которую не спутаешь ни с чем. Он поднял голову и увидел прямо перед собой демона Рэнси, прекрасного еще более, чем то хранила его память.

Асгейр дернулся в оковах, ощутив вдруг, что сидит перед всеми голый и коленопреклоненный. А Рэнси скривил губы в такой знакомой глумливой усмешке:
— Подари этого раба мне, любезный хозяин.
— Но... как, почему?.. — растерялся хозяин.
— Потому что принц Восьмого Доминиона хочет этого, — засмеялся Рэнси.
— Да, конечно, мой принц, — засуетился хозяин. — Счастлив преподнести вам сей дар.

Рэнси вздернул Асгейра за ошейник и заглянул в глаза. И на миг Асгейр ощутил слабую тень того удовольствия, что приносили ему когда-то прикосновения демона. Словно мягкое крыло ангела коснулось его во сне. И право, наверное, это сон или безумие посетило его, ведь Асгейр так часто вспоминал своего бывшего демона.

"Ты убил моего раба, демон — Рабы для того и существуют, мой князь".

Если это не сон, то избавление, ведь Рэнси должен быстро убить его, как он всегда поступал с рабами.

— Мой князь, — ухмыльнулся Рэнси, — теперь тебе никуда не уйти.
— Рэнси, подлый предатель, — ответил Асгейр и зажмурился, когда тот поднес руку к его лицу.
Но Рэнси только провел когтем по его щеке, даже не оцарапав.

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"О демонах и людях", 6

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

— Вот как, война, — медленно сказал Андрей и откинулся в кресле.
Стало понятно, почему Рэнси предал его именно сейчас. Конечно, его демонскому дому раньше это было просто не выгодно. К чему устраивать очередной разбойничий рейд, когда можно подождать и со славой ворваться в тыл врага — во время войны.

Может быть, Рэнси даже и не планировал этого с самого начала... Впрочем, кого это волнует.
— Война, князь, — король поднял бокал, тонко усмехаясь, — на стороне Света, против врагов рода человеческого. Вы же хотите наказать адское отродье, посмевшее покуситься на ваши земли?
— О да, я всегда рад пожертвовать моими дружинниками, чтобы защитить кусочек Великого леса, сир, — криво усмехнулся Андрей.
— Я знал, что вы так любите эльфов, что готовы на все ради них. Признаться, слухи о вашем эльфолюбии дошли аж до столицы, — засмеялся король, снова прикладываясь к кубку. Впрочем, взгляд его оставался трезв и холоден.
Андрей кисло улыбнулся. Они сидели в малой зале наедине, и даже музыка не разбавляла тяжести присутствия такого мощного мага, как солнцеподобный король людей.
— И этот ваш менестрель... весьма мил.
— Разве что в молитвенной позе, лицом вниз, задом кверху, — пробормотал Андрей. — Певец из него отвратный, сир.
— Ваш прошлый, говорят, был весьма искусен.
— Увы, — вздохнул Андрей, — он потерял голову. А нового эльфа добыть не так легко в последнее время, сир.
— В Великом лесу это будет легко, мой дорогой князь.

— Полагаете, эльфы проникнутся моим... эльфолюбием и будут рады принять мою дружину, сир? — хмыкнул Андрей, с тоской понимая, что от поездки к длинноухой нелюди не отделаться.
— Разумеется, князь. Или вы предпочтете привечать демонов? И строить храмы темным богам?
Андрей взглянул на солнцеподобного из-под ресниц. Пожалуй, надо было немедленно соглашаться, пока его не обвинили в сговоре с демонами.
— Я предпочту стереть адское племя с лица этого мира, всех, до последнего захудалого рода в самом ничтожном Доминионе, мой повелитель, — сказал он горячо.
— Вот это слова истинного князя Лэрнского, — удовлетворенно улыбнулся король. — Теперь я вижу, как бурлит кровь вашего отца в ваших жилах. Как жаль, что он так рано покинул нас...
— Да, жаль, — вздохнул Андрей и осенил себя знаком богов, взглянув на потолок.
Он действительно жалел об отце и братьях, загубленных Асгейром, одержимым демонами... демоном.

Король встал:
— Присоединимся к пиру, дорогой князь.
Андрей любезно улыбнулся. Война с демонами — это как раз то, что ему сейчас надо. Утопить в черной крови свою глупую слабость... Еще бы не было остроухой швали под боком. Князь Асгейр полагал эльфов никчемными и подлыми тварями, годными лишь на постельные развлечения, и это твердое убеждение перешло и к Андрею.

На пиру прославляли короля и улюлюкали очередным цирковым уродам, те слетались в замок князя Лэрнского как мухи на навоз, зная, что их всегда приветят. Андрей рассеянно улыбался, прислушиваясь к гневному рокоту своей магии. Впервые со времени появления в этом мире ему хотелось пытать и убивать. Он словно забывал себя, а личность князя Асгейра проступала все четче и четче. Как печати на жопе демонского Зверя.

— Князь Лэрнский, — сказал вдруг король, поднимая кубок как для тоста, — а ведь я к вам нагрянул не просто в качестве вашего сюзерена.
— Я весь нетерпение, сир, что же за качество вы милостиво желаете явить своему верному вассалу? — склонил голову Андрей и почувствовал легкое головокружение от непомерного количества вина.
— Говорят, вы отказали графу Снорте, когда он просил руки вашей сестры, — оскалился король.
Андрей нашел взглядом графа Снорте и отметил про себя, что нос у того был новый. Правда, горбатый и слегка темноватый, но если не приглядываться — не заметишь. Андрей прищурился и вдруг понял, что нос был ненастоящим. Магическая подделка, способная провести лишь чернь.
— Моя сестра достойна князя, ваше величество, — сказал Андрей и с неудовольствием заметил, что подлый граф ест глазами княжну Астайру, и та также не сводит с него взгляда.
— Даже если в качестве свата выступлю я? — ухмыльнулся король.
Андрей стиснул зубы — какое дело было королю до интрижек графа Снорте? Вот что значит быть вдали от жизни двора.
— Сир... моя сестра несколько скорбна душой, и я не могу отдать ее в чужие руки.
— О, я вижу, ошейник силы, — засмеялся король, — наверное, чтобы бедняжка не повредила себе?
— Именно так, сир.
— Мой король, — вдруг ясно и громко сказала княжна Астайра. — Я действительно... скорбела... и своей болезнью доставила много страданий моему возлюбленному брату. Но вид давнего жениха волшебным образом исцелил меня. Служители Солнцеликого могут убедить вас в этом, я чувствую, разум вернулся ко мне.
— Вот как. Какая радостная весть, сестрица, — сказал Андрей, чуть не задохнувшись от злости на очередной обман — оказывается, Астайра только притворялась психической, надо же, какой талант.
Теперь ее отдадут графу Снорте, и у Андрея появится новый враг на свободе. Что она еще наговорит королю... а если Снорте близок к нему... Прав был демон Рэнси, надо было избавиться от нее.

Боги, о чем он думает. Кажется, способность контролировать свои животные эмоции окончательно отказывает ему.

Надо было просто не мучить сестру, и тогда не было бы у него врага. Андрей встал:
— Что ж, отпразднуем помолвку! Рад за вас, граф Снорте, и за то, что вы вновь прекрасны как некогда.
Граф Снорте окатил его ненавидящим взором и рассыпался в любезностях. Наверное, надеялся завладеть княжеством Лэрнским, если Андрей сгинет на войне. Надо будет заставить его самого поехать на войну и там извести. А сестру отдать за преданного вассала. Да вот хотя бы за барона Эйнара, весьма пикантно будет, сестре должен понравиться его талант к испусканию газов. Наверняка она будет счастлива с ним более, чем с этой змеей безносой, графом Снорте. К тому же без ошейника, ограничивающего магию, она сразу узреет, что нос ее красавчика так и не вырос. Да, князь Асгейр отличное заклятие тогда применил, тут разве что демонские целители помогут.

***
Рэнси отгрыз кусок мяса от кабаньей ноги и проглотил, не жуя.
— И что же, любезный, давно его светлость на войну отправились?
Трактирщик опасливо завращал глазами, и Рэнси кинул на стол медяк.
— Два дня назад его светлость с дружиной тут останавливались.
— У тебя в трактире? — заржал Рэнси. — А отчего же не сожгли сей гадюшник?
— Что вы, господин, в Железном кулаке князь изволили, — трактирщик понизил голос: — И, говорят, нелюдь с ними был.
"Эльф", — догадался Рэнси и чуть не двинул трактирщику в ухо с досады. Асгейр так и таскает с собой этого замухрышку.
— Остроухий?
Трактирщик закивал, на сей раз выпучив глаза. Очень выразительно это у него получалось.

Рэнси решил, что перехватит Асгейра с дружиной у Извилистой переправы. Но не успел, переправа была абсолютно пуста. А в храме при ней беспрерывно звонили колокола и звучали заунывные песнопения светлых, и Рэнси сжал руками голову, дабы не двинуться рассудком от этих звуков. Путь через Извилистую был для него закрыт.

А вечером того же дня он так некстати напоролся на засаду, пустившись догонять князя в обход переправы. Умирающий стражник поведал ему, что за голову барона Манса назначена награда.
— Должно быть, ты ошибся, — сказал Рэнси, оценив шутку Асгейра. — Князь обещал награду за целого барона Манса.
— Только за голову, — прохрипел стражник, перед тем как сдохнуть.

Шутка Асгейра почему-то перестала казаться смешной. Может, его отравил этот неумолкающий колокольный звон и сияющие витражи храмов? Или зачаровал король людей, внезапно вспомнивший о своем вассале? Рэнси почувствовал странную пустоту в себе вместо привычной тьмы, и это было отвратительно. Отвратительней даже чем тоска, снедавшая его в подвале.

Рэнси вытер меч о траву, побрезговав прикасаться к убитым стражникам — те были с ног до головы увешаны символикой солнцеликого, смотреть мерзко.

Он собирался нагнать Асгейра у самого Великолесья, раньше все равно не получится, и объясниться. Вдруг тот решил обратиться к свету и не станет больше любовничать с демоном... Рэнси не верил в это, наверняка Асгейр опять что-то придумал и просто играет с ним.

Лагерь людей он почуял издалека. И во всех доносившихся запахах ему чудился манящий аромат князя — Асгейр абсолютно точно был там. Рэнси терзался похотью все свое недолгое путешествие, больше похожее на погоню, и вот теперь он почти настиг возлюбленного. Хотелось ворваться в лагерь и завалить его при всех, чтобы жалкие людишки даже думать не смели лезть в постель своему командующему. Он снова вспомнил про эльфа и зарычал. Надо дождаться ночи и прокрасться прямо в палатку к Асгейру.

И Рэнси затаился в одной из рощиц неподалеку от лагеря. Хорошо, что когда-то Асгейр помог ему в сотворении человечьего облика — на таком расстоянии его не смогли бы засечь даже жрецы солнцеликого, будь они здесь. Он лежал и глазел на небо сквозь ветви дерева, сверху иногда срывался зеленый лист, а однажды и птичий помет. Рэнси даже не дернулся, только со вздохом стер какашку со лба. Скоро он увидит Асгейра, а остальное неважно.

В палатку Асгейра удалось проникнуть довольно легко, даже убивать никого не пришлось. Часовым Рэнси отвел глаза, а охранные заклинания почему-то поддались ему также легко, как и раньше. Но внутри обнаружился лишь презренный эльф, нахально дрыхнущий на ложе своего господина. Рэнси стащил его за ухо на пол.

— Господин, — воскликнул эльф, зажмурившись.
— Где князь? — спросил Рэнси и сжал его шею. — И не смей орать.
— Совещаются с военачальниками, — захныкал эльф. — Сжальтесь, господин.
Рэнси его чуть придушил, не до смерти конечно, а просто чтобы заткнулся.

Асгейр вернулся хорошо за полночь, от него разило вином и эльфийскими курительными смесями. Рэнси обнял его со спины и прижался мгновенно восставшим членом к заднице.
— Я так скучал, мой князь.
— Убирайся! — прошипел Асгейр, выворачиваясь. — Как смеешь ты являться сюда после всего.
— Прости, прости, — зашептал Рэнси, пытаясь стянуть с него штаны. Те трещали, но пока не поддавались. — Неотложные дела задержали меня, я все расскажу позже, любимый.
Асгейр молча врезал ему холодом и рванулся, выхватывая меч и принимая боевую стойку. И так они смотрели друг на друга некоторое время, Рэнси слышал стук его сердца и ощущал биение своего.

А потом Асгейр заметил бездыханного эльфа:
— Убирайся. Я бы посадил тебя на кол, демон, но отпускаю на этот раз.
— Неужто из-за эльфа своего гневаешься? Надо было сразу его прибить, еще в замке.
— Вон отсюда! — рявкнул Асгейр, и Рэнси отстраненно смотрел, как в его свободной от меча руке зреет заклятие льда. Он просто не мог поверить, что больше не нужен князю.

— Не прогоняй меня, — Рэнси почувствовал себя жалким. — Твоим землям грозило вторжение, мне пришлось разрушить портал. Но я пришел к тебе, как только смог.
— Каждое твое слово — ложь, демон, — отчеканил Асгейр и швырнул в него заклинанием.
И удар этот был столь силен, что Рэнси на мгновение оглушило и выбросило из палатки.

Где-то на краю лагеря заиграл тревожный рожок и заржали кони, а Рэнси почувствовал еще пару заклинаний на своей шкуре. Пожалуй, пора воспользоваться бесценным советом Асгейра.

Никто не кинулся сражаться с ним или преследовать. Асгейр успокоил всполошившихся дружинников и скрыл присутствие Рэнси магическим пологом. Боялся, наверное, что откроется его связь с демоном.
— Прощай, — Рэсни обернулся в последний раз, лелея безумную надежду.

Но князь не замечал его, успокаивая своих вассалов, "всего лишь проба нового боевого заклинания, очень мощного". В свете факелов Асгейр был просто невозможно красив, и Рэнси опять ощутил, как внутри у него сделалось пусто, словно в пересохшем колодце.

***
Асгейр, князь людей Лэрна, вышел из своего шатра и с неудовольствием покосился на сияющие в рассветных сумерках деревья — мэллорны, кажется, так их называли эльфы. Люди недавно пришли в эту лесную крепость и, по обычаям остроухой нелюди, три дня отмечали сие событие. Проклятая нелюдь не изменяла своему легкомыслию даже на войне. И как их еще всех не поработили к демонам.

— Ваша светлость, — перед Асгейром склонился эльф-прислужник и на раскрытых ладонях протянул бархатную коробочку.
Коробочка была изукрашена камнями и драгоценными кружевами.
— Что это, демоны тебя дери, — процедил Асгейр.
— Комплименты от владыки Тирилиона, — сладко прошелестел прислужник.

Асгейр криво усмехнулся, принимая дар. Сегодня ночью он отодрал владыку Тирилиона в хвост и гриву. Жаль, что у того действительно не было хвоста. Впрочем, отрасти владыка Тирилион хоть хвост, хоть рога, хоть шипы на срамном уде, он все равно останется скучным эльфом, лишь отдаленно напоминающим истинное создание соблазна, похоти и тьмы.

У владыки Тирилиона были серебряные волосы, гладкие и мягкие, как шелк, и так сладко было брать его раком, накручивая их на кулак. Как мех песца были они на ощупь.

И это было единственным достоинством владыки Тирилиона.

Асгейр открыл коробочку и некоторое время разглядывал дохлого серебристого щенка, свернувшегося внутри. Песец. Прекрасное символическое послание. Интересно только, что бы оно значило? Кроме того, что и так всем известно — их остроухие союзники не терпели людей так же, как и люди их.

О, может, это значит, что владыку Тирилиона скормили волкам за разврат с человеком?

Асгейр зашвырнул сомнительный дар в шатер, кивнул таращимся на него издалека дружинникам и направился к мэллорнам владык.

— Благородный князь Лэрнский! — обрадовалась ему владычица. — Дивное благорастворение воздусей нынче, не находите?
— Это вонь зла и демонов, — кисло заметил владыка Тирилион, выскользнув откуда-то из-за угла. Вид у него был потрепанный, серебряная грива коротко обрезана.
Асгейр ухмыльнулся со злорадством. Очевидно, владыка получил по рогам от владычицы.

— Нахожу, прекраснейшая, — Асгейр сделал вид, что целует ручку владычицы. — Этой ночью мне донесли, что демоны форсировали переправу у Белой речки.
— Увы, Белоречный форт пал, ваши сведения верны, князь людей, — вздохнула владычица, обмахиваясь веером из золотых перьев.
— Все как и предполагалось, — улыбнулся Асгейр. — Обсудим же наши дальнейшие планы?

Они заманивали армию демонов в Туманное урочище, где планировали погубить их — ведь это урочище считалось тайной обителью эльфийских богов, и те просто обязаны были извести захватчиков.

В свой шатер Асгейр вернулся только после обеда и там три раза взял разнежившегося в его постели раба. Неудавшийся менестрель сладко постанывал и с усердием подмахивал округлившейся за год задницей. Наложник из него вполне удался — послушный и страстный, он казался искренне преданным своему господину и готов был ублажать его бесконечно. Как жаль, что Асгейр ни разу не разделил его с демоном Рэнси.

А ночью они выступили из крепости и направились навстречу врагам рода человеческого, перед выездом помочившись по очереди на охранные мэллорны.
— Человеческий обычай, на счастье, о прекраснейшая, — ухмыльнулся Асгейр побледневшей от гнева владычице — та вышла провожать их со свитой.
Владыка Тирилион, гарцующий на боевом лосе рядом, внезапно громко заржал, но поддерживать чуждый обычай не стал.
— В путь, владыка эльфов, на битву с тьмой, — обратился к нему Асгейр.
— В путь, князь людей, — отозвался владыка.

И новый рассвет они встретили на границе Туманного урочища, под песнопения жрецов Солцеликого и гимны эльфийских шаманов. А навстречу им текли тьма и туман, и выступало ощетинившееся шипами и крыльями войско демонов.
— Да помогут нам ваши боги, — сказал Асгейр, выглядывая среди демонских знамен одно, испещренное рунами, подобными числу 666, если смотреть на них в пьяном угаре.

Но знамен дома его бывшего демона не было в этой битве, как не было во всех битвах, что Асгейр прошел за год. Очевидно, демон Рэнси сражался на другом фронте. Или не сражался, а обольщал другого князя или владыку и строил свои козни при другом дворе.

"Имя твое ложь и соблазн".

Первые легионы вступили в бой, и небо заполыхало от пламенеющих эльфийских стрел и демонских снарядов. Асгейр и владыка Тирилион вводили резерв за резервом, а когда войско демонов дрогнуло, Асгейр повел последние легионы сам.

И в этот час эльфийские боги изменили своим детям и позволили демонам разорвать пространство в своей вотчине. Из зияющего тьмой портала хлынули новые черные полчища, и атака светлых захлебнулась.

Асгейр повернул свои внезапно отрезанные войска на прорыв, под защиту эльфийских лучников. Но стрелы перестали лететь с той стороны, и Асгейр увидел, как ряды лучников растворяются в лесу, а эльфийские мечники рассеиваются и бегут. Знамена владыки эльфов больше не развевались над холмом.

— Трусливые твари покинули нас, мой князь, — крикнул юный граф Эонзель, его знаменосец.
— Очевидно, потому что их владыка бежал с поля боя, — сказал ему Асгейр, улыбаясь. — Владычице следовало бы запереть сего червя в выгребной яме, а на битву поехать самой.
— Но наше знамя и наш князь всегда с нами, — засмеялся граф Эонзель и сжег спикировавшего на него демона.
Асгейр, все так же улыбаясь, сжал меч и поднял левую руку в заклятье ледяной бури.

И в той войне это была его последняя битва.

Гифка с владыкой Тирилионом

запись создана: 22.05.2013 в 12:49

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"О демонах и людях", 5

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

Демон, отправившись на охоту за Зверем, так и не вернулся к ночи. И Андрей, подгоняемый каким-то нетерпением души, устроил со своими приближенными оргию. Те как раз снова поналовили шлюх и притащили "пред ясные очи его светлости". Очи его, к тому времени изрядно залитые вином, уже совсем не были ясными, а потому оргия образовалась как бы сама по себе, естественном образом развившись из вечерней трапезы.

— Меня окружают одни животные, похотливые и безмозглые твари, — сказал Андрей уже за полночь, отталкивая от себя совсем юного мальчишку, подобно пиявке прососавшегося к его члену.
Граф Нортем, один из советников еще его отца, угодливо улыбнулся ему:
— Их всех барон Манс понатащил, ваша светлость, превратил княжеский двор в вертеп, проклятый развратник.
Андрей обернулся и тяжело уставился на него.
— Но я чувствую, что вы все больше походите на вашего отца, достойного и мудрого правителя, — разливался соловьем граф Нортем, окончательно потерявший страх спьяну. — Заклинаю вас...
Андрей молча дал ему в морду, приправив удар магией, и проклятый жополиз заткнулся, закатив глаза.

— Подать мне эльфа, — громко сказал Андрей, вставая, и направился в спальню, где мгновенно заснул, даже не сняв сапог.

А проснулся уже на рассвете, раздетый и укрытый, с эльфом под боком. Эльф тихо дышал под его рукой и смотрел в потолок, а когда Андрей шевельнулся — зажмурился и, кажется, вовсе прекратил дышать.

Андрей погладил его по тощему животу и сжал в кулак мягкий член. Губы эльфа разомкнулись, а лицо жалобно сморщилось, словно он готов был разрыдаться.
— Был бы ты человеком, — сказал ему Андрей хрипло и потерся стоячим членом о его бок, — я б и не взглянул на твою плоскую задницу. Что же ты со мной делаешь, проклятый эльф. Давай же, пой для своего господина. Что-нибудь веселое, эльфийский марш.
Эльф прилежно затянул песнопение. И Андрей поставил его раком и с размаху вошел в податливое тело, подстраиваясь под ритм марша. Он намотал волосы эльфа на кулак и закрыл глаза. И внезапно ему вообразилось, что не эльф это под ним, а его демон, Рэнси. Будто объединились люди с Адскими Доминионами и пошли войной на лесные княжества, и Андрей с Рэнси развлекаются на поле боя, среди мертвых останков врагов.

Он кончил бурно и яростно, как будто и не трахался полночи.

Как жаль, что не бывать такому, никогда королевство людей не объединится с врагами рода человеческого.

В дверь застучали.
— Что там, — крикнул Андрей, вытаскивая член из эльфийских недр.
— Мой господин, гонец с красной печатью! — двери распахнулись, и слуга грохнулся на колени у порога.
Андрей нахмурился — красная печать означала важные вести, вплоть до войны.
— Завтрак и гонца сюда, — приказал он и потянулся к штанам.
Когда-то давно князь Асгейр приказал держать походную одежду всегда в своей спальне, дабы быть готовым к неожиданностям. И это неоднократно оправдывало себя, вот и сейчас пригодилось — ведь стандартный утренний туалет требовал присутствия множества слуг, а гонца нужно было принять срочно и наедине.

Камердинер поспешно обтер ему пах и принялся помогать со шнуровкой, пуговицами и перевязью. Андрей рассеянно подумал, что эдак скоро совсем одеваться разучится.

— Мой князь, — гонец опустился на одно колено.
Андрей поднял руку, устанавливая купол тишины.
— Говори.
— Мой князь, королевская дружина за ночь совершила марш-бросок через Герейское княжество и сейчас остановилось в Дорфянке.
Андрей чуть не поперхнулся рассолом. Деревня Дорфянка была от его замка на расстоянии нескольких часов конного перехода. Обычного перехода, без всякой магии лунных путей, которой, видимо, воспользовался король. А это значило — к обеду король будет здесь. Пожалуй, ему следует выехать навстречу. Интересно, выследил ли уже Рэнси Зверя? Должен был, ведь наверняка этот чертов Зверь — привет из Адских Доминионов. Неужели пробрался через заброшенное капище? Асгейр же убрал оттуда манок и больше не проводил черных месс после прихода своего демона. Капище должно быть мертво. Надо будет стереть тот холм с лица земли, даже если это не понравится его демону.

— Какая радостная весть, — Андрей снял кольцо с левой руки и кинул гонцу.

***
— Демоны, ваша светлость, демоны! — несколько истерзанных стражников бросилось им наперерез.
— Какие к дьяволу демоны, — процедил Андрей, заледеневая от дурного предчувствия и внезапной ярости.
Их кортеж только выехал из столицы навстречу королю, и вдруг такое.

— Тьма заполнила долину Серых Холмов, — предводитель стражников грохнулся на одно колено — прямо в грязь у копыт княжеского коня. — И среди Тьмы носится Зверь о шести рогах, а на заднице у него клеймо с числом 666...
Свита Андрея радостно загудела: "На голой заднице, что ли?", спросил кто-то, и ему со знанием дела ответили: "Точно демон, ежели на голой". Благородные рыцари, не раз сталкивавшиеся с врагами рода человеческого в битвах, не разделяли суеверного страха черни. И сейчас они были уверены, что народ испугался всего лишь мощного выброса потустороннего, и никаких демонов у них быть не может. Андрей бы и сам посмеялся над выдумками черни, если б не знал, что под одним из Серых Холмов скрывается капище темных богов.

Это и в самом деле могли быть демоны.

И его собственный демон до сих пор не вернулся.

И еще приезд короля, как все не вовремя.

— Складно поешь, тебе бы менестрелем быть, а не воином, — обратился Андрей к предводителю стражников, и вокруг загоготали — все знали искреннюю любовь их князя к менестрелям.

Андрей вскинул ладонь, и в мгновенно установившейся тишине произнес:
— Долг господина этих земель велит мне извести сию угрозу и дьявольское наваждение. Граф Нортем, доверяю вам сопровождение моей сестры и встречу Его Королевского Величества. А нас ждет битва, благородные рыцари.

Дурное предчувствие терзало Андрея все сильнее с каждой милей, и все больше находилось для этого предчувствия пищи. Мир вокруг серел и выцветал, и не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Казалось, все вымерло. Или затаилось. И благородные рыцари с княжеской дружиной скакали молча, больше не пересмеиваясь и не гикая азартно.

— Вот она, Тьма, — сказал барон Эйнар, когда они въехали в долину Серых Холмов.
Белый свет померк вокруг них, а Андрей узнал эту Тьму, как узнает ее всякий, хоть раз сталкивавшийся с демонами.

"Рэнси предал меня, открыв путь адским тварям".

Андрей выпустил сияющие синим светом молнии, и те на мгновение разорвали окружающий их мрак. И на свет божий показались сотни мелких бесформенных созданий, которых воины принялись ожесточенно изничтожать.

"Почему", — думал Андрей, вымораживая все на своем пути дотла.

Почему Рэнси предал его сейчас, чего ждал эти пять лет? И для чего он напустил сюда эту немощную адскую мелочь, какие цели преследовал? Каждую минуту они ждали, что навстречу им выступит демоново войско, но все, что им довелось изничтожить, было лишь жалкими огрызками Тьмы. Только под конец они выловили того самого Зверя — огромную черную тварюгу, покрытую шерстью и роговыми наростами. Задница у Зверя была и вправду голой, и на ней было выжжено клеймо, которое можно было принять за число 666 лишь в помутнении рассудка.

Андрей остановился над поверженным Зверем, вглядываясь в кажущиеся знакомыми знаки.
— Будь он жив, можно было бы познать Зверя во всех смыслах, мой князь, — заржал проезжающий мимо барон Эйнар, заметив его интерес к заднице адской твари.
Андрей в раздражении метнул в него ледяной шип.

А потом вспомнил. Руны с жопы Зверя недаром казались ему знакомыми. Однажды он увидел их на истинном оружии предателя Рэнси. Наверное, то были печати его рода.

Андрей вновь вскочил на коня, и ему показалось, что ярость и боль предательства разрывают его душу на тысячу кусков. Он поднял руки, и гнев вырвался магией, уничтожая окрестные холмы и то, что лежало под ними, и рыцари его свиты присоединились к нему.

А когда рассеялся серый туман, Андрей увидел войско на вершине дальнего холма. "Это король людей!" — воскликнул кто-то, и они направили коней к своему королю.

— Сир, — Андрей прижал кулак к груди и склонил голову, — счастлив вас приветствовать.
— Князь Лэрнский, — холодно улыбнулся король. — В ваши земли готовилось вторжение демонов? Я вижу остатки портала.
— Нам удалось предотвратить это, сир, — снова склонил голову Андрей.
— Хорошо, что вы успели, хоть и в последний момент.
— Да, мой король.
Многие знали, что демоны не могут вторгнуться просто так, кто-то должен подготовить их приход и открыть им путь, и король был явно в их числе, оттого и смотрел с таким подозрением.

***
Рэнси очнулся и сразу узнал подвал родового замка. Сколько раз сюда сажали его старших братьев, а теперь пришла и его очередь.
Он зарычал и рванулся к двери, чуть не выдернув из стены кольцо, к которому крепилась цепь. Да-да, любимые родичи посадили его на цепь, очевидно, не вынеся утраты портала. Рэнси дернул цепь еще раз. Та почти поддалась и, если бы не заклятье прочности, обязательно треснула бы.

В подземелье его продержали несколько дней и ночей, судя по ощущениям. И Рэнси думал о своем князе и о том, что обещал принести ему голову Зверя. Станет ли Асгейр слушать его оправдания, или придется сперва залюбить его до полусмерти? "Оттрахаю хорошенько и расскажу про портал и готовящееся вторжение", — решил Рэнси, катаясь по полу камеры от непонятной тоски. Темные боги, до чего медленно течет здесь время...

Позже за ним пришли. Отец не стал посылать простых стражников, чуял, что Рэнси их просто порвет и сбежит без разговора.

— Рэнсиарчик, как мы все обрадовались твоему внезапному появлению, особенно бабушка, — провыл старший брат, Нэрсаар. За то время, что они не виделись, Нэрсаар отрастил еще одну пару рогов на голове и оброс кое-где густым коричневым мехом. Совсем заматерел.
— Неловко с порталом вышло, — заржал Рэнси. Похоже, на него не сердились всерьез, раз так быстро пришли.

— Неужели ты так разжирел, пожирая людишек, что разрушил портал своей широкой жопой, — захихикал средний брат, Дериал, сверкая украшениями на рогах.
— Вы пришли выпустить меня из подвала? Сколько я тут просидел?
— Пять дней. Совсем мало, если учитывать, что ты натворил, — опять заухмылялся Дериал. — Отец и бабушка очень, очень злы. Ты помешал их тонким играм...
— Я всего лишь помешал им совершить обычный разбойный набег на человеческое княжество, — сказал Рэнси. — Пусть грабят приграничные земли.

— Ты хоть знаешь, что в мире творится? — вздохнул Нэрсаар.
— Нет, — честно ответил Рэнси. Последние годы он только развлекался и трахал своего обожаемого Асгейра. Ну и убивал немного, когда тот попросит. — Мне надо обратно.
— Расскажешь это старшим, — Нэрсаар снял с него ошейник. — Они как раз велели привести тебя.
— Сожрут живьем, как человечка, — хихикнул Дериал. Очевидно, страсть к людоедству с годами лишь возросла в нем.

Братья притащили Рэнси в бабкин любимый зал, именуемый Сапфировой столовой. Сапфиры были тут повсюду — вделанные в потолок и стены, а высокие витражи отливали всеми оттенками синего. Как магия Асгейра во время гнева или веселья, как глаза его во время любви... Рэнси тряхнул головой — если думать об этом в разлуке, можно сойти с ума.

"Сокрушайся и кайся", — шепнул Дериал, а потом с силой толкнул его вперед. Рэнси от неожиданности пролетел несколько шагов и врезался животом в тяжелый дубовый стол, за которым восседали бабушка и отец.

— Приветствую, о великие, — он поклонился, стукнувшись лбом о столешницу.

И тут родичи набросились на него все вчетвером и принялись бить, не говоря ни слова. Рэнси терпел, сколько смог, а потом заорал, как резаный:
— Больно, перестаньте же, черти. Сами виноваты, это был мой храм, а вы портал туда...
— Это был храм божествам нашего дома, — бабка щелкнула пастью около его уха.
— Все равно, — крикнул Рэнси, прячась от них под столом. — Разве у Адских Доминионов не заключен мир с королевством людей?
— Уже нет, — тяжело выдохнула старая демоница. — Король эльфов не пожелал уступить Доминионам малую толику Великолесья, явив черную неблагодарность.
— Да-да, — закивал Дериал. — Демоны не трогали их жалкий Лес четыреста лет, и никакой за это благодарности.

— У демонов война с эльфами, — догадался Рэнси, вызвав почему-то всеобщий смех. — А причем здесь королевство людей?
Дериал тряхнул рогами, закатив глаза:
— Люди — союзники эльфов. И если бы мы потрепали их королевство изнутри, людишкам сделалось бы не до эльфов.
— О да, портал был очень кстати, — глумливо согласился Рэнси, и родичи опять зарычали и завыли, а бабка одной лапой отшвырнула стол, кидаясь на Рэнси с плетью.

А когда его сочли наказанным достаточно, то велели убираться вон.

— Отсидишься пока у меня, — рыкнул Нэрсаар, догоняя его в коридоре. Они оба сменили облик с боевого на обычный, и Рэнси казался себе почти человеком в сравнении с братом — тот был на несколько веков старше. — Главное, не показывайся им лишний раз на глаза.

Он проводил Рэнси в Северную башню, которую по праву занимал как старший сын и наследник рода. Здесь было хорошо — вокруг железо и камень, никаких тряпок и безвкусных украшений, как в жилищах людей. Как в замке Асгейра. Рэнси запустил пальцы в волосы, чувствуя, как медленно и неотвратимо растет непонятная тоска, так внезапно поселившаяся в нем.

— Мне надо вернуться в королевство людей.
— Я бы повременил с развлечениями, — Нэрсаар хлопнул его по плечу. — Будет война, может потребоваться и твоя служба.
Рэнси отвернулся, делая вид, что изучает оружие на стене.
— У тебя неплохая коллекция, брат.
— Трофеи, — усмехнулся Нэрсаар. — Большинство еще с оркской заварушки, но есть и эльфийские мечи и луки, принадлежащие благородным.
— Скоро их станет значительно больше в твоей коллекции, — криво усмехнулся Рэнси.

— Расскажешь, что влечет тебя в людские земли и почему ты пропал там так надолго?
— Один князь... княжич возвел темный храм в своих владениях...
— Можешь не продолжать, я все понял, — заржал Нэрсаар. — Ты попался, как юный безрогий дурак. Хотя даже безрогие дураки знают, что призвавшего их человека надо убить. А потом можно трахнуть или сожрать — уж кому что нравится.
— Но я не люблю мертвецов, — Рэнси закрыл глаза, и перед внутренним его взором тут же предстало видение, прекрасное в своей завершенности: обнаженный Асгейр на алтаре, в крови умирающих жертв. Кажется, это было только вчера.

— Мне надо вернуться, я не закончил свои дела, оставил шестерых прислужников, — опять начал Рэнси, и Нэрсаар вдруг неожиданно согласился:
— Хорошо. У тебя есть две недели, чтобы исполнить задуманное. И послушай меня — убей того человека. Пока он жив, тебе не знать покоя.
Рэнси медленно кивнул:
— А отец? Если он спросит тебя, где я.
— Я объяснюсь с ним, — Нэрсаар вдруг шагнул к нему и сжал в объятиях. — Будь осторожен, мелкий.
И тогда Рэнси вспомнил, что когда-то любил Нэрсаара более всех других своих родичей.

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"О демонах и людях", 4

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

Андрей заметил, что ему стало трудно владеть чувствами, точнее, он просто не умел этого делать. Князю Асгейру не было нужды держать свой бешеный нрав в узде, а сам Андрей никогда не испытывал таких ярких и страстных желаний, которые обрушились на него в этом мире.

Он хотел демона. Хотел совокупляться с ним без счета, днем и ночью ощущать, как дьявольски огромный член до сладких судорог растягивает его задницу. Он желал сам засадить демону под хвост, но вот уже несколько ночей подряд забывал об этом, растворяясь в жажде отдаваться.

Он хотел повесить на крюках всех работорговцев, украсить площадь их насаженными на кол корчащимися телами. Хотелось немедленно отпустить всех рабов и запретить рабство в своем княжестве прямо на месте, и он сам не понял, как доводы разума смогли остудить это желание. Память об истории человечества подсказала ему, что издай он такой указ — работорговля из легальной просто станет нелегальной.

Он хотел раздавить проклятого демона в лепешку, а затем разорвать ее на тысячу ледяных осколков, когда тот самодовольно рассуждал о рабах, лишенных острия духа. "Да что ты понимаешь в духе и его остриях", — хотелось рявкнуть ему и прибить проклятую тварь, но он опять сдержался. После некоторого раздумья он даже решил, что демон говорил это не из вероломного желания поглумиться над влюбленным в него князем. Возможно, демон всегда воспринимал его как целого человека. Ведь между половинками его души никогда не прерывалась магическая связь, иначе бы князь Асгейр превратился в буйно помешанного, а Андрей, наверное, воплотился в полного аутиста...

Каких только оправданий не подыщешь для того, кем одержим.

А еще Андрей испытывал мучительный стыд и раскаяние при взгляде на свою сестру. Как мог князь Асгейр держать практически в рабстве единственного своего родного человека. Ведь когда-то же он ее по-настоящему любил, и Андрей ясно помнил те времена.

И все эти разрывающие его страсти следовало не только распознавать, но и пытаться с ними совладать. Как смешно было теперь вспомнить его искреннее недоумение всякими духовными подвижниками — подумаешь, достигли ясности разума и тишины души! Там, на Земле, Андрей всегда пребывал в подобном состоянии, и единственное чувство, двигающее им, было любопытство.

После обеда Андрей разобрал дела немногих просителей — надо же, в землях Лэрна оставались еще люди, ищущие последней справедливости на княжьем суде. Потом почитал донесения осведомителей из соседних княжеств и даже принял одного лично. После показательного карательного рейда против некромантов никто из соседей пока не злоумышлял против него.

Тревожное поведение Адских Доминионов, засуха на юге и разбойные нападения драконов на западе — все эти заботы были так далеки от жизни его земель. Вызывало подозрение лишь странное затишье эльфийских княжествах Великолесья: что-то остроухие соседи давно не грызлись меж собой, уж не объединяются ли проклятые нелюди против рода человеческого? К сожалению, среди эльфов осведомителей у него не было. Так же как и в далекой столице солнцеподобного короля людей. Оттуда приходилось довольствоваться лишь письмами знатных знакомых, которые делились сплетнями неохотно. С какими же целями солнцеподобный совершает свой вояж по княжествам? Ничего приятного его скорый приезд не принесет, это Андрей нутром чуял.

Он вспомнил, что демон обещал разузнать о планах короля. Очевидно, у адского племени были осведомители при дворе. А его демон, оказывается, достаточно знатен, чтобы иметь доступ к их донесениям. Жаль, что князю Асгейру так и не удалось выяснить его род.

Может, Андрею удастся? Он велел разыскать демона, но тот исчез из замка вместе со своей дружиной, как это часто бывало. Андрей в раздражении выкинул слугу в коридор, а потом считал до тысячи у себя в кабинете, пытаясь успокоиться. Как отвратительно — держаться целый день и сорваться на беззащитном слуге.

На ужине демон также не появился. И Андрей со злобной улыбкой любовался на выступления карликов-уродцев, размышляя о демонском вероломстве и похотливости. Благородные гости крайне веселились, швыряя в уродцев костьми. Иногда те забавно падали от этого.

— Где проклятый богами эльф? Я желаю вкушать под дивные мелодии, — рявкнул Андрей на мажордома.
— Сейчас доставим, ваша светлость, его уже приготовили, но он вдруг злонравно подыхать вознамерился.
— У столба на площади не подох, а у меня в доме вознамерился? — разгневался Андрей и щелкнул мажордома морозной плетью. — Вон пошел.
Мажордом жалобно взвизгнул и сбежал под гогот придворных.
— Новый менестрель, ваша светлость? У вас всегда был дивный вкус! — обратился к нему виконт Гревс.
Андрей пригубил терпкого вина. На Земле он никогда не пьянел, и новые ощущения необыкновенно нравились ему. Только в руках себя держать было сложновато, хорошо хоть опыт князя Асгейра помогал.
— А доводилось ли вам познать циркового уродца, виконт? — хмыкнул он.
— Увольте, ваша светлость, весьма унылое занятие, — горячо открестился тот.
— Почему же виконт, по моему мнению весьма изящно.
— Да у меня же уд не восстанет! — занервничал виконт.
— А вот мы сейчас и прове... — Андрей не закончил гениальную мысль, отвлекшись на драку уродцев: те визжали и срывали друг с друга одежды, обнажая гнусные тела.

— Барон Манс, — объявил слуга, и Андрей перевел взгляд на двери.
— Задерживаешься, барон, — бросил он подошедшему демону.
— Все о твоем благе радею, мой князь, — улыбнулся тот, склоняясь к его руке.
И Андрей еле заметно вздрогнул, как наяву почуяв горячий демонский хвост, обвивающий его за талию.

Слуги привели пошатывающегося менестреля, посадили его на подушечку и вручили золотистую арфу, украшенную пухломясыми ангелами. Андрей поморщился от брезгливой жалости — полудохлый эльф, отмытый и разодетый в полупрозрачные одежды, выглядел все так же ничтожно и уныло. И голос у него был слабый и прерывистый, почти неслышный за шумом пира. Только звуки арфы, нежные и печальные, пробивались сквозь гул и возносились ввысь, еще долго звеня под сводами зала.

Андрей задумчиво задрал голову, ловя тонкое наслаждение музыкой.
— Такое музыкальное дарование только в спальне пригодится, на кожаной флейте наигрывать, — заржал демон.
— Действительно, — сказал Андрей, вставая (все тоже с грохотом поднялись), — доставить мне это в спальню.
Он удалился, и за его спиной снова загоготали, зазвенели ножами и зачавкали.

Демон нагнал его в коридоре.
— Оставь меня, а то и этого раба прибьешь ненароком, — сказал ему Андрей.
— Предпочитаешь мне раба, светлейший? — прорычал демон, приближаясь, и Андрей отшвырнул его волной холода.
— Судишь мои предпочтения, демон? Знай свое место.
— Как скажешь, мой князь, — демон видимым равнодушием пожал плечами и вернулся на пир.
А Андрей почувствовал острое сожаление.

Эльф ждал Андрея в спальне. Он сидел у кровати и осторожно перебирал арфу. А услышав шаги Андрея, уткнулся лбом в пол и прошептал:
— Господин...
Андрей опустился на кровать и поднял эльфа за волосы, заглянул в заросшие белой паутиной глазницы.
— Как отвратительно выглядят твои глаза, — он провел по впалой щеке эльфа. Кожа была сухой и горячей. — Я сниму это.
— Пожалуйста, господин, пожалуйста, не выкалывайте мне их, — задрожал эльф.
— Не буду, — прошептал Андрей, кривясь от сострадания к жалкому существу. — Не бойся, я не причиню тебе боли.
Он сосредоточился, пытаясь увидеть плетение старого заклятья. Выпитое недавно вино совсем не помогало в этом, и Андрей пожалел, что прогнал демона — у того был истинный дар в исцелении.

Паутина в глазах эльфа покрылась изморозью, и он заскулил, очевидно, от боли.
— Терпи, раб, — напряженно сказал Андрей и потянул за самый кончик заклятия.
Паутина осыпалась осколками, а глаза у эльфа оказались бледно-зелеными. Наверное, когда-то они были ярче первой зелени.

— Споешь мне теперь, — улыбнулся ему Андрей. — Ту песню, что ты в зале играл.
— Да, господин.

Андрей рассеянно гладил играющего эльфа по плечам, обводил пальцем его позвонки и ребра, снимая тунику. Обнаженный эльф был похож на узника Бухенвальда с военных фотографий, но почему-то его хотелось трогать и гладить, и Андрей не мог сопротивляться своему желанию.
— Ты так дивно играешь, — сказал он так же, как князь Асгейр говорил когда-то прошлому менестрелю, перед тем, как взять его.

Князь Асгейр обожал эльфийскую музыку.

Эльф тихо всхлипнул и зажмурился, когда Андрей опрокинул его на кровать и принялся покрывать поцелуями обнаженное тело.

Он совсем не шевелился, очевидно боясь, а мошонка его так жалко поджалась и подрагивала, когда Андрей вбивался в него. Зато дивно растянутый вход его принял Андрея мягко и податливо, без малейшего сопротивления.

— Уходи, — сказал Андрей, кончив.
Собственная недавняя похоть показалась ему вдруг отвратительной, а на эльфа смотреть стало почти противно. Как это было не похоже на страсть с демоном.

Эльф собрал одежды и кинулся к двери. А Андрей, выпив полкувшина вина, позвал лакея и велел передать, чтоб об эльфе всячески заботились и "если хоть единая жалоба..."

***
Рэнси растолкал просителей и жалобщиков, столпившихся у дверей приемного зала, и прошел внутрь, стража не посмела его задерживать.
Асгейр сидел на возвышении в кресле, закинув ногу на ногу, прекрасный и холодный, как снежный король. Рэнси представил, как разложит его вечером и неожиданно выпустит шипы. О да, в тот самый момент, когда Асгейр будет кричать под ним, кончая.

— Ваша светлость, — Рэнси подошел и приложился к княжеской руке.
Перед князем мялся какой-то вольный бродяга, больше похожий на разбойника, нежели на охотника.
— Барон, — Асгейр чуть заметно улыбнулся, и Рэнси сразу простил ему вчерашнюю выходку с рабом. Пожалуй, он спросит разрешения, прежде чем выпускать шипы. В конце концов, этот своенравный человек никогда не принадлежал ему полностью.
— В Серых холмах появился Зверь, — продолжил меж тем Асгейр и сделал знак охотнику: — Расскажи.

— Огромный, как медведь, только с рогами, и черный, как сам мрак, — дрогнувшим голосом пробормотал охотник. Кончик его носа побледнел. — Убил пятерых и сожрал тут же.

Кто-то из нашего племени, понял Рэнси. Не слишком сильный, раз упустил добычу, не выше седьмого чина.
— Как же тебе удалось спастись, — он недоверчиво поднял бровь. — Бросил товарищей на погибель, а сам сбежал?
— Нет-нет, господин барон, прошу, верьте мне, — взгляд охотника заметался между ним и князем, и Асгейр никак не отреагировал на эту дерзость. Как будто подобные мелочи не занимали его больше.

— Я уничтожу Зверя и принесу вашей светлости его голову, — Рэнси снова поклонился.
— Разберись с этим до приезда его величества, — рассеянно сказал князь и махнул рукой, отпуская его.

Рэнси без промедления отправился к храму под холмами, собрав шестерых своих демонов-прислужников. Те вполне освоились в мире людей и предавались разврату и пьянству под видом гвардейцев барона Манса, но по-прежнему являлись по первому зову, чтобы послужить ему.

— Это кто-то из наших, — крикнул Рэнси, когда они миновали городские ворота. Ветер свистел в ушах, при такой скачке можно достичь холмов за пару часов. — Придется поймать и изгнать, а не получится — убить.
Младшие демоны засвистели и заулюлюкали.
А когда их кавалькада достигла заброшенного тракта, Рэнси раньше других учуял запах смерти и протухшей крови. И еще еле заметный след, петляющий и ведущий к храму. Цепь тьмы.

— Назад, — скомандовал Рэнси. — Это страж портала, тупая, но достаточно сильная тварь.
— Мы не можем сражаться со стражем, — загомонили младшие. — Вдруг его хозяин явится, почуяв возмущение магии, мы не выстоим против него.
Лошади тревожно ржали — Зверь где-то близко.
— Хорошо, — процедил Рэнси. — Возвращайтесь.

Он не мог требовать от своей малочисленной свиты идти против самого архонта. Ведь вывести портал в темном храме под силу только высшим демонам, искушенным в магии пространства, значит, это сделал кто-то из родичей — отец или бабка. Или они оба, скорее всего, папочка с бабкой действовали сообща с тех пор, как матушка и дед Рэнси сбежали вдвоем и сгинули в Запределье. У самого Рэнси этот маленький семейный конфуз всегда вызывал приступы хохота.

Проклятье, все оказалось гораздо серьезнее, чем он думал. Асгейр так рисковал, когда построил на своих землях храм темным богам. Ведь на его призыв мог явиться какой-нибудь демон, несущий с собой чуму и мор. Или про храм могли прознать в одном из Адских Доминионов и возвести портал — как, собственно, и вышло. Наверное, родичи искали Рэнси и случайно наткнулись на это место.

Рэнси оставил лошадь за мертвым кругом, а сам шагнул внутрь. И почти сразу нашел цепь, удерживающую стража. Нельзя убивать его сейчас, вдруг на той стороне портала находятся еще стражи, и тогда они все бросятся сюда и разбегутся по окрестностям. Надо сначала разобраться с храмом, разрушить его и закрыть портал. Не хватало еще, чтобы в Лэрнское княжество хлынули полчища демонов.

Сперва ведут переговоры и объявляют войну, а потом нападают, сердито подумал Рэнси и вдруг заржал, почему-то вспомнив деда и матушку. Они-то никому ничего не объявляли, проказники. Пожалуй, Рэнси и сам так бы смог ради своего возлюбленного Асгейра, если бы тот попросил, конечно.

Он беспрепятственно проник в храм — страж чуял в нем одного из рода и не смел препятствовать. И там с трудом раздробил алтарь на четыре части и раскидал их по сторонам света. Следовало провести еще обряд очищения, но Рэнси, естественно, был не силен в этом, поэтому он просто установил ловушки силы на выходе из храма и шагнул в портал. Ведь заклинания пространства надежнее всего закрывать, уничтожив источник.

Его втянуло и закружило в каких-то бешеных спиралях внутри портала. Рэнси никогда не любил все эти сквозьпространственные путешествия, когда тебя сжимает и разжимает, как пружину. Такое только демоницам и нравилось, "ни один демон так не сможет", ржали они.

Через некоторое время Рэнси выкинуло из этого бешеного водоворота, и ему удалось отдышаться и оглядеться вокруг. Он был в родовой часовне, среди темных ликов и статуй, и сразу заметил круглый артефакт, сияющий чистейшей тьмой. Источник, удерживающий портал.

Рэнси приблизился и решительно сжал артефакт лапой (путешествие через портал всегда возвращает демонам боевой облик). Вокруг метнулись тени, непроницаемые, как сама тьма. Рэнси сдавил еще немного, и артефакт вдруг погас и брызнул осколками. Магия пространства — одна из самых хрупких.

— Предатель, — древние лики исказились в гневе.
Рэнси вытряхнул осколки из лапы.
— Предатель, — громыхнули статуи и придвинулись ближе.
— Я дома, — завопил Рэнси, бросаясь к выходу из часовни. — Почему меня никто не встречает!

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"О демонах и людях", 3

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

Андрей, потягиваясь, поднялся с постели и чуть не наступил на голову своего раба, о которой умудрился забыть во время свары с демоном. Голова валялась у самой кровати, а белый ковер стал наполовину красным. Хорошо, хоть эта голова ничего не говорила, как те, которые демон ему подсунул в прошлый раз. Вчера, когда Андрей принимал ванну в спальне, проклятые некромантские головы вдруг зарыдали и принялись умолять его о смерти. Совсем как менестрель сегодня ночью... Тогда Андрей чуть не обделался от неожиданности, во всяком случае, вода в бадье мгновенно превратилась в лед. Оледеневшие головы треснули на тысячи осколков, а прислуга вообще сбежала от ужаса. Проклятые демонские шуточки. Впрочем, это и правда забавно.

Но сейчас ничего забавного не было. Менестрель ему нравился, а сестра... Он вновь почувствовал удушающую ярость, едва вспомнив о предложении демона ее убить. Вот ведь проклятая тварь, как нарочно изводит его.

Андрей подошел к зеркалу, залечивая повреждения после бурной ночи. Слава богам, они были невелики, и он мог с этим справится собственными умениями — демон всего лишь раз увлекся, цапнув его когтями за жопу. Похотливое создание... Андрей усмехнулся воспоминаниям.

А потом позвонил прислуге и задумчиво поднял голову. Бедный Йоран, кажется, так звали менестреля... И все это случилось как раз тогда, когда он собирался облагодетельствовать несчастного, даровав ему вольную. Он даже планировал назначить ему пенсию в три серебряных в месяц. А теперь двор останется без певца, проклятие. Что там демон говорил о чистокровных эльфах? Они должны тоже хорошо петь. Но сколько месяцев придется их мучить, чтобы их песни приобрели пронзительную жалостность, столь милую сердцу князя Асгейра.

Он замер, поймав себя на последней мысли. Боги, неужели он и вправду собирался пытать неизвестных эльфов ради жалобных песен? Опять князь вылез? Он попытался загнать выскочившую без спроса личность князя обратно вглубь души, но не смог. Нет, князь Асгейр не сопротивлялся. Его просто не было, не существовало отдельно, словно он растворился, неразрывно слившись с самим Андреем.

— Боги, — прошептал Андрей и сжал виски.
Голова больше не терзала его болью, как два дня до этого. Он вообще чувствовал себя прекрасно и отлично помнил всю свою жизнь в обоих мирах — с рождения и до самой смерти. И ни в одной из своих двух жизней он не ощущал ранее такой ясности и полноты, как сейчас.

В спальню прибежали слуги, принялись омывать Андрея и одевать.
— Отнесите в часовню, пусть похоронят как должно, — велел Андрей, кивнув на труп.
На лицах слуг отобразился шок и привычный страх от новой блажи господина — надо же, раба отпевать в часовне.

Андрей отошел к окну и посмотрел во двор. Там лениво звенели мечами стражники и носилась чернь. Демона нигде видно не было.

...Десять лет назад совсем юный Асгейр, и без того более одаренный силой, чем его старшие братья, попытался достигнуть еще большего могущества с помощью древнего ритуала. "Копье духа", так назывался этот ритуал, и считалось, что его может успешно пройти лишь один из сотни. И Асгейр не прошел. Но не умер, как большинство неудачников, просто копье его духа, отправленное за силой в другой мир, не вернулось. Самые легкие, чистые и подвижные части души покинули его тогда, оставив жить с обрывком, сжираемым тяжелыми страстями — жаждой власти, похотью... И магией, которую беспрестанно подпитывала растянутая между мирами душа. Так что в каком-то смысле цель ритуала была достигнута — силы Асгейра увеличились. Причем настолько, что лет через пять после того ритуала он смог решиться на новую аферу: построить под одним из холмов храм темным богам. И поставить там "манок демонов" — маленький артефакт, наполненный магией, который достаточно сильный демон может почуять издалека и прийти к его хозяину.

Демоны воинственны, любопытны и похотливы, и им вовсе не нужны человеческие души, как в то верит чернь. Единственное, что им может предложить человек — это свое тело, кровь врагов и развлечения. И все это было у Асгейра, младшего княжича Лэрнского.

В одну из темных ночей, когда Асгейр сидел в своем капище и смотрел на медленно умирающего на алтаре раба, к нему явился скитающийся демон Рэнси, прекрасный, как предсмертное видение, а с ним — дружина из шести младших демонов. Рэнси взял его тогда прямо на алтаре, рядом с истекающими последней кровью жертвами.
— Останешься со мной? — спросил его Асгейр, все еще вздрагивая после демонской любви, и притянул к себе за хвост.
— Это будет забавно, мой князь, — ответил тот любезно.
— Я лишь младший княжич.
— Это легко исправить, мой князь.
— О, да, исправь, мой демон, — засмеялся Асгейр, — нам будет весело, я обещаю тебе.
Им и вправду было весело вдвоем, так весело, что вскоре Асгейра, князя Лэрнского, в народе стали называть не иначе, как "шлюхой дьявола" и "Лэрнским палачом".

...Андрей приподнял руки, позволяя нацепить на себя перевязь, и невидящим взором уставился на гобелен, изображающий адские муки грешников (несомненно, дивный выбор для спальни). Он думал о том, что всю жизнь мечтал о неведомом. Что никогда и ни с кем не завязывал близких отношений, нередко предпочитая книги и компьютер веселой компании, а путешествовал часто и всегда один. Что менял работу и место жительства с необыкновенной легкостью. Что всех людей в своей жизни любил одинаково, и что близкий друг у него был только в детстве, когда у всех бывают друзья. Что все двадцать пять лет своей земной жизни был не человеком, а лишь половинкой души, вспоминающей о своей целостности во сне.

Зато стало ясно, почему ему так легко оказалось взять контроль над телом и властолюбивой душой князя Асгейра — ведь именно Андрей был главной частью, острием духа.

Останется ли демон верен ему после всех изменений? Ведь он кажется столь искренне увлеченным тем изувеченным чудовищем, которым был Асгейр. Почему-то верность этого демона была важна Андрею так, как никогда не был важен ни один человек.

Наверняка с нормальным человеком демону будет так же скучно, как и с запуганным рабом. Кажется, демоны держали милосердие за слабость.

***
— Невольничий рынок? — удивился Рэнси. — Зачем тебе на невольничий рынок, твоя светлость?
— За новым менестрелем, — Асгейр пустил коня в галоп, заставив свиту отстать.
Улица Роз была абсолютно пуста — наверняка весь город уже облетела весть, что князь изъявил желание развлечься прогулкой.

Рэнси успел хорошенько пропотеть в несовершенном человеческом теле. А ведь в столице, например, пришлось бы все время ходить так — полностью воплощенным, чтобы служители солнцеликого не учуяли демона.

А еще он чувствовал себя как конь во всей этой сбруе — лента с орденами и парадная перевязь, "герой должен сиять", как сказал Асгейр. "Сиять больше пристало твоему божественному заду", — ответил комплиментом Рэнси. На вчерашнем пиру Асгейр пожаловал ему ленту с орденами, в честь победы над некромантами. Рэнси даже в постели ее не снял, и награды столь дивно звенели, пока он любил своего князя изо всех сил.

Асгейр первым влетел на площадь, следом Рэнси и остальные. К счастью, на площади Трех сердец было почти людно, на помостах выставлены рабы, прикованные к столбам, все как положено. И ни одного эльфа среди них.

— Рабы, купленные на рынке, не имеют никакой ценности, — Рэнси подпустил в голос почтительности, как всегда, когда они были не наедине.
Асгейр вопросительно поднял бровь, и Рэнси тогда пояснил:
— Ценны только свободные, захваченные в плен, и то лишь для первого хозяина. Далее это всего лишь бесполезные гомункулусы. Сломанные куклы.
— Существуют целые школы для воспитания покорных рабов, — заметил барон Эйнар, придворный из княжеской свиты. Этот неуклюжий долбоеб иногда принимал участие в их забавах: князь любил накачивать его воздухом с помощью специальных мехов, и Эйнар искусно выпукивал модные мелодии. Просто незаменимо на пиру.
— В этих так называемых школах рабов лишают главного — острия духа. Без него человек неинтересен и походит на размякшую глину. А из глины, как известно, получаются только гомункулусы. Даже ожившие мертвецы — и те краше.
— Вы ошибаетесь, барон, — холодно сказал Асгейр, и Рэнси тут же с ухмылкой согласился:
— Да, мой князь, конечно же, я ошибаюсь. Только хорошего менестреля здесь не купить.

Но Асгейр все равно приобрел какого-то замухрышку. И тот оказался эльфом ко всеобщему удивлению, но настолько грязным и замученным, что даже светлая когда-то печать его души стала абсолютно серой – вот почему Рэнси не заметил остроухого сразу. А глаза его были как будто затянуты паутиной, так отпечаталось в нем заклинание слепоты.

— Хорошо над ним поработали, — хмыкнул Асгейр. — Сколько?
— Ваша светлость, — засуетился верткий торговец. — Этот эльф — чистокровный, из самого Великолесья.
— В нем ничего не осталось от эльфа, — влез Рэнси. — Кроме ушей, да и в те не выебешь, слишком там грязно.
— Сколько? — голос Асгейра заледенел, а изо рта торговца вырвалось облачко пара.
— Нисколько, это дар великому князю, — торговец начал судорожно кланяться, и тогда Асгейр бросил несколько золотых в пыль и кивнул Рэнси:
— Забирай его.
— Этот раб наверняка стоит дороже, — издевательски сказал Рэнси. — Я не могу это вот так забрать, мой князь.
Торговец упал на колени и замотал головой, мол, не надо ему никаких денег, а потом бросился расстегивать замок на цепи, которой эльф был прикован к столбу.
— Рэнси, — процедил Асгейр, что-то он в последние дни вообще сам не свой был, впадал в гнев вдвое быстрее обычного.

Раба пришлось забрать, конечно же. Рэнси проверил ему зубы, на удивление целые, и прощупал кости — несросшихся переломов не было, а потом недовольно перекинул эльфа через седло. Неужели Асгейр не видит, что раб так или иначе скоро умрет — жизненной силы у него почти не осталось.

В замке Рэнси передал его князевым слугам:
— Отмыть и одеть красиво. И изнутри тоже вымойте. Подать вечером его светлости в опочивальню.
Те перестали кланяться и подхватили еле стоящего на ногах эльфа.
— Если сдохнет — вместо него князю будете, — заржал Рэнси. — Не бить и не наказывать, он и так еле жив.
— Да, господин барон, будет исполнено, господин барон, — зашелестели слуги и как-то незаметно испарились вместе с эльфом. Вышколенные они у князя были и понятливые, другие тут не задерживались.

А потом Рэнси отправился в тот самый подземный храм, что Асгейр выстроил для него. Смутное беспокойство терзало Рэнси с самого утра, и он не сразу понял, что это все из-за посланника. Тот, конечно же, не имел достаточно сил, чтобы проникнуть в княжеский замок, но смог отыскать темный храм. И теперь пытался как-то дать о себе знать.

Рэнси без труда отыскал тот самый холм — под которым он впервые среди крови и смерти познал Асгейра, младшего княжича Лэрнского.

Вход в храм наполовину засыпало осевшей землей и завалило ветвями, но тьма этого места ничуть не рассеялась. Еще бы, после всех злодейств, творившихся в Лэрнском княжестве. Рэнси отбросил сухие ветки и скользнул внутрь, пригнувшись. И с удивлением заметил, что даже воздух внутри сделался иным — густым и пропитанным мраком. Из-за этого мрака Рэнси не сразу заметил мелкого бесенка, сидящего посреди алтаря.

— Рэнсиар! — рявкнул бесенок, то есть, никакой не бесенок, конечно, а кто-то из старших родичей. Рэнси никак не мог определить — кто, заклятие изменчивости не позволяло. Поэтому он поклонился на всякий случай.
— Приветствую, великий.
Пространство вокруг них засветилось алым.
— Хорошо устроился, даже храм забабахал, — хихикнул бесенок и завертелся вдруг, пытаясь ухватить красный с треугольной кисточкой хвост.
Это всего лишь посланник, а не воплощение, с облегчением понял Рэнси. Значит, максимум, что его ждет — словесный понос старого черта.
— А храм-то заброшен, приманили тебя письками-сиськами и бросили храм-то, — запыхтел бесенок басом, не переставая вертеться.
"Любовью вообще-то", — чуть не брякнул Рэнси.

— Что же понадобилось великому от его недостойного отпрыска?
— Служба твоя понадобилась! — взвился бесенок. — Или ты не в курсе, голова овечья, что битва грядет. Побоище, равного которому доселе не было.
— С кем же война, — растерялся Рэнси. Он, как и все молодые демоны, не очень смыслил в политике.
— С остроухими тварями и прочими прихвостнями света, — пискнул бесенок и свалился с алтаря.
Опять стало темно, как в не знавшей разврата жопе.

Рэнси поднял бесенка — тот был абсолютно дохлый уже. Не выдержал, бедняга, такого тесного слияния с могущественным демоном. Кто же это все-таки был? Отец, наверное... А может и сама бабка.

Надо предупредить Асгейра, чтобы уничтожил храм, неожиданно подумал Рэнси, вылезая из-под холма и отряхиваясь — камзол его был щедро присыпан мертвой землей. Неизвестно, какое еще зло может притянуть это место, ведь недаром окрестные деревни почти опустели, и на тракте редко кого встретишь — путники предпочитали обходить Серые холмы стороной. Рэнси усмехнулся от таких мыслей — как будто он перестал быть демоном, а стал одним из вассалов князя.

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"О демонах и людях", 2

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

Асгейр снова свел его с ума, столь умело изображая неискушенность и нежность. Рэнси даже испугался в какой-то момент, не подменили ли его возлюбленного князя, но нет — аура ледяной магии полыхала все так же, и так же холодны были прозрачные глаза, когда князь пытался насадиться ему на член. Асгейр кривил свои точеные губы, как будто легкая боль проникновения доставляла ему неудобство. А раньше, помнится, чуть не с разбегу запрыгивал, и ничего.

— У всех князей жопы узкие, в этом их главное отличие от низкородных, — поддразнил Рэнси. Его немного задело, что Асгейр не обратил внимания на подношение. Лишь пообещал устроить пир в честь победы, намекнув, что на празднике не помешала бы парочка целых пленников.
— И много князей ты знал? — Асгейр не спешил опуститься полностью, дразня его ожиданием и сладко сжимая задницу.
— Только тебя, любовь моя...

А потом, когда все закончилось, князь непринужденно соскочил с него, как с загнанной лошади после скачки.
— Оставь меня, Рэнси.
— Я бы мог поискать в казематах подходящих пленников, светлейший, — Рэнси, накинув человеческую личину и снова став бароном Мансом, шарил по полу в поисках одежды. Он абсолютно не помнил, как раздевался вчера.

Асгейр крутился перед большим тусклым зеркалом в золотой раме, разглядывая себя. Вот же нарцисс. Достигнув зрелого возраста, такие начинали отмокать в кровавых ваннах и мазаться жиром девственниц, но Асгейру увядание совершенно не грозило, к тому же, маги не старились в отличие от обычных людей. Так и умирали юными и прекрасными, а после смерти сразу обращались во прах.
— Твоя красота затмит и сияние светлых храмов, — Рэнси подошел поближе, завязывая штаны.
Квадратная рожа барона отразилась в зеркале рядом со светлым ликом князя, вызвав усмешку у последнего.

— О каких пленниках ты говорил?
— Для пиршества конечно, мой князь.
— Я разве собирался их жрать? — Асгейр изогнул бровь.
— Интересная задумка, — заржал Рэнси. — Тогда надо взять помоложе, отмыть хорошенько. Дай-ка я угадаю — ты предпочтешь изжарить их живьем?
— Нет, постой, — Асгейр схватился за него, пошатнувшись. Видимо, сказывалась бурная ночь, с гордостью подумал Рэнси. — Не надо пленников, я передумал.

Рэнси поцеловал его в губы и выскочил вон, время близилось к полудню.

А за вечерней трапезой Асгейр не стал веселиться, как обычно. Рэнси, сидящий по левую руку от князя, замечал все эти мелкие знаки недовольства и скуки, и напряженный уголок рта его светлости не сулил ничего хорошего.

Справа от князя восседала его сестра — прекрасное, но совершенно безумное существо. Болезнь ума впервые посетила ее после смерти отца и старших братьев, и тогда Асгейр запер ее в башне под предлогом сохранности девичьей чести. А Рэнси помог ему изготовить специальный ошейник, ограничивающий истечение магических сил, ведь княжна была достаточно могущественной колдуньей, хоть и не столь искусной, как ее брат-близнец.

— Так привести пленников? — Рэнси сжал под столом колено князя, почтительно склоняясь к его руке.
Тот медленно тянул черное вино из золотой чаши в виде черепа. Надо было ему вместо голов таких чаш понаделать, запоздало сообразил Рэнси, нахапать самых больших рубинов в папашиной сокровищнице, от старого черта не убыло бы.

— Скажи мне, Рэнси, что его величество может желать от своего вассала?
— Желает овладеть тобой, мой князь! — лязгнул зубами Рэнси.
— И за этим собирается нанести высочайший визит, — недобро ухмыльнулся Асгейр.
— Если этот ваш чертов человечий король хоть пальцем... — начал Рэнси, но его прервал шум свалки и радостный гогот, возникшей у распахнутых дверей малого пиршественного зала.

Придворные князя, из особо приближенных, втащили внутрь голых парней и девок.
— Вот и дичь подоспела, — обрадовался Рэнси, ерзая в неудобном кресле. Может, хоть это развлечет возлюбленного.

***
Андрей отставил в сторону кубок с приторно сладким вином и попытался собрать беснующиеся целый день мысли. Голова снова начинала болеть. На мгновение ему стало страшно, показалось, что он сойдет с ума, не справится с двумя личностями, мечущимися в его разуме. Но если загонять в глубину души князя Асгейра и пытаться оставаться самим собой, то невозможно было ни найти слов, ни понять, как следует поступать в каждый конкретный момент. Например, в такой, как сейчас. Что делать с этими шлюхами, которых его дебиловатые приближенные притащили сюда, не стесняясь даже присутствия благородной княжны?

А если позволить себе отступить в тень и смотреть, как всем заправляет князь Асгейр... Можно ли попробовать дать тому власть в надежде снова ее перехватить, если Асгейр зарвется? Андрея передергивало от воспоминаний этого больного садиста. Ведь на самом деле тому ничего не стоило зажарить человека живьем и сожрать на пиру. Да. Или резать ублюдков на кусочки, жарить и скармливать им же самим.

"Занятная идея, — подумал он и ударил рукой по столу, — надо обязательно начинать со срамного уда..."

Все присутствующие прекратили жевать и замерли, таращась на него. Трусливые бараны и предатели. Ни в ком нельзя быть уверенным, даже демон, прикидывающийся верным, предаст в любую минуту. А еще и козни короля, зачем тому понадобились Асгейр с сестрой. Никак подыскал женишка для дурочки и хочет таким образом заграбастать княжество?
— Завтра, — сказал Андрей, улыбаясь и обводя всех изучающим взглядом, — мы устроим пир для барона Манса, героя славного похода на богомерзких некромантов, — он поднял кубок, чествуя своего демона, и тот встал, снисходительно кланяясь и принимая приветственные вопли.
— Благодарю, мой сюзерен, — сказал демон, и Андрею показалось, что его глаза горят бардовым, а дивный облик проступает сквозь тусклую человеческую личину.
— Мой верный вассал, — улыбнулся Андрей, — твои подвиги восславит сегодня менестрель, — он кинул взгляд на полуэльфа на дальнем конце стола, бледными лапками перебирающего струны лютни.
— Мой господин, — звонко сказал полуэльф и повернул к нему слепое лицо.
Когда-то князь Асгейр своими собственными руками выколол ему глаза — считалось, что слепые певцы поют лучше.

Может, это и правда, голос у менестреля действительно был задушевный. Андрей криво усмехнулся, вспомнив вдруг, что после каждого выступления князь Асгейр призывал к себе несчастного певца и насовывал в рот, расточая комплименты "дивному таланту".

Между тем ему под руку толкнули голого дрожащего мальчишку, и Андрею пришла в голову замечательная мысль:
— А теперь менуэт! — объявил он, вставая. — Развлечемся благородными танцами с нашими юными прелестниками, — он поманил к себе голых шлюх, уже успевших пристроиться среди гостей. — Надеюсь, моя прекрасная сестра почтит нас первой фигурой.
Он взял мальчишку за волосы и толкнул его к сестре.
— Демоны... — прошипела та и вдруг взвизгнула: — Окружили! Демоны!
Настоящий демон засмеялся и вновь приподнялся для галантного поклона.
— Танцевать! — рявкнул Андрей, и сестра встала, покрываясь смертельной бледностью.
Очевидно, от оскорбленной гордости, странно, что она еще сохранилась в ее безумии. Впрочем, она всегда была упряма, спесива и непокорна... злонравная девка.

— Нравится тебе праздник в твою честь, барон? — Андрей усмехнулся, меняясь с демоном партнершами в очередной фигуре.
— Безмерно, мой князь, — улыбнулся тот, — однако лишь личная награда от твоей светлости успокоит мое сердце.
— Однако, — Андрей остановился и рассеянно подергал свою шлюху за пышную грудь.
Шлюха была рыжей, и грудь ее была белой и в крупных веснушках. А князь Асгейр, очевидно, столь мало интересовался женщинами, что не чувствовал никакого желания от лицезрения ее обнаженных прелестей, несмотря на собственный полустоячий член. Впрочем, шлюхи-мальчишки его тоже мало интересовали, так что возможно дело было в пресыщенности... Тяжелая волна желания окатывала его лишь при взгляде на хищную фигуру демона. Или от рассеянного порыва кого-нибудь выпороть. Или при мысли об изнасиловании менестреля, тот всегда так покорно терпел князя и так сладостно источал слезы из пустых глазниц.

Взгляд Андрея задержался на сестре — та с непередаваемым изяществом склонялась в реверансе перед голым смердом — и в груди Андрея все заледенело от какого-то злобного и бессильного чувства.

Он стиснул зубы и прикрыл на мгновение глаза, загоняя мерзкую личность князя вглубь. А потом вышел на балкон, повелев всем "продолжать веселиться".

"Так жить нельзя", подумал он, вглядываясь в ночную тьму. Скоро он потеряет себя, снова станет князем Асгейром. Как же получилось, что он вселился в этого ублюдка. И почему он до пятнадцати лет видел его во снах? Юный Асгейр был совсем не такой... жестокий, конечно, по земным меркам, но не совсем выродок. Надо вспомнить, понять, что связывало их души, не может же быть все просто так.

И еще странность — почему властная душа Асгейра так легко отходит на второй план и не борется за превосходство?

— Мой князь.
Андрей скосил взгляд, чувствуя, как болезненно подводит живот, а кожа на мошонке ежится от близости демона.
— Что тебе?
— Я собирался любоваться звездами под сладкое пение, мой князь, — оскалился демон, и встряхнул за шею притащенного с собой менестреля, — не почтишь ли своим присутствием? Тяжкие думы развеются от красот.
— Возможно, я не хочу, чтобы они развеивались, — процедил Андрей.
Менестрель еле слышно вздохнул, прижимая к груди лютню, и струны ее тихо звякнули.
— Тогда они, подчиняясь твоей княжеской воле, выстроятся стройными, сверкающими совершенством рядами, — сказал демон и подступил совсем близко, так, что Андрей ощутил яростный жар его магии. — Или гонишь меня, лишая своего общества?
— Это было бы жестоко. Пойдем, — фыркнул Андрей и стиснул его за предплечье. Боги, как он соскучился за день по этому чувственному удовольствию — ощущать плоть демона под своими пальцами, пусть даже и сквозь одежду.

Все эти мучительные мысли, терзавшие его весь день, все они не имеют никакого значения ночью, в часы демонов. Он подумает об этом завтра.

***
Что там Асгейр говорил про короля? Неужто этот человечий владыка затеял войну и хочет призвать своих вассалов на службу? Королевство людей постоянно заключало какие-то союзы, но никогда не нападало первым. И, насколько было известно Рэнси, никакой войны сейчас не было. А случись она между демонами и людьми — пожелает ли Асгейр следовать за ним, хватит ли у него духу на такое предательство? Однажды Рэнси спросил его об этом. "Разорву тебя на куски, проклятая тварь", — ответил Асгейр, он был изрядно пьян тогда и как всегда бесстрашен.

Наверняка просто кто-то нажаловался королю, сочтя себя униженным и оскорбленным после княжеских шуток. Но кто же? Как правило, Асгейр предпочитал не оставлять в живых свои игрушки.
Рэнси не мог припомнить ни одного хоть сколько-нибудь значительного врага, к чьим словам король мог бы прислушаться. Кроме, пожалуй, бывшего полюбовника княжны — графа Снорте. Тот хотел выкрасть княжну и, тайно обвенчавшись, бежать с ней в свои земли. Но Асгейр настиг их прямо перед часовней, тогда он часто устраивал охоту на людей. Собственно, только на людей он обычно и охотился.

Жизнь графу Снорте спасло чудесное заступничество княжны. Та заключила с братом спор — если она окажется девицей, князь Асгейр отпустит ее жениха на все четыре стороны. "Четвертует", — решил Рэнси и ошибся.

Они ввалились в часовню вместе с псами, улюлюкая и смеясь, княжну с женихом тащили следом. Асгейр уложил сестру на алтарь, смахнув на пол жертвенные чаши и свечи, и задрал ей юбки. "Овладеет", — подумал Рэнси и опять ошибся.

Асгейр долго копался у нее между ног, а потом плюнул на расшитый жемчугом подол ее платья, прошипев:
— Вот же холодная сука.
— Убей обоих, и дело с концом, — влез с советом Рэнси. — Она опасна, стоит снять с нее ошейник и переодеть в доспехи — не отличишь от тебя, ведь вы близнецы и схожи не только лицом, но и отпечатком души.
Но Асгейр не послушал его. Он отпустил Снорте, отрезав тому нос, отправил сестру обратно в башню, а Рэнси прогнал из своей постели на целых четыре дня.

Это случилось три или четыре года назад.

Теперь же король почему-то возжелал лично посетить княжество Лэрнское и лицезреть обоих — брата и сестру, высокорожденных Асгейра и Астайру. Рэнси видел свиток, доставленный из столицы — от того явственно несло неприятностями и светлой магией королевского рода.

Менестрель забился куда-то под кресло и замер там. Всю ночь он молил убить его, "чувствуя неведомое доселе милосердие княжеской души". Такой жалкий и униженный, Рэнси даже побрезговал его драть. Асгейр же, утомившись ночным развлечением и обществом менестреля, еще не вставал с постели, лениво принимая утренние ласки.

— Ты такое чудовище, любимый, — прошептал Рэнси, задыхаясь от чистого восхищения. — Как будто ты — моя потерянная черная душа.
В древних легендах говорилось, что у демонов изначально были души, но столь мерзкие, что солнцеликий отделил их и отправил в вечные скитания. Конечно, никто из демонов не верил в это.

Менестрель под креслом застонал и задергался, будто в припадке. Совсем как княжна когда-то при виде своего безносого жениха.

— Рэнси, заткни его, — Асгейр зевнул и оттолкнул его руку, не давая проникнуть пальцами в задницу.
Рэнси метнулся к креслу и в два счета оторвал менестрелю голову:
— Готово, мой князь, — он потряс оторванной головой, пачкая белый ковер красными брызгами. — Тебе непременно стоит отвертеться от королевского визита.
— С каких это пор ты решаешь, что мне стоит делать, а что нет, — рассердился Асгейр, швырнув в него холодом. Кровь в разделенном теле менестреля замерзла и перестала хлестать. — И ты убил моего раба.
— Ну да. Рабы ведь для этого и существуют, — Рэнси бросил в него головой и промазал — та скользнула по ледяному щиту с мерзким звуком. — Хочешь, притащу тебе парочку чистокровных эльфов?
Асгейр смерил его гневным взглядом, и в этой злобе Рэнси любил его больше всего, сильнее даже, чем в пылу битвы.

— Убей Астайру и объяви траур на год. Король не станет нарушать твое уединение, а я точно узнаю, что ему от тебя понадобилось. Если хочешь, я сам расправлюсь с Астайрой.
— Не смей, — процедил Асгейр. — Не смей даже думать об этом, проклятый демон.
— Успокойся, мой князь. Я не трону ее без твоего разрешения, — Рэнси хотел приблизиться, но его неожиданно выбросило в окно каким-то особенно подлым заклинанием.
До чего же возлюбленный его суров был и бесстрашен в гневе, настоящий дар темных богов.

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"О демонах и людях", 1

Название: "О демонах и людях"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: в процессе
Жанр и теги: фэнтези, приключения, романс, херт-комфорт, демоны; ХЭ.
Авторы:  ankh976 и  Le Baiser Du Dragon
Саммари: Парень из нашего мира попадает в тело чудовищно жестокого князя в мире меча и магии. Рабы, короли, предатели и эльфы встретятся на его пути, но вершиной всего окажется злобный демон, с которым князь когда-то заключил союз, в том числе и любовный.
Предупреждения: присутствуют сцены средневековой жестокости; сомнительное согласие

В детстве Андрей читал книгу про древнего советского программиста, попавшего в настоящую сказку. И на всю жизнь запомнил рассуждения главного героя о том, что все попаданцы почему-то ведут себя странно — хотят изо всех сил сбежать от страшных чудес, когда любой нормальный человек — наоборот, должен стремиться к неизведанному.

Андрей изо всех сил стремился к неизведанному. Лет до пятнадцати ему снились удивительные сны, похожие на приключенческий сериал. Во снах он тоже был мальчишкой, а еще там были прекрасные замки, теплые сильные кони, на которых он скакал по ярко-зеленым холмам, и друзья, с которыми он дрался тупыми мечами, а потом купался в речке. А еще там была магия, длинные плети синего огня, вырывающиеся из его рук. У его друзей из сна тоже была магия, у каждого своя, и они часто тренировались вместе. Этой магией можно было убивать лесных бандитов и наказывать слуг. Слуги смешно дергали ногами, когда их наказывали, а остроухие бандиты извивались и визжали, когда их разрезали на кусочки. Почему-то во сне Андрей не чувствовал никакой жалости к несчастным, только веселье. Хотя в жизни ненавидел, когда кого-то мучили, даже как-то с лучшим другом подрался из-за надутой соломинкой лягушки.

И ему всегда казалось, что если он не проснется, то навсегда останется в том полном приключений мире.

Андрей вырос и, конечно же, перестал мечтать о том, чтобы попасть в сказку, хотя и стал программистом, как герой той подростковой книги.

Впрочем, все двадцать пять лет его жизни были вполне успешными и без сказки. Ровно до 11 сентября 2001 года, когда он решил отправиться в Нью-Йорк на конференцию. То есть, отправился-то он туда гораздо раньше, но в тот солнечный день оказался в здании Всемирного торгового центра. И последнее, что он увидел в широком окне конференц-зала (и вообще на Земле), был несущийся прямо на него самолет.

Сказать он ничего не успел.

Он даже боли не почувствовал, просто стало темно, а потом в глаза ударил яркий свет, и его швырнуло неизвестно куда.

Он покатился по неожиданно мягкой земле и резво вскочил на ноги, сжимая в одной руке меч, а вторую поднимая для заклятья. Вокруг цвели зеленые холмы его снов, в воздухе плыл пряный запах весны, а его меч полыхал голубым, как у джедая.

Рядом кружили всадники, и Андрей сам не понял, как совершил выпад и сбил одного с лошади.
— Пощадите, ваша светлость! — крикнул тот, бешено ухмыляясь, и Андрей вдруг понял, что бой не настоящий.
— Мое милосердие не знает границ, — сказал он со смехом и опустил меч.
Все его тело распирало от забытой силы и радости давних снов.
Он вернулся в сказку, теперь навсегда. Как он мог думать, что был счастлив там, в скучной обыденной жизни, где даже небо и трава казались сероватыми по сравнению с этим миром.

***
Рэнси никогда не любил человеческие замки — слишком много разных запахов и всякого другого дерьма, вроде разноцветных висящих тряпок и слишком узких окон, в которые и не пролезешь толком. Он подошел к одному такому окну и принюхался: отчетливо несло розами и горелым мясом. Повсюду холодно звенели охранные заклятия, весьма неприятные, если в них вляпаться, но совершенно бесполезные против демона. Рэнси оскалился и проверил мешок с подарками для князя Асгейра, а потом быстро затянул веревки обратно — не время развлекаться. Он ждал целый месяц, подождет еще. Целый месяц боев на восточной границе, настоящая маленькая война с некромантами, и, конечно же, Асгейр предпочел прибегнуть к помощи демонов, нежели вступать в войну самому. Рэнси самодовольно ухмыльнулся. Ради Асгейра и его задницы он с удовольствием оторвал несколько буйных некромантских голов. Три из них находились сейчас в мешке, в отличном состоянии, надо заметить, даже глаза не помутнели. Вот только запах свежей крови звучал уже не так отчетливо.

Вообще некромантия была не в чести у здешних людей, хотя Рэнси не очень понимал, почему. Ведь другой магией люди пользовались, выбирая основную специализацию чуть не с рождения. Вот Асгейр, например, предпочитал лед и холод, очень эффектно смотрелось. Рэнси оскалился и с трудом удержал человечий облик. Еще не время.

Почему же его не зовут? Может быть, коварный любовник решил нарушить свое обещание? "Его светлость в покоях закрылись. Как со стадиума вернулись, никого пускать не велено", — вот что поведал перепуганный слуга, стоило лишь пригрозить выколоть ему глаза. Рэнси злобно зарычал, выкидывая слугу в открытую дверь, а головы в мешке жалобно зарыдали.

И тогда он разозлился и выпрыгнул в окно, лишь слегка отступая от человечьего облика. Охраняющие замок заклинания потянулись к нему, словно хищные щупальца Запределья, и рассыпались звенящими осколками, а Рэнси пронесся сквозь сад и принялся карабкаться по стене. Почему, думал он, цепляясь когтями за очередной древний камень, почему Асгейр не выставил стражу под окнами или не поставил защитную сферу? Ждет, пока я сам приду, догадался Рэнси. Люди ведь так любят дразнить демонов.

Он постарался беззвучно растворить ледяной щит, закрывающий окно в опочивальне князя, и проник внутрь. Асгейр ожидал его обнаженным, лежа в постели, и Рэнси чуть не задохнулся от вида, открывшегося его взору: точеное сильное тело, широко раскинутые стройные ноги и мускулистая задница. И манящий вход, почти скрытый в завитках темных волос. Асгейр лежал на животе, обхватив руками подушку, и спал; одеяло бесформенным комом валялось на полу.

Рэнси приблизился, не дыша, а потом бережно перевернул его на спину, поочередно лобызая маленькие соски:
— Я вернулся, как обещал.
Асгейр поежился и вздохнул во сне.

Тогда Рэнси достал из мешка трофеи — заросшую буйными кудрями голову лорда Ракона, белобрысую голову леди Кресс и юную совсем головку ее пажа. Почему-то в разлуке казалось, что паж имеет отдаленное сходство с Асгейром, но теперь Рэнси видел — ничего подобного. Его Асгейр был настоящим совершенством с этим своим точеным бледным лицом и черными, как будто нарисованными бровями. Как можно было сравнивать его с другими людьми. Рэнси разложил головы на столике рядом с кроватью — Асгейр проснется и сразу увидит подарки.

— Убей... — зашевелила губами голова лорда Ракона, и Рэнси шикнул на нее, пригрозив пришить к песьему телу, если не заткнется.
А потом поправил прическу леди Кресс, ведь Асгейр во всем любил красоту.

К несчастью, у лорда Ракона в волосах жили кровососущие слизни, и за время пребывания в мешке они перебрались и на две другие головы. Рэнси постарался незаметно выловить самых крупных, но тут голова леди Кресс свалилась со столика с глухим стуком.

Асгейр сел на кровати, опираясь на руку, и распахнул прозрачные ледяные глаза. Рэнси суетливо поднял голову миледи и водрузил обратно на столик, стараясь не распаляться раньше времени.

— Твои враги повержены, мой князь.
— Какого черта ты тут делаешь?
— Пришел за наградой, которую ты обещал, — нагло облизнулся Рэнси и выпустил когти, приступая к трансформации.
Таков был уговор — Рэнси побеждает подлых некромантов и владеет князем в том своем обличии, что предназначено для битвы. "Хочу видеть лик падшего ангела, когда ты натянешь меня на свой дьявольский уд", — вот что сказал Асгейр на прощанье, когда отправлял его на войну.

— Прекрати, — Асгейр отполз по кровати и выставил ледяную сферу, и тогда Рэнси впервые почувствовал его страх. Невозможно.
— Не бойся, — он настиг его одним прыжком и осторожно прижал руки к кровати. — Я буду очень ласков, просто позволь мне, позволь познать тебя так.
— Как — так? Ты меня... мной овладеть собрался никак? — Асгейр завозился под ним и опять слабо ударил холодом, дразня.
— Да, мой князь, — Рэнси вжался лицом в его шею. Пахло одуряюще — страхом и самим Асгейром, невообразимо возбуждающая смесь.
— Нет, — сказал Асгейр.
— Да, — горячечно зашептал Рэнси, стараясь не срываться на рык. — Причем я буду в боевом своем облике, если ты помнишь. Обещаю, что сразу исцелю твои раны. Сопротивляйся, если тебе будет мало боли, не бойся, я все потом вылечу.
— Подожди, — Асгейр высвободил одну руку и уперся ему в грудь, оцарапавшись об острые пластины панциря. — Давай... давай не в этот раз.

Рэнси лизнул его в губы раздвоенным языком и с сожалением превратился опять в человека. Когда-то он поклялся Асгейру не принимать без нужды демонское обличье, находясь в его землях. Демонов не любят в стране людей. И Рэнси, чтобы иметь возможность находиться рядом с возлюбленным, принял облик одного из мятежных баронов, томившихся в подземелье замка. Асгейр тогда устроил целое представление: "мятежника" притащили в цепях в тронный зал, и Рэнси на коленях прополз от дверей до самого трона, вымаливая прощение. И князь милосердно простил его и даже принял клятву верности, а Рэнси смотрел, не отрываясь, на его пах — член у Асгейра торчал всю церемонию.

— Не бойся, — повторил Рэнси. — Ты не ждал меня так скоро, верно?
— Да, — виски у Асгейра были мокрые от пота.
Рэнси сполз ниже, проведя языком по его телу — от подбородка до пупка, и Асгейр вздрогнул, откинувшись на подушки.

Член у Асгейра слегка налился кровью от ласк и облизываний, а когда Рэнси взял его в рот, окончательно встал. Все же он хорошо знал это тело, все эти чувствительные заветные местечки, от прикосновения к которым Асгейр делался как расплавленный воск сзади и как железо спереди. Особенно хорошо действовал раздвоенный длинный язык в княжеской заднице, чем Рэнси не преминул воспользоваться и в этот раз.

— Не надо, — сказал Асгейр тихим непередаваемым голосом.

У Рэнси от вожделения потемнело в глазах. Он перевернул князя на спину, и новые "не надо" звучали в его ушах сладкой музыкой. Досадно, что у Асгейра не стояло как следует, не иначе, тот опять устраивал эти свои оргии.

Рэнси в очередной раз вобрал его член в рот и почувствовал вкус семени на языке.
— С ума меня сводишь, как девственница на жертвенном алтаре, — прохрипел он и поцеловал Асгейра, смешивая вкус их слюны, Асгейровой спермы и крови — тот прикусил себе губу, когда кончал.
А потом Рэнси перевернул его и наконец-то засадил без всякой жалости, принимая истинный облик, данный демонам для сражений и любви.

***
Андрей взвыл и задергался, ощутив, что его разрывает изнутри. Как ему не повезло вселиться в извращенца-мазохиста-любителя-демонов.
— Сгинь, проклятая богами тварь, — заорал он, безуспешно вырываясь из когтистых лап.
Почему-то мысли не могли выразиться привычным русским матом — тот не поддавался ему так же, как и магия. Поток холода истекал из его рук бесполезными брызгами, он, словно неумелый серфер, не мог поймать волну магии и проваливался в ее рыхлую пену и вихри.

Все его тело трепетало от пронзительной боли — непередаваемые ощущения насаживаемого на кол. Он закусил подушку, захлебываясь рыданиями. Сзади раздался демонический смех, и Андрей вдруг вспомнил, как князь Асгейр загнал недавно двух браконьеров в своем лесу и посадил их на кол, это было смешно, очень смешно... Демон встряхнул и перевернул его, словно почуяв, что сознание Андрея отходит.
— Посмотри на меня, любимый, — оскалился он и запихал когтистую лапу Андрею в задницу.
Андрей сорвано захрипел, багровые глаза плыли перед ним в тумане, словно фары приближающегося автомобиля. "Это только сон", — подумал он и почувствовал, что между ног и низ живота опалило жаром исцеления.

А потом боль отступила, оставив после себя лишь пульсирующую память. Андрей приподнялся и слегка отполз, не отрывая взгляда от шипастого демонского члена. Даже опавший, тот внушал своим размером. А еще он был весь в крови.

Демон с ухмылкой схватил его за ногу и подтащил к себе. Андрея затрясло. Боги, его собирались рвать по-новой?! Память князя Асгейра, проклятого извращенца и преступника, подсказывала ему, что демоны поистине неутомимы в постели, могут развлекаться сутками.
— Хватит, — прошептал он, с отчаянием слыша, как жалко и трусливо звучит его голос. Демона подобное только распалит. — Я обещал тебе только раз, демон.
— Одну ночь, моя светлость, — полыхнул глазами тот и задрал его ноги к плечам.
Демон был чудовищно сильным, его лапы, казалось, весили тонны, и Андрей поджимал задницу и бился под этой тяжестью словно лягушка, которой собирались вставить соломинку и безжалостно разорвать брюхо.
— Твоя дырка ждет меня в нетерпении и сладостном трепетании, любимый, — сказал демон, таращась ему между ног.
— Пожалуйста, не надо, — униженно зарыдал Андрей.
Но демон лишь оскалился вновь и принялся засаживать, на этот раз очень медленно, так, что Андрей мог ощутить каждый шип и чешуйку его чудовищного члена.

Будь Андрей в своем теле, он давно бы потерял сознание от всего этого, но князь Асгейр был дивно вынослив — он выдержал еще пять заходов с излечениями, а ночь все длилась и длилась. На третий и пятый раз демон был ласков, он убирал шипы и пластины, ласкал Андрея длинным языком, заставляя плавиться от позорного наслаждения, а потом снова вставлял. Но без шипов его здоровенный член казался таким нежным и гладким, что это было даже приятно — как будто шершавый котях вырывался после долгого запора, порождая мурашки по всему телу, а потом снова залезал, и снова вылезал... Андрей тяжело дышал, бессильно раскинув руки, и собственный его член почти стоял.

Он кончил, когда демон изогнулся и облизал его яйца, запустив потом кончик языка в дырочку на головке.

А перед рассветом уже, когда демон вновь отрастил шипы и рвал его в шестой раз, Андрей почти перестал ощущать боль, ум его словно остановился, избавившись от мыслей и горячечных воспоминаний Асгейра, спутанных с его собственными. Мятущаяся по телу магия собралась наконец одной волной и хлынула из поднятой руки, отбросив демона к стене.

Тот как-то по-собачьи отряхнулся и встал, вновь убирая боевое обличье.
— Удовлетворился, наконец?
— Да, — сказал Андрей, — залечи меня.
Холод его собственной магии, избавивший от боли, тем не менее, не был способен излечить его.

Как ни странно, но он больше не гневался на демона, яростное желание раскатать проклятую тварь тонким слоем прошло, как не бывало. Андрей только стукнул его еще раз "ледяным молотом", а потом завалился спать. И даже не воспротивился, когда демон коварно заполз к нему в постель и обнял.

— Покажи, как ты делаешь это, как выпускаешь шипы, — попросил Андрей утром, обнаружив в своей постели безмятежно дрыхнущего демона.
Этот вопрос пришел ему в голову не сразу, сначала он долго изучал своего насильника и размышлял — достанет ли у него силы отомстить за минувшую ночь. По всему выходило, что может не хватить, память князя Асгейра, грязного извращенца и мужеложца, услужливо подсовывала ему эпизоды проявления демонической силы.

"А с другим бы справился, и почему мне достался столь могущественный", — подумал Андрей со странной гордостью. И сразу вслед за этим в голову пробралась другая мысль, холодная и отстраненная: "Другой бы не справился с некромантами и не добыл бы ему княжества в нарушение всех законов наследования".

Не в боевом обличии, без ложной человеческой личины и спящий, демон был даже красив — похож на злого эльфа. Андрей, не вполне сознавая что делает, провел рукой по его серебряным волосам. Они сверкали густой волной, и Андрей ожидал, что на ощупь они будут твердыми и острыми, как тонкая проволока или, например, оптоволокно. Но все оказалось не так, и волосы были похожи на мех песца. Андрей, завороженный их переливом, подобрался еще ближе, и глаза демона вдруг полыхнули багровым — он проснулся.

— Мой князь, — прошипел демон еле слышно, и губы его изогнулись в злой полуулыбке.
И тогда Андрей попросил его показать шипы.
— Только за отсос, — нагло ухмыльнулся демон и закинул руки за голову. — Я не шут, твоя светлость.
— Обойдешься, — хмыкнул Андрей, слегка краснея: почему-то вдруг вспомнилось, как демон сосал ему буквально все, даже жопу.

Кожа в паху у демона была мягко-бархатистая на вид, без единого волоска, а член такой налитой, гладкий и нежный, с соблазнительными тяжелыми яйцами...

Господи, о чем он думает, не прошло и суток, а уже стал законченным пидора... Андрей закусил губу, подыскивая ускользающее из памяти слово. Законченным мужеложцем.

Демоноложцем.

Демонофилом.

Поганым предателем богов вкупе со всем родом человеческим и шлюхой дьявола.

Андрей нахмурился: слова, лезущие в голову, были все какими-то не такими, слишком длинными и торжественными. Он перевел взгляд на прикроватный столик и заметил появившиеся за ночь отвратные украшения — искусно выделанные человеческие головы. Вроде вечером их не было. Или он не заметил? Ведь вчера, вернувшись со стадиума, он пытался думать о чем-то важном, и не смог — так разболелась голова в попытках совместить память князя Асгейра со своей. Или наоборот? Его княжескую память со странными воспоминаниями какого-то вселенца, с чьей-то блуждающей между мирами душой, пойманной им, пресветлым князем Асгейром. Как было имя этой души — Андрей? Жаль, что имя ее рода Асгейр вспомнить сейчас не мог, было бы забавно их навестить.

Что-то пушистое скользнуло ему между ног, щекоча мошонку. Он вздрогнул, и князь Асгейр снова отступил вглубь сознания, а Андрей почувствовал, как съежилась кожа на его бедрах и груди, а болезненное возбуждение опалило живот и отдалось в сосках. Он опустил глаза и с изумлением увидел, что демон ласкает его незамеченным ночью хвостом.
— Боги, Рэнси, как я обожаю эту твою кисточку, — засмеялся он.
— Я знаю, — самодовольно ответил демон. Серебристая кисточка на его хвосте была пушистой, как шарик.
И Андрей наконец сдался извращенным желаниям своего тела: потянулся к демону и погладил его по животу. И удовольствие отдалось в кончиках его пальцев, заставив их вздрогнуть.

— Имя тебе ложь и соблазн, — глухо прошептал Андрей и приник с поцелуем к демонской шее. — Кожа твоя так нежна, что саргосский шелк и алрайский бархат — грубее песка рядом с тобой...

@темы: слэш, эльфы, демоны, "О демонах и людях"

---

"Искусственное небо"

Название: "Искусственное небо"
Слэш, НЦ-17, мини
Статус: закончен
Жанр и теги: фантастика; космоопера; транссексуалы
Автор:  ankh976
Саммари: Похотливый лейтенант межвездного корабля трахает все, что движется, и не знает, какие мрачные тайны скрывает экипаж.
Предупреждения: встречаются недоделанные транссексуалы МтЖ и ЖтМ

— Нравятся они тебе? — спрашивает Джеки, и на ее худом лице проступает напряженная улыбка.
Она всегда так улыбается — неуверенно и напряженно, независимо от того, держит ли Эрик ее за руку, любуясь звездами, или проникает в задницу, как сейчас.
— Мне все в тебе нравится, дорогая, — мягко отвечает Эрик и засаживает поглубже. — И сисечки тоже. Они такие... классные... — он на мгновение закрывает глаза и замирает, пережидая приход. — Нежные, упругие, словно созданы для моей ладони, дорогая...
Обычно Джеки обожает, когда он расхваливает ее груди, но сейчас вдруг прерывает его:
— А член? — кривит губы она. — Тоже нравится? Ты к нему никогда не...
Эрик закрывает ей рот ладонью.
— Не еби мне мозг, дорогая, — широко улыбается он. — Ты еще не баба, чтоб ебать мне мозг.
Улыбка у Эрика красивая и сверкающая, как у кинозвезды, и, глядя на нее, Джеки каждый раз чувствует тянущую боль в груди. Это похоже на чудо — когда обычный, хоть и симпатичный, парень превращается в нечто запредельно прекрасное. В рекламную картинку.

— А Гейбриэл? — спрашивает Джеки, когда все заканчивается, а они сидят у больших экранов, изображающих окна, и смотрят в искусственное черное небо.
— Что Гейбриэл? — доверительно спрашивает Эрик и слегка наклоняется, чтобы передать ей электронную сигарету.
С его губ идет белый пар, вокруг них приторно пахнет вишней.
— Гейбриэл, — сковано улыбается Джеки и отводит глаза, — он уже не баба? Чтобы ебать тебе мозги?
— Не ревнуй, малышка, — смеется Эрик несколько деланно.
Он натягивает штаны и уходит, быстро поцеловав Джеки в щеку.

Капитан и старший помощник тренируются на симуляторах в рубке.
— Лейтенант, — ухмыляется старший помощник, снимая шлем, — что привело вас на вахту на целых пять минут раньше положенного?
— Чудовищное чувство долга, — ржет капитан, — это же очевидно, коллега.
— Естественно, — улыбается Эрик. — Вы как всегда правы, господа.
— Присоединитесь? — спрашивает старший помощник, и Эрик кивает.

Капитан со старпомом объединяются против него и расстреливают в виртуальном пространстве.
— Эй, так не честно, вы как всегда, — возмущается Эрик и поднимает шлем.
Осколки корабля все еще плывут в его памяти и врезаются в тело.
— Надо же нам на ком-то отрабатывать командные действия, — пожимает плечами капитан.
— Терпите, лейтенант, капитаном будете, — ухмыляется старпом.
— Как всегда остроумны, Хродгар, — обращается Эрик к нему по имени. — Вы, наверное, от мамочки свое очень смешное чувство юмора унаследовали.
— Да, — говорит старпом, — она ебать остроумная была. Но Хродгаром меня папочка назвал. В честь предков.

Капитан со старпомом уходят, оставив Эрика со вторым навигатором.
— Ну, как оно там у вас, Рауль? — вежливо интересуется Эрик, и навигатор, вздрогнув, отрывается от своих загадочных расчетов. Он всегда такой тихий и незаметный, что Эрик иногда забывает, что несет вахту не один.
— Мое имя Рене, лейтенант, — отвечает навигатор, жалобно морщась.
И Эрик смеется: благодаря такой реакции шутка с якобы спутанным именем кажется неизменно смешной.

— Говорят, вы крутите с этими новыми специалистами, лейтенант? Двумя сразу, — говорит вдруг навигатор.
Эрик поворачивается к нему вместе с креслом и молча смотрит, как тот заливается краской. Но не отводит взгляд, не утыкается вновь в свои расчеты или пасьянсы или что там еще бывает на личных терминалах задротов.
— Кажется, вы интересуетесь не своим делом, Рене, — мягко говорит Эрик.
— Не стоит с ними, Эрик, — отвечает навигатор с каким-то кривым похабством, — поверьте мне. Не стоит.
— Почему, вы знаете о моих любовницах что-то, недоступное мне? — Эрик наклоняется и доверительно смотрит навигатору в глаза.
И тот отворачивается, втягивая голову.

— Зависть — плохое чувство, Рене, — усмехается Эрик и надевает наушники. — Послушайте лучше Бетховена. Божественная, нечеловеческая музыка.

"Жаклин и Габриэль, — думает он, закрывая глаза, — Я ебаный извращенец".

С Гейбом он встречается после вахты. Тот прижимается к нему тонким мускулистым телом, жадно целует, поспешно раздевает. Гейб красивый, и Эрик знает, что девушкой он был еще лучше. "Зачем", — каждый раз думает Эрик, но никогда не спрашивает.

— Полегче, парень, полегче, — шепчет он Гейбу и проводит ладонью по рельефу его груди, по четким кубикам пресса.
Гладит по бритому лобку. Вагина кажется такой неуместной в юношеском теле. Такой беззащитной. Эрик судорожно вдыхает и грубо опрокидывает Гейба на стол. Чертов Гейб, всегда провоцирует его.

— Давно хотел спросить... почему ты переделываешься в парня и продолжаешь встречаться с парнями, Гейб? — говорит Эрик позже. — Девчонкой у тебя было бы больше шансов.
— Эй, я же не спрашиваю тебя, когда ты в последний раз подглядывал за своей мамочкой в ванной, — возмущается Гейб, и губы его нервно подрагивают.
— Прости, — еле заметно улыбается Эрик.
— Я просто транссексуалка и гомосексуалист, — неестественно смеется Гейб. — Именно в таком порядке.
— Ну, может, все изменится, когда ты пришьешь себе член.

— После этого полета как раз будут деньги, — кивает Гейб. — Но мне нравятся парни.
— Жаль, что ты не нравишься себе.
— Не еби мне мозг, Эрик.
— Не буду, — ржет Эрик и вспоминает Джеки. — Пойдем в смотровую.

Они снова стоят под искусственными звездами, и Эрик держит Гейба за руку, воображая его девушкой. Он же и есть пока девушка.
— Капитан назначил нас с Джеки в дипломатическую миссию, — говорит Гейб. — В систему Врат.
— Зачем? — удивленно спрашивает Эрик. — Ты же биолог, а она конструктор. Кому вы там нужны?
— У меня айкью двести пятьдесят! — гордо улыбается Гейб. — Наверное, там нужны умные парни. Я читал про систему Врат, это потрясающе, Эрик...
Эрик не слушает его, он смотрит в черное ненастоящее небо и думает, что никто и никогда не посещал систему Врат с дипломатическими миссиями. Система Врат просто пропускала корабли в сверхскопление Великой стены Слоуна. Или не пропускала.

— Что за дипломатическая миссия во Врата, капитан? — спрашивает Эрик в рубке, но ему никто не отвечает.
"Миссия, лейтенант, дело не вашей компетенции".

Они выходят из подпространства в вахту Эрика и смотрят на систему Врат невооруженными глазами. Эрик никогда раньше не ходил этим маршрутом и не видел Врат. Бесконечные структуры и чудовищные образования подавляют своей невероятностью.
— Миссия готова, сэр, — говорит младший навигатор в его наушниках.
— Отправляйте, — отвечает сидящий рядом капитан.
Эрику хочется увидеть Джеки и Гейба, но он не может оставить пост.

Капитан подсоединяется к инфотерминалу для переговоров с местным разумом, и Эрик видит, как невольно шевелятся его губы.
— Выход на курс через полчаса, — говорит капитан, отключившись.
— Миссия закончена в рекордные сроки? — ухмыляется Эрик.

И все молча смотрят на него. Капитан, старпом, старший навигатор и вошедший младший навигатор.

И Эрик понимает, но не верит.

— Мы оставляем их там? — спрашивает он. — Но... почему?
— Считайте это жертвой местным богам, лейтенант, — говорит капитан.
— В конце-концов, кем еще жертвовать, как ненужными даже себе извращенцами, — кривит губы младший навигатор. — Или они были нужны вам, лейтенант?
— Но что с ними будет, — шепчет Эрик, оглядывая их всех по очереди и не видя.
— Рабами, наверное, станут, — говорит капитан. — Честно говоря, я совершенно не представляю, зачем привратники требуют молодых и симпатичных мужчину и женщину за проход.
— Позвольте с ними попрощаться, — просит Эрик и капитан кивает, а кто-то говорит вслед:
"Поздно".

Эрик бежит по тревожно светящимся коридорам, бьет кулаком по вызову лифта, прижимается лбом к кабинке, ожидая выхода.

"Поздно".

Джеки и Гейб машут ему из-за прозрачной стены отбывающего шаттла. Они улыбаются.
— Прощайте, — говорит Эрик, — мы больше не увидимся.
Джеки и Гейб не умеют читать по губам, они все так же улыбаются и машут.

А на плечо Эрика опускается тяжелая рука андроида.

— Вы плачете, лейтенант? — говорит капитан, когда Эрика приводят в рубку. — Как трогательно.
Эрик проводит ладонью по лицу. Оно и правда мокрое от слез.

Он опускается в свое кресло и обнаруживает, что его отключили от управления.
— У них был высокий айкью, — говорит он, когда они снова погружаются в подпространство. — Может, в следующий раз пожертвуем кем-нибудь действительно бесполезным для общества? Детишками с айкью ниже сто пятидесяти, например? Зачем обществу их зря содержать.

— Великолепная идея, лейтенант, — кивает капитан. — Вот вы и займитесь этим. Нам ведь еще возвращаться.

Эрик закрывает лицо руками, в голове у него нет ни единой мысли.
— Судя по всему, на обратном пути придется пожертвовать вами, лейтенант, — хрипло смеется младший навигатор.
— Заткнитесь, Рене, — говорит ему старпом, а потом добавляет: — Мы собирались потренироваться, присоединитесь к нам, Эрик?

И Эрик присоединяется, и на этот раз он больше не играет один против всех.

Они объединятся в команду и вместе нападают на условного противника.

@темы: слэш, космос, Притчи об одиноких людях

---

Рек: Узник

Наверное, многие из вас читали зачотный хертище на кинк-фесте - про узника и злого тюремщика, забравшего его к себе в анальное рабство. Спешу вас обрадовать, дорогие любители пыток, изнасявок и средневекового антуража, у этого ориджа написано продолжение.

И там прямо все как я люблю - зловещий свиноеб привязывается к заебанной няхе и мучает его своей любовью, а потом няха вырывается на волю и показывает всем, где раки и почем они

Название: "Узник"
Слэш, НЦ-17, мини
Статус: закончено
Автор:  Le Baiser Du Dragon
Саммари: По заявке с кинк-феста: 2.95 Слэш. Тюремщики\бандиты (не менее 3 человек), получив свежую партию рабов\узников оставляют себе для развлечения строптивого раба\пленника\узника. Надевают на него специальный ошейник\используют препараты\заклиание под действием которых личность меняется на секс-игрушку. Секс тремщикам с пленником нравится в обоих его ипостасях - и ласковая куколка и сопротивляющийся сильный пленник, которого им нравится ломать. Издевательства не физические - рассказ о его поведении и показ записей игрищ. Получилось совсем не по заявке
Предупреждения: изнасилование, групповой секс, пытки, ХЭ не для всех гыгыгы

Читать дальше на дневнике у автора или тут.

@темы: не мое