сраные ксеноморфы
Название: "Маша и Дракон, слэш"
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: Закончено
Пэйринг: дракон/человек
Жанр: страшная сказка, фэнтези, слейв, попаданцы, черный юмор, романс; ХЭ.
Авторы: ankh976, Le Baiser Du Dragon
Саммари: Однажды могут исполниться мечты, о которых тебе и не приходило в голову мечтать: девочка попадает в тело парня и в мир, населенный драконами.
Предупреждения: это реально страшная сказка и трешняк, несмотря на ХЭ ))))) Если вам было не смешно смотреть фильмы, подобные "Бесславным ублюдкам" или "Убить Билла", то и здесь может быть не весело )))
Маша и Дракон, слэш
Эпизод 16: дракон
Ларх потащил Мурия в старую секретную лабораторию и заодно отшлепал слегка по пути, приговаривая:
- Не смей драки устраивать в доме. И цепи не смей грызть, раз посадили.
Лабораторию Ларх забросил - развлечений и в департаменте хватало. Просторная комната с одним зарешеченным окном находилась теперь в полном запустении. Еще с тех пор, как была разгромлена во время нажора желтой пылью с товарищами по службе. В тот раз веселье почему-то закончилось у Ларха дома, и под утро ему пришлось запереть гостей в самом укрепленном помещении, а именно в лаборатории. Стены, решетка и дверь, конечно, выдержали, а вот остальное являло собой весьма печальную картину.
- Все убрать. Быстро, - Ларх пожалел даже, что пришлось избавиться от прошлых слуг, которые Мурку в человечьем теле видели.
Новые бескрылые ворвались внутрь и зашуршали, тучу пыли подняли, неумехи. Висевший на плече Муреночек тут же расчихался, нежная еще детка, маленькая, Ларх его поставил перед собой и вдруг заметил, как тот неловко держит левую руку, сломал что ли.
- Болит?
- Очень, - Мурка горестно прикрыл глаза.
Один из бескрылых с поклоном поднес накидку и прикрыл Муркино нагое тело, а Ларх его тут же притиснул, по-отцовски так:
- Пошли, посидим в целебном источнике, и пройдет. Читать дальше
В тепле источника Мурка расслабился вроде, откинув голову на гладкий бортик, и так и сидел по грудь в зеркально-черной воде. Под потолком медленно болтались несколько светильников, лениво помахивали крылышками и сталкивались изредка, вспыхивая поярче. Ларх тщательно ощупал Мурку, но больше повреждений не нашел, уже хорошо. В лапу ткнулся стоящий как всегда член.
- О руке думай, заживет быстрее, - учить и учить еще, Ларх аж умилился и возбудился одновременно.
- Господин...
- Не отвлекайся, - повторил он, переключившись на Муркину задницу, и начал проталкивать внутрь сразу два пальца. Без когтей, естественно. - Там, где перелом, тепло должно возникать приятное, волнами так.
- А потом? - заерзал дыркой на пальцах бесстыжий Мурка.
- Жжение. Как прекратится - зажило значит, - Ларх прислушался, - если сюда придет Лейхе, при нем будешь называть меня папой, понятно? Да и при всех остальных тоже.
- А Лейхе - он кто? - встрепенулся Мурка.
- Мой сын. И наследник.
- А я?
- Ты тоже сын. Младший, - Ларх усмехнулся довольно, разводя пальцы в таком податливом нутре. - И любовник. Только знать об этом никому нельзя.
Мурка закивал и покраснел, видно, старался на больной руке сосредоточиться. А потом захныкал:
- Сильно жечь начало... папа!
Ларх хмыкнул и насадил на себя Мурочку, тот приник лицом к подмышечной шерсти и затих, ну точно, как маленький. Надо, надо поскорее трансформацию завершить, обратить полностью, а то вдруг с Лархом случится что, Мурку точно разоблачат и убьют, или чего похуже. А если до своих доберется, завалят его людишки, они драконов не любят.
Во входном проеме показалась рогатая башка Лейхе, а потом и все его тусклое золотистое тело, Ларх едва успел погрузиться под воду, макнув любовника с головой. Не снимая с члена, само собой, Мурка тут же начал тихонько двигаться и волнительно сжимать задницу.
- Отец, принесли приглашение от госпожи Тиххе. Тебе плохо?
- Мне хорошо. Вон отсюда.
- А рабы? Новых рабов надо купить, отец, этот твой Мурх даже прислужника испортил.
- Вот и займись, - прорычал Ларх, его накрыло как раз, затрясло в невыносимом удовольствии, до чего же хорошо...
- С тобой точно все в порядке?
Мурка под водой задергался, пустил бульбочки и вынырнул, жадно хватая воздух посиневшим ртом.
- Нырять учится, - пояснил Ларх, - ты иди, сынок, а то рынок закроют, останешься до завтра без рабов.
Когда Лейхе ушел, он подтащил любовника к теплым черным струям источника, бьющим из трещины между камней. Поставил Мурку раком над этим фонтанчиком и принялся облизывать раскрытую задницу, иногда пропуская язык глубоко внутрь. Мурка не продержался долго, закричал и обкончал священный источник, совершив невольное святотатство. И уснул прямо там, обмякнув в Ларховых лапах.
Пришлось завернуть его в накидку и отнести в бывшую лабораторию, там как раз закончили уборку. Ларх уложил его в гнездо из шкур и затряс:
- Мурх! Меня не будет несколько дней, запрись изнутри и не выходи отсюда, понял?
Мурка закивал, распахнув глаза бессмысленно, и снова задрых.
Проклятие, как все не вовремя... Тиххе еще эта со своей нетерпячкой, и ведь не откажешь. С ее поддержкой можно будет спокойно довести ритуал трансформации до конца, превратив Мурку в настоящего дракона. Никто и не пикнет, все драконихи Высокого совета - сестры Тиххе, а королеве нет дела до забав своих подданных. Ларх еще раз перечитал приглашение, его просили явиться в малой форме, "изысканной и прекрасной", и внутри что-то противно зашевелилось.
Эпизод 17: Маша
Мурка двое суток только спал и ел. И за это время отрастил все когти на правой руке, два на левой и три клыка. Обслуживали его бескрылые: таскали бесконечные подносы с мясом и уносили наполненные горшки, им все время приходилось отпирать и запирать двери, как отец велел. А еще три раза приносили деревянную кадушку с черной водой, Мурка в ней тоже дрых, а его никто не мыл, так обидно. Но возмущаться было лень, он видел бесконечные сны с господином Лархом. Папа... Бывшая Маша уже с трудом помнила лица своих родных из другого мира, да и зачем, собственно говоря. Он теперь Мурка... Мурх... и отец у него дракон... любимый...
Но когда ему принесли кадушку в четвертый раз - вдруг как в задницу клюнуло: да сколько же можно! Почему о нем никто не заботится?! Где в конце концов Лерка?
- Господин Лейхе его поел, - угодливо сообщил один из бескрылых.
- Что?!?!? - Мурку аж затрясло от ярости. - Это мой, мой слуга! Как он посмел?!
Но бескрылые сбежали, Мурка запустил им вслед кадушкой, а потом горько заплакал, вспоминая, как человек о нем заботился. А он... он...
А он укусил Лерку за руку и сломал ему кость, да, он помнил тот ужасный хруст. Наверно и господин Лейхе, этот его обгаженый братец, потому и поел Лерку, из-за сломанной руки, кому нужен попорченный слуга. Мурка взвыл и принялся биться о дверь, пытаясь разодрать ее когтями (на правой руке они были особо крепкие и аж зудели). Но дверь не поддавалась ни на грош, опять эти тщетные душевные порывы, Мурка даже клыками грыз, но не помогло.
Он, всхлипывая, заснул у порога, а проснулся, когда в дверь постучались: принесли очередную порцию еды, а еще... Лерку. У того была откушена рука и покорежен бок, все обмотано в заскорузлые от крови шкуры, и сам он был без сознания. Но дышал еще, и Мурка утащил его на свое ложе, закутал в чистый мягкий мех и осторожно обнял, принялся раны вылизывать.
- Сожрете меня, господин? - прошептал Лерка, очнувшись через часик где-то.
- Нет-нет, - горячо заговорил Мурка, - что ты, прости меня... я не хотел тогда укусить...
- Кто ж знал, что вы потерянный дракон, - едва слышно ответил Лерка, снова проваливаясь в забытье. - А так и не скажешь, на племяша моего похожи... были...
У Мурки сдавило горло, он, поскуливая, снова принялся вылизывать умирающего человека, все надеялся вылечить. Но Лерка все равно отошел под утро, только сказал незадолго до этого: "да вы не убивайтесь так... кому нужна она... такая жизнь". А Мурка снова выл и носился по залу и ломился, как говорится, в запертые двери.
- Так покушаете или поджарить вам? - спросил с утра у него бескрылый, указывая на леркино тело.
И Мурку вырвало, он как раз бараний окорочок обгладывал, а тут такое предложение.
- Сволочи! - визжал он на ультразвуке практически и пытался разодрать бескрылое тараканище когтями, тот вяло отбивался, особого урона жалкие муркины нападки ему не причиняли.
- Ну, а что, господин?
- Сожгите. Дотла, - всхлипнул Мурка, внезапно успокоившись.
Бескрылые положили Лерку на возвышение типа алтаря, скопились кружком и принялись испускать тонкие огненные струйки. Сначала черный дым повалил, а потом вдруг вспыхнуло белое пламя, и от Лерки осталась горстка пепла. Мурка позже перетаскал его по горсточке к зарешеченному окну - развеивал по ветру.
А вечером того же дня его выпустили из заточения, сводили в бассейн умыться и отвели в башню: "папенька прибыл". Мурка весь дрожал изнутри от волнения: очень хотелось увидеть черного дракона, прижаться к горячему боку, в крепкие родительские объятия. Как же он соскучился. Все в нем пело от звонкой радости, когда он проворно карабкался по стене, в высокий покой господина влетел на крыльях любви буквально.
Однако никто его не встретил. У окон с рыком метался братец, Лейхе. А дорогой отец, весь изодранный и окровавленный, возлежал на большом каменном ложе. Одежда на нем повисла несколькими клочками, а еще он был в человечьем обличье, "развратная малая форма". Мурка сглотнул, ноги стали как ватные, и вспомнился мертвый Лерка, нет, только не это, только не его любимый дракон. Почему его не лечат? Мурка хотел было подойти, но отец вдруг издал такой злобный рык, что он чуть не грохнулся но колени от страха.
- Никого к себе не подпускает, трех слуг порвал, - зашипел Лейхе. - Старших родичей звать надо, они справятся.
- Так позовем?
- Так никто не придет! - крикнул Лейхе. - Он со всеми в ссоре! Что, думал, наплевать тебе на род, никто не нужен? - обратился он к Ларху. - Дождался теперь, доблядовался с бабами? Дохни теперь!
Мурка хотел было сказать, что если уж не родичи, так друзья папины точно должны помочь, но Лейхе в гневе выпрыгнул в окно и улетел. Что делать теперь? Он принялся снова подкрадываться к ложу, Ларх рыкнул и опасно напрягся. "Сейчас бросится", подумал Мурка, жмурясь и сопя от страха.
- Папа, папочка... - он робко дотронулся до искалеченной руки Ларха, три когтя на ней были выломаны, один даже с пальцем, а оставшиеся не втягивались, видимо.
А в следующий момент Мурка оказался в позе лежа на спине, лапки вверх, папины когти на горле. Он жалобно скульнул и погладил дракона по уцелевшей половине лица, и тот не стал его рвать, сказал: "Мурчик", и лег рядом.
Мурку медленно отпускала трясучка, и через некоторое время он позвал папочку к целебному источнику, тот не возражал, заснул, по правде говоря. Мурка не мог бы спустить его на руках, только не по стене, пришлось запрягать слуг. Те ужасно трусили и не хотели подходить, Мурка чуть голос не сорвал от ругани.
В бассейне черная вода смешалась с красной драконьей кровью, но не растворилась, а как бы слоями, очень красиво. Мурка умиротворенно гонял эти слои, поливал своему дракону лицо и волосы, а еще целовал и гладил уцелевшие местечки. Ларх казался сейчас таким маленьким (всего лишь на голову выше Мурки) и милым. Член встал. Мурка погладил дракона между ног, там было все мягко, ну да, он прекрасно помнил, в каком истерзанном состоянии пребывал важнейший драконий орган, наверно, нехорошо сейчас приставать...
Он все возился и ерзал, а потом не выдержал-таки, пристроился между драконьих ног и потерся стояком об его живот. Ларх уперся было ему в грудь рукой, но потом безвольно уронил ее. А Мурка удивленно тыкал в него когтем, но в конце концов догадался: все силы отца сейчас ушли на излечение.
- Любимый, - прошептал он, слабость могучего дракона отзывалась в нем горечью и какой-то сладкой болью, он притиснулся еще ближе, задрал поудобнее тяжелую ногу господина, лизнул в шею, какая пьянящая кровь, какая нежная кожа...
Ларх еле заметно вздрогнул, когда Мурка присунул, внутри он оказался таким горячим, просто пылал. Мурка застонал и спустил очень быстро, буквально с трех тычков, прекрасная пора отрочества, все такое яркое, на скорости и драйве, что и говорить.
Он еще долго сидел со своим драконом, обнимая, и даже кормил с рук, когда тот очнулся. Ларх так волнительно тыкался ему губами в ладони, эта щекотка отзывалось бабочками в животе, да-да, теми самыми, хоть раз в жизни, но затрепещут они у любого, как в сказке.
Ложе Мурка приказал устроить прямо рядом с источником, туда и перетащил снова заснувшего Ларха, уложил на живот, чтоб не тревожить поломанные крылья. И как бедняга только долетел на них... Мурка ласково их гладил, они были тонкие в этой форме и покрыты короткой мягкой шерстью, так приятно. Ларх сквозь сон пробормотал:
- Много яиц будет... две драконихи... больно...
И в Мурке что-то дрогнуло от этих слов, любовь наверное, он с жадностью набросился на трогательно бесхвостый копчик господина, принялся целовать и вылизывать прекрасную задницу, пораненное совершенство, да, оно еще притягательнее нетронутого. А потом снова вошел в него, Ларх был не возбужден и, наверно, не получал особого удовольствия. Но вряд ли слабый дискомфорт от проникновения был вообще заметен на фоне ужасных ран, успокаивал себя Мурка, овладевая в четвертый раз (за последние пару часов) лихорадочно полыхающим телом. Как говорится: вам все равно, а нам приятно.
Эпизод 18: дракон
Ларх мучился и умирал от яда, которым его накачали несдержанные принцессы, Тиххе с сестренкой... как ее там... И внезапно пришел в себя в источнике, целебная вода вымыла отраву из ран, сделав возможным излечение. Рядом с ним был Мурка, прижимался и терся, Ларх ему хотел рассказать про яд, но не смог, сил не хватило, и оттолкнуть не получилось, он опять провалился в забытье.
А очнулся нескоро, рядом с загаженным источником, Мурка под боком свернулся калачиком и подвывал.
- Сколько дней прошло? - Ларх грубо его затряс, вот же бестолковое дитя, да и сам он хорош, не предупредил, не уберег самое дорогое. Если б знал, что Мурка к нему кинется, не побоится яда... точно, как в легендах.
- Три, с тех пор как ты вернулся, - картаво прошептал Мурка, из пасти у него там и сям торчали клычки, не давая закрыть рот.
Ларх поднялся осторожно, боли он не чувствовал, только слабость, и жрать хотелось.
Мурчик зашевелился и блеванул вдруг кровью, как бы подтверждая худшие опасения. Во рту у него все распухло, и запах такой ужасный, бедняжка, вылизывал раны небось, лечить пытался. На белесой коже тут и там проступили синюшние прожилки, сильнее всего на члене. Яд глубоко успел проникнуть, понял Ларх, уже ничем не помочь. Если только полную трансформацию провести, влить свежую драконью кровь. Он бережно поднял Мурку, стараясь не прижимать сильно, неизвестно ведь, как сильно повреждены внутренности, и отнес в лабораторию.
- Больно, очень больно, - плакал возлюбленный, а Ларх ничего не мог сделать, и это было ужасно.
Он с трудом подавил приступ бессильной злобищи, но она превратилась вдруг в глухую тоску, и стало еще хуже.
В департамент Мурку нести было нельзя, мог издохнуть в дороге. Ларх приказал бескрылым притащить пожрать и вернуть оборудование в лабораторию, надеясь, что соединительные трубки уцелели. Ритуал он и здесь проведет, оставалось самое сложное - раздобыть дракона, и чем скорее, тем лучше. Пригласить кого-нибудь в гости? Так ведь откроется все, и принцессы не помогут. На меховом ложе в очередной раз зашелся кровавым кашлем Мурка, и Ларх вдруг подумал о своем старшем, такой простой и заманчивый выход, и он бы определенно смог им воспользоваться.
- Потерпи, маленький, скоро полегчает, - тихонько погладил он Мурку, - станешь драконом, настоящим.
- Таким как ты, с крыльями?
- Непременно с крыльями, душа моя, - Ларх набросился на мясо, а вошедший слуга протрещал:
- Господин, там пришли к вам, но не заходят, желают только господина Ларха видеть.
- Кто? - неужели, неужели спасение, Ларх бросился к двери и вцепился в бескрылую тварь от избытка чувств.
- Дракон вроде... но странный, - просипело убожество.
Ларх мигом спустился вниз, принимая обычную свою форму (сейчас только это и было под силу), и не поверил глазам: по ту сторону двери стоял Нейко с откушенными крыльями, в обносках каких-то, заскорузлых тряпках.
- Заходи, заходи скорее, я думал, ты давно мертв, - Ларх благодарил судьбу, хоть выверт ее и был ужасен, но лишь одно имело значение - Мурка будет жить.
- Лучше бы мертв. Мне некуда больше пойти, - Нейко мягко осел на пол, едва переступив порог. - Прости меня.
- Нет, что ты, все правильно, молодец, что пришел.
- Ты хоть понимаешь, Ларх, я ведь сбежал, не мог больше терпеть, это так страшно, - синий дракон затрясся от бесслезного плача. - Почему меня сразу не убили, как остальных...
- Понравился, значит, - Ларх помог ему подняться, - не тебе судить о поступках королевы.
- Помоги, ради нашей дружбы, умоляю тебя, - заговорил вновь Нейко, и слушать его было сущим мучением, но это все ради Мурки, напомнил себе Ларх. Надо просто перетерпеть.
Уже в лаборатории Ларх опомнился и тщательно обнюхал Нейко. Яда не было, видимо, королевского фаворита сразу лечили, чтобы опять отправить на растерзание. До чего же тот жалко смотрелся, растянутый на раме, такой изуродованный, еще и эти обрубки вместо крыльев. Синий с удивлением наблюдал за ним и не сопротивлялся, совсем умом тронулся или так доверял? Только под конец приготовлений спросил:
- Зачем это, что ты собираешься делать?
- Лечить, - ответил Ларх. - Ты меня тоже прости.
Он подключал трубки и настраивал оборудование, пока Нейко обалдело смотрел на него, а потом вдруг зарычал и забился.
- Прости меня, - еще раз повторил Ларх, - я никогда бы не причинил тебе зла, если бы... если бы мог.
- Ты чудовище! Тебя поймают обязательно и казнят!
Ларх слышал это много раз и впервые не хотел отвечать, просто смотрел, как жизнь медленно покидает Нейко. И слушал, как выравнивается Муркино дыхание, тот начал порыкивать даже и втянул наполовину когти на руках.
Через два часа все закончилось, Мурка, то есть Мурх, подскочил и забегал по комнате, а потом повалился и принялся вертеться на спине и выть. Ларх его пнул, приводя в чувство.
- Папа, - зарычал тот, - распирает изнутри, печет, не могу!
- Выдыхай, Мурчик, в сторону рамы вон дыхни.
Мурх встал на четвереньки и напрягся, и изо рта у него вырвалась тугая струя истинного драконьего пламени, а с другой стороны повалил дымок от натуги. Висящие на раме останки вспыхнули, обращаясь в пепел.
- Нравится?
- Это пиздец, папа...
- Почтительнее к отцу надо быть, - Ларх заржал и в шутку шлепнул Мурочку по выставленной заднице, тот аж головой в пол ткнулся от неожиданности.
Как тут удержаться, Ларх прижался сверху, потерся немного (на любимого член вставал как по команде) и вставил. Мурх под ним порывался ползти куда-то, а именно - к свиной туше, лежавшей у стены на большом золотом подносе.
- Сейчас, детка, сейчас, я так люблю тебя и так соскучился, - порыкивал он, засаживая, а Мурх дотянулся-таки до туши и впился зубами, отгрызая здоровенный кусок.
Эпизод 19: Маша
Мурх вытягивал шею и заполошно трепыхал недавно отросшими крылышками. Те были слабые еще, даже чешуей не покрылись, только мехом, черным, как у папы. Впрочем, он еще нигде не порос чешуей, лишь шерстью, пушистой и немножко лохматой (у папы-то короткая и гладкая), гривка с крыльями черные, остальное - белое, а мордочка так вообще на шарик похожа, без смеха мимо зеркала не пройдешь. Мурх перекувырнулся в воздухе и вошел в пике, хвостом вниз. И упал прямо в родительские объятия, они покружились в воздухе, перплетясь и покусываясь, а потом Ларх снова подбросил его высоко-высоко, и Мурх замахал крыльями и загоготал от счастья.
Он совсем недавно научился летать, вот только вчера, а сегодня уже упросил папочку на Королевских Горках прогуляться, ну, тех, в центре города, туда весь молодняк приносят, а Мурх - прилетит. И зависть, зависть, естественно.
- Папочка, крылья отваливаются, - он жалобно изогнулся и замельтешил перед ларховой мордой, до чего ж тот был красивый, в любом обличии, хищный и сильный.
- Спиногрыз, - с деланным равнодушием откликнулся черный дракон, и Мурх поднырнул под него и быстро-быстро облизал брюхо, куда дотянулся между легким доспехом и пластинами чешуи.
Ларх щекотливо передернулся и поддал ему под хвост, закидывая себе на спину:
- Подлиза.
- Спасибо, папочка, - Мурх обнял старшего дракона за шею и принялся благодарно лизаться и кусаться.
Ларх некоторое время летел молча, лишь с сопением испускал клубы дыма, а потом перевернулся брюхом вверх, и Мурх, радостно подпрыгнув, освободил его змею из доспехов, чтоб пососать, естественно. Ларх кончил очень быстро - минут за пять, дело-то предосудительное, не дай предки, заметит кто... И остаток пути они проделали обнявшись, солнце светило Мурху прямо в морду, белые лучи пронзали насквозь, выжигая все мысли и чувства, кроме огромной, как звезда, любви.
Неподалеку от королевского дворца они расцепились, и с неба Мурх спустился на своих, под завистливые взгляды драконят и умильные - взрослых. Последним очень нравилось, что он такой пушистый, обычно растущие дракончики были забавно неловкими и облезлыми, а Мурху повезло, как с картинки сошел. Он играл и грызся, нахально пользуясь своим преимуществом (заход с воздуха), пока ему пребольно не подпалили крыло.
А потом они с отцом поднялись на пик, к Синему-Храму-на-Крови, было в этом названии что-то тревожно зовущее в глубины памяти, но вообще-то оно пошло от водопада, красного на закате, именно на нем и стоял Храм. Они сидели в высокой башне, Ларх сурово глядел в небо, как бы с осуждением. А Мурх рассматривал фрески на стенах: лазурные драконы переплетались в воде и в воздухе, вокруг парили цветы, и птицы, и рыбы. Драконы были длинные, словно в боевой форме, но при этом удивительно изящные, украшенные развевающимися гривами и усами, да, кстати, шипов и щитов возмутительно мало.
- Папа, разве такие бывают?
- Это рай.
- В который после смерти попадают? - медленно спросил Мурх, в груди вдруг что-то заболело, как будто новый шип расти начал.
- Да, все драконы попадают в рай, - ответил Ларх, переводя взгляд на синих, как небо, нарисованных драконов, и сощурился так, как не щурился на ослепительное небо.
А Мурх вдруг подумал: как же, знаем, новая жизнь - рождение, садик, школа, дети, работа, гроб. И здравствуй, рай: рождение, рабство, работа, гроб... Он встряхнул гривой и растопырил крылья, прогоняя страшные мысли, ведь если на них задерживаться, то начинаешь замечать ненужное и вспоминать странное: подозрительные взгляды и внезапное молчание знакомых, особое напряжение вернувшегося со службы отца.
- Папа, а давай улетим далеко-далеко! - предлагал Мурх уже дома, на их ложе, он дышал паром на человеческое лицо своего любимого. О, эти тонкие прекрасные черты, иногда ему хотелось укусить отца посильнее, когда тот был в изысканной малой форме, чтобы видеть, как отражение боли делает их еще совершеннее, но облом, увы. Что называется: мы кусали-кусали, а вам посрать, такие как мы танцуют танго, а хрена ли нам не танцевать... Мурх рыкнул, прервав поток дурацкого сознания, и лизнул Ларха в живот, захватывая розовые возбужденные соски, а тот так сладостно выгнулся, у Мурха аж шерсть дыбом встала. Сегодня впервые ему было позволено взять отца, и он весь трепетал от восторга, так хотелось засадить, чтоб звезды под веками, чтоб до конца вечности помнил его Ларх, и за ее гранью, так же, как Мурх - будет помнить его.
Правда, кое-что папочка забыл, а именно, как Мурх отодрал его на смертном одре можно сказать, но тут уж слава предкам, и не надо. В эти дни они так часто предавались своей постыдной, но такой невыносимо восхитительной страсти, переплетались двумя змеями и в обычной форме, и в малой, и перекрестно (дракон плюс человекоподобное). И даже пару раз Ларх оборачивался в боевую, и членище у него было тогда размером почти с Мурха в форме малой, и его можно было обнимать, и тереться всем телом, и елозить по яйцам, и татуированная змеиная морда немигающе смотрела на истекающего желанием Мурха своими черными глазами.
Мурх во время отцовских служебных отлучек улетал все дальше и дальше, ему казалось, что весь мир принадлежит ему, мчаться бы и мчаться прямо на горизонт, свобода и ветер. Но Ларх не мог улететь с ним, говорил: сейчас нельзя, расследование важное. И потому Мурх, хлопотливо взмахивая крыльями и вытягивая пушистую шею, спешил назад к его приходу и сидел на башне, обзирая окрестности, ждал.
И однажды отец прилетел очень рано, сел рядом, прижал к себе крепко-крепко, у Мурха аж встало. Но вместо любви ему велели взять все яйца из кладки и лететь в родовой замок клана, далеко на юг: немедленно. И Мурх не посмел ослушаться родительского приказа, хоть и не понял ничего. Яиц было целых пять штук, три от одной принцессы, две от другой, они переливались, словно драгоценности на дне источника. Мурх их благоговейно собрал в меховой мешок и переложил шкурами. Он вспоминал свое удивление: как это их так быстро снесли, через пять дней буквально, Ларх еще и оправиться не успел как следует, а их уже принесли. Яйца уже на подходе были, малыш, только оплодотворения и ждали, сказал тогда папочка, задумчиво перебирая его едва отросшую гривку.
Уже в нескольких километрах от дома Мурх обернулся, услышав далекий рев, и увидел, как в небо взвилось пять драконов в боевой форме, так красиво, все в клубах огня и сверкании чешуи. Мурх вспомнил великолепную папину боевую форму и гордо испустил маленький огненный шарик. А потом полетел в вотчину клана, в первый раз и один, такая ответственность.
Его встретило несколько драконов еще на подступах к замку, и Мурх опасливо прижал мешок к брюху. Но среди них оказался Лейхе, золотистый братик, и Мурх радостно бросился к нему, хоть и не особо хорошо они в прошлый раз расстались, а все ж родная кровь.
- Не по дням, а по часам растешь, мелкий, - сказал Лейхе, улыбаясь во всю зубастую пасть.
- Я яйца принес, королевские. Сам, - гордо ответил Мурх.
И у него с почтением (к яйцам, естественно) забрали мешок, огромный красный дракон протянул две лапы. А самого Мурха трепали по гривке и тискали, хвалили за удачный перелет и восхищались его красотой.
Мурх вспомнил что-то, оказавшись в родовом замке, кажется, у него здесь был еще брат, не Лейхе, еще один...
- Рецхе, наверно, - заржал красный дракон и махнул на северную башню, - да ты его и не видел, пушистик, лети, познакомься.
По крыше северной башни носился и подпрыгивал красный дракончик чуть помладше Мурха, летать еще не умеет. Мурх преисполнился достоинства и красиво спланировал к братишке.
И они играли и ползали по окрестностям целый вечер и следующий день, ловили горных козлов и жрали их прямо так, сырыми: прелести деревенской жизни. К ночи только вернулись, родичи как раз ужинали, и Мурх был счастлив, он грыз барашка среди болтающих и гогочущих взрослых и мечтал, чтобы папа поскорее освободился от дел и прилетел, был с ними.
- Ларха казнят завтра на закате, - вдруг сказал кто-то в дальнем конце замка.
- Наконец-то избавимся от бешеной твари, слава предкам... - отозвался зеленый дракон совсем рядом, а у Мурха в груди медленно растекались огонь и боль: он вдруг понял, почему его отослали, и кто были те боевые драконы...
Он незаметно пробирался к выходу, в голове было пусто, лишь одна мысль стучала молотом по черепу - в столицу, в столицу, в столицу... (в Москву, в Москву, в Москву, билось также на краю сознания, извечный глумливый шепоток).
Мурх выскользнул из обеденного зала, услышав напоследок:
"Говорят, он совсем спятил, черные ритуалы прямо в королевском дворце творил."
Он со всех лап бросился вверх, на стартовую площадку, все тело дрожало, хотелось реветь, рыдать и жечь, жечь...
- Мурх, ты куда? - из коридора выглянул Рецхе.
- Полетаю перед сном.
- Везет тебе, - вздохнул красный дракончик. - Завтра пойдем за голубями охотиться?
- Конечно, пойдем, - отозвался Мурх, - до свидания, Рецхе.
Ледяной ветер плеснул ему в морду снежной бурей, даря желанную прохладу, он сорвался с крыши прямо в белый водоворот, держа курс в столицу. Память о прошлом мире разгоралась в бывшей Маше подобно пламени, и теперь она уже яснее ясного понимала, что такое Москва. А еще было важно, очень важно успеть к любимому, увидеть его перед смертью, это знание пришло ниоткуда, но оно было огромным и яростным, снова как звезда, да, как их любовь.
Эпизод 20: дракон
Ларх впервые был так запредельно счастлив. То есть, он и до этого неплохо жил, но последние две недели были наполнены восторгом и светом, и Мурхом, его младшим сыном и тайным любовником. Грозный скандал, разразившийся было в Департаменте Дознания, Ларху удалось замять без потерь, ну почти. Те драконы, которых он для Мурховой трансформации использовал, оказались как на грех из непростого и дружного семейства, и дело аж до Высокого Совета дошло. Но тут спасибо Тиххе-покровительнице, его признали невиновным, наоборот, даже похвалили за рвение в борьбе со скверной. А дома ждал Мурчик, можно было вздохнуть и расслабиться, и предаться взаимной любви.
Вскоре Ларху принесли вызовы на дуэль, как и ожидалось, целых два. Тогда он и решил Мурочку отправить в родовой замок, да не просто так, а с важным поручением. От греха подальше, пока мстительная родня убитых не угомонится.
Но беда пришла совсем с другой стороны. Сам начальник городской стражи смущенно зачитывал ему приказ об аресте, а Ларх только и думал о том, как вовремя возлюбленного отослал. Не обидели бы Муреночка родичи, хотя с Лейхе старшие всегда были ласковы, успокаивал он сам себя. А Мурха точно полюбят всей душой - вон тот какой красавчик и умница.
Стражей было целых пятеро, и все в боевой форме, даже Эрх. И обвинения такие серьезные – измена отечеству и королеве. Синий дракон смотрел на него как-то странно, будто впервые в малой форме видел, и вдруг спросил:
- Ты же не имеешь к этому отношения, правда?
- Конечно нет, о чем ты, - Ларх улыбнулся как можно беспечнее, в голове предательски зашумело. – Разве я похож на изменника?
- Вы с Нейко были друзьями, - Эрх подошел совсем близко, обвился вокруг кольцами. – Скажи, мой брат жив?
- Понятия не имею.
- Ларх! – зашипел синий дракон ему в ухо. – Есть сведения, что Нейко нашел убежище в твоем доме как раз в ту ночь, когда сбежал из дворца. Так что думай хорошенько над ответами, королева в бешенстве и намерена найти его.
- Кто? – побелев лицом, спросил Ларх.
- Лейхе, твой старший.
Значит, его предали, вот так же, как и он сам предал Нейко. Как это ужасно, оказывается, получить когтем в спину. Все это крутилось в голове, пока на него надевали оковы и ошейник, мешающий принять боевую форму. Так вот что испытываешь при аресте - страх, огромный и липкий, отнимающий силы. Его ведь будут допрашивать, а значит - пытать, Ларх хорошо знал методы родного департамента, и он не сможет, не сможет выдержать, расскажет, куда делся Нейко. И выдаст секрет своего любимого. Ларх судорожно оглянулся, словно помощь могла придти неизвестно откуда, но все было тихо вокруг – мирное послеобеденное время.
В камере Ларх заметался, о великие предки, что же делать… Удавиться может, не дожидаясь пыток? Он дернул пару раз за ошейник, не снять и не перекинуться, даже когти не выпустить, проклятый ограничитель. В маленькое окошко был виден кусочек закатного неба, и где-то в этом небе был Мурх сейчас, наверняка не успел еще долететь. Ларх улегся на кучу тряпья и вдруг успокоился. Так или иначе, он уже мертв, обвинение в измене предполагает только один приговор – смертную казнь. Оставались формальности.
На первом же допросе он сознался, что да, видел Нейко, укрывал в своем доме до утра, пока тот не скончался от ран. А потом сжег тело.
- Господин Ларх, вы же понимаете... - сконфузился дознаватель, матерый драконище, бывший его заместитель, - подтвердить все равно надо.
А дальше начался ад. Точно, это он и был, настоящий драконий ад, только боль и безысходность, и страх смерти, иногда сменяющийся ее ожиданием. Дважды Ларха оставляли в покое, он лежал на чем-то холодном и вспоминал последние счастливые дни, это ведь все, что у него осталось. Единственное, что имеет истинную ценность, думал Ларх в перерывах между пытками, сворачиваясь почти клубком в тщетной надежде улечься поудобнее. А потом мучения начинались снова, и никаких мыслей уже не было, просто боль, ослепительная, как небесный свет, и невозможная, как его любовь.
Наконец его надолго оставили одного, Ларх уже решил, что так и умрет здесь, в камере. Свет за окошком постепенно угасал, вот бы также угаснуть, или лучше уснуть и проснуться свободным, было бы так здорово. А еще интересно, как там Мурчик, совсем освоился в драконьем мире наверное, скачет по горам да по лесам в родовом поместье.
На заходе солнца Ларха вывели из камеры, а он все надеялся на что-то. Может быть, госпожа Тиххе ему поможет, или королева объявит помилование, и можно будет просто жить дальше, забывая потихоньку этот кошмар. Даже на эшафоте, когда приговор зачитывали, Ларх все ждал чуда, смотрел в небеса, будто спасение могло придти оттуда. Дворцовая площадь затихла в ожидании, пока его привязывали к столбу, а когда внизу вокруг него вспыхнули первые языки пламени, Ларх рванулся из пут бесполезно и жалко, последняя так сказать попытка.
А потом он увидел в небе дракона, и сразу узнал его. Тот приземлился так близко, сквозь дым было видно всполошившихся стражей и Эрха, приказывающего им не двигаться с места. Ларх кричал что-то вроде "чего же вы ждете, оттащите его", но никто и не пошевелился. Мурх бесился на эшафоте, сунулся было в огонь и отскочил, лишь пушистая шерсть на крыле слегка обгорела.
- Улетай, - прошептал ему Ларх, становилось так больно, а еще умирать было гадко и страшно, не хотелось, чтобы возлюбленный видел.
Мурх замотал головой упрямо и прыгнул, оказавшись вдруг рядом, в смертельных объятиях пламени. И что-то успел сказать, прижимаясь к искалеченному его телу, а Ларху казалось, что они вместе горят и плавятся в этом огне, становясь одним существом, как в легендах.
Эпизод последний: Маша и дракон
- Мурка, тебя не задело? - дракон с совсем человеческим лицом взволнованно отряхивал от пыли ее кожаную тужурку, уделяя особенное внимание груди (четвертый размер, все дела).
- Нет, спасибо, товарищ комиссар, - Мурка решительно поднялась с пола и оглядела разгромленный ресторан, жмущихся по углам обывателей... - А бандиты?
- Всех убил, - ухмыльнулся комиссар, и Мурка послала ему шалую улыбку в ответ.
А потом вдруг как холодом окатило: стоп! Комиссар?!? Грудь?! О, нет, только не это, Мурка (бывшая Маша) прекрасно знала этот расклад: НЭП, террор, бандитизм, 37-й год, расстрел и десять лет без права переписки, какой-то там съезд, поручики и некрофилия, нет, спасибо, проходили, еще в школе учили-блевали... На миг ее охватила паника, а потом вспомнились драконы, и она подумала: умирать не страшно, что нам теперь эти комиссары!
Впереди вечность, вся жизнь - театр.
Она покрепче сжала наган и бдительно уставилась во тьму за разбитым стеклом, как бы в поисках белогвардейской мрази, бандитской сволочи и прочих человеческих отбросов. Дракон... то есть, товарищ комиссар бдил рядом, положив руку ей на задницу.
Слэш, НЦ-17, миди
Статус: Закончено
Пэйринг: дракон/человек
Жанр: страшная сказка, фэнтези, слейв, попаданцы, черный юмор, романс; ХЭ.
Авторы: ankh976, Le Baiser Du Dragon
Саммари: Однажды могут исполниться мечты, о которых тебе и не приходило в голову мечтать: девочка попадает в тело парня и в мир, населенный драконами.
Предупреждения: это реально страшная сказка и трешняк, несмотря на ХЭ ))))) Если вам было не смешно смотреть фильмы, подобные "Бесславным ублюдкам" или "Убить Билла", то и здесь может быть не весело )))
Маша и Дракон, слэш
Эпизод 16: дракон
Ларх потащил Мурия в старую секретную лабораторию и заодно отшлепал слегка по пути, приговаривая:
- Не смей драки устраивать в доме. И цепи не смей грызть, раз посадили.
Лабораторию Ларх забросил - развлечений и в департаменте хватало. Просторная комната с одним зарешеченным окном находилась теперь в полном запустении. Еще с тех пор, как была разгромлена во время нажора желтой пылью с товарищами по службе. В тот раз веселье почему-то закончилось у Ларха дома, и под утро ему пришлось запереть гостей в самом укрепленном помещении, а именно в лаборатории. Стены, решетка и дверь, конечно, выдержали, а вот остальное являло собой весьма печальную картину.
- Все убрать. Быстро, - Ларх пожалел даже, что пришлось избавиться от прошлых слуг, которые Мурку в человечьем теле видели.
Новые бескрылые ворвались внутрь и зашуршали, тучу пыли подняли, неумехи. Висевший на плече Муреночек тут же расчихался, нежная еще детка, маленькая, Ларх его поставил перед собой и вдруг заметил, как тот неловко держит левую руку, сломал что ли.
- Болит?
- Очень, - Мурка горестно прикрыл глаза.
Один из бескрылых с поклоном поднес накидку и прикрыл Муркино нагое тело, а Ларх его тут же притиснул, по-отцовски так:
- Пошли, посидим в целебном источнике, и пройдет. Читать дальше
В тепле источника Мурка расслабился вроде, откинув голову на гладкий бортик, и так и сидел по грудь в зеркально-черной воде. Под потолком медленно болтались несколько светильников, лениво помахивали крылышками и сталкивались изредка, вспыхивая поярче. Ларх тщательно ощупал Мурку, но больше повреждений не нашел, уже хорошо. В лапу ткнулся стоящий как всегда член.
- О руке думай, заживет быстрее, - учить и учить еще, Ларх аж умилился и возбудился одновременно.
- Господин...
- Не отвлекайся, - повторил он, переключившись на Муркину задницу, и начал проталкивать внутрь сразу два пальца. Без когтей, естественно. - Там, где перелом, тепло должно возникать приятное, волнами так.
- А потом? - заерзал дыркой на пальцах бесстыжий Мурка.
- Жжение. Как прекратится - зажило значит, - Ларх прислушался, - если сюда придет Лейхе, при нем будешь называть меня папой, понятно? Да и при всех остальных тоже.
- А Лейхе - он кто? - встрепенулся Мурка.
- Мой сын. И наследник.
- А я?
- Ты тоже сын. Младший, - Ларх усмехнулся довольно, разводя пальцы в таком податливом нутре. - И любовник. Только знать об этом никому нельзя.
Мурка закивал и покраснел, видно, старался на больной руке сосредоточиться. А потом захныкал:
- Сильно жечь начало... папа!
Ларх хмыкнул и насадил на себя Мурочку, тот приник лицом к подмышечной шерсти и затих, ну точно, как маленький. Надо, надо поскорее трансформацию завершить, обратить полностью, а то вдруг с Лархом случится что, Мурку точно разоблачат и убьют, или чего похуже. А если до своих доберется, завалят его людишки, они драконов не любят.
Во входном проеме показалась рогатая башка Лейхе, а потом и все его тусклое золотистое тело, Ларх едва успел погрузиться под воду, макнув любовника с головой. Не снимая с члена, само собой, Мурка тут же начал тихонько двигаться и волнительно сжимать задницу.
- Отец, принесли приглашение от госпожи Тиххе. Тебе плохо?
- Мне хорошо. Вон отсюда.
- А рабы? Новых рабов надо купить, отец, этот твой Мурх даже прислужника испортил.
- Вот и займись, - прорычал Ларх, его накрыло как раз, затрясло в невыносимом удовольствии, до чего же хорошо...
- С тобой точно все в порядке?
Мурка под водой задергался, пустил бульбочки и вынырнул, жадно хватая воздух посиневшим ртом.
- Нырять учится, - пояснил Ларх, - ты иди, сынок, а то рынок закроют, останешься до завтра без рабов.
Когда Лейхе ушел, он подтащил любовника к теплым черным струям источника, бьющим из трещины между камней. Поставил Мурку раком над этим фонтанчиком и принялся облизывать раскрытую задницу, иногда пропуская язык глубоко внутрь. Мурка не продержался долго, закричал и обкончал священный источник, совершив невольное святотатство. И уснул прямо там, обмякнув в Ларховых лапах.
Пришлось завернуть его в накидку и отнести в бывшую лабораторию, там как раз закончили уборку. Ларх уложил его в гнездо из шкур и затряс:
- Мурх! Меня не будет несколько дней, запрись изнутри и не выходи отсюда, понял?
Мурка закивал, распахнув глаза бессмысленно, и снова задрых.
Проклятие, как все не вовремя... Тиххе еще эта со своей нетерпячкой, и ведь не откажешь. С ее поддержкой можно будет спокойно довести ритуал трансформации до конца, превратив Мурку в настоящего дракона. Никто и не пикнет, все драконихи Высокого совета - сестры Тиххе, а королеве нет дела до забав своих подданных. Ларх еще раз перечитал приглашение, его просили явиться в малой форме, "изысканной и прекрасной", и внутри что-то противно зашевелилось.
Эпизод 17: Маша
Мурка двое суток только спал и ел. И за это время отрастил все когти на правой руке, два на левой и три клыка. Обслуживали его бескрылые: таскали бесконечные подносы с мясом и уносили наполненные горшки, им все время приходилось отпирать и запирать двери, как отец велел. А еще три раза приносили деревянную кадушку с черной водой, Мурка в ней тоже дрых, а его никто не мыл, так обидно. Но возмущаться было лень, он видел бесконечные сны с господином Лархом. Папа... Бывшая Маша уже с трудом помнила лица своих родных из другого мира, да и зачем, собственно говоря. Он теперь Мурка... Мурх... и отец у него дракон... любимый...
Но когда ему принесли кадушку в четвертый раз - вдруг как в задницу клюнуло: да сколько же можно! Почему о нем никто не заботится?! Где в конце концов Лерка?
- Господин Лейхе его поел, - угодливо сообщил один из бескрылых.
- Что?!?!? - Мурку аж затрясло от ярости. - Это мой, мой слуга! Как он посмел?!
Но бескрылые сбежали, Мурка запустил им вслед кадушкой, а потом горько заплакал, вспоминая, как человек о нем заботился. А он... он...
А он укусил Лерку за руку и сломал ему кость, да, он помнил тот ужасный хруст. Наверно и господин Лейхе, этот его обгаженый братец, потому и поел Лерку, из-за сломанной руки, кому нужен попорченный слуга. Мурка взвыл и принялся биться о дверь, пытаясь разодрать ее когтями (на правой руке они были особо крепкие и аж зудели). Но дверь не поддавалась ни на грош, опять эти тщетные душевные порывы, Мурка даже клыками грыз, но не помогло.
Он, всхлипывая, заснул у порога, а проснулся, когда в дверь постучались: принесли очередную порцию еды, а еще... Лерку. У того была откушена рука и покорежен бок, все обмотано в заскорузлые от крови шкуры, и сам он был без сознания. Но дышал еще, и Мурка утащил его на свое ложе, закутал в чистый мягкий мех и осторожно обнял, принялся раны вылизывать.
- Сожрете меня, господин? - прошептал Лерка, очнувшись через часик где-то.
- Нет-нет, - горячо заговорил Мурка, - что ты, прости меня... я не хотел тогда укусить...
- Кто ж знал, что вы потерянный дракон, - едва слышно ответил Лерка, снова проваливаясь в забытье. - А так и не скажешь, на племяша моего похожи... были...
У Мурки сдавило горло, он, поскуливая, снова принялся вылизывать умирающего человека, все надеялся вылечить. Но Лерка все равно отошел под утро, только сказал незадолго до этого: "да вы не убивайтесь так... кому нужна она... такая жизнь". А Мурка снова выл и носился по залу и ломился, как говорится, в запертые двери.
- Так покушаете или поджарить вам? - спросил с утра у него бескрылый, указывая на леркино тело.
И Мурку вырвало, он как раз бараний окорочок обгладывал, а тут такое предложение.
- Сволочи! - визжал он на ультразвуке практически и пытался разодрать бескрылое тараканище когтями, тот вяло отбивался, особого урона жалкие муркины нападки ему не причиняли.
- Ну, а что, господин?
- Сожгите. Дотла, - всхлипнул Мурка, внезапно успокоившись.
Бескрылые положили Лерку на возвышение типа алтаря, скопились кружком и принялись испускать тонкие огненные струйки. Сначала черный дым повалил, а потом вдруг вспыхнуло белое пламя, и от Лерки осталась горстка пепла. Мурка позже перетаскал его по горсточке к зарешеченному окну - развеивал по ветру.
А вечером того же дня его выпустили из заточения, сводили в бассейн умыться и отвели в башню: "папенька прибыл". Мурка весь дрожал изнутри от волнения: очень хотелось увидеть черного дракона, прижаться к горячему боку, в крепкие родительские объятия. Как же он соскучился. Все в нем пело от звонкой радости, когда он проворно карабкался по стене, в высокий покой господина влетел на крыльях любви буквально.
Однако никто его не встретил. У окон с рыком метался братец, Лейхе. А дорогой отец, весь изодранный и окровавленный, возлежал на большом каменном ложе. Одежда на нем повисла несколькими клочками, а еще он был в человечьем обличье, "развратная малая форма". Мурка сглотнул, ноги стали как ватные, и вспомнился мертвый Лерка, нет, только не это, только не его любимый дракон. Почему его не лечат? Мурка хотел было подойти, но отец вдруг издал такой злобный рык, что он чуть не грохнулся но колени от страха.
- Никого к себе не подпускает, трех слуг порвал, - зашипел Лейхе. - Старших родичей звать надо, они справятся.
- Так позовем?
- Так никто не придет! - крикнул Лейхе. - Он со всеми в ссоре! Что, думал, наплевать тебе на род, никто не нужен? - обратился он к Ларху. - Дождался теперь, доблядовался с бабами? Дохни теперь!
Мурка хотел было сказать, что если уж не родичи, так друзья папины точно должны помочь, но Лейхе в гневе выпрыгнул в окно и улетел. Что делать теперь? Он принялся снова подкрадываться к ложу, Ларх рыкнул и опасно напрягся. "Сейчас бросится", подумал Мурка, жмурясь и сопя от страха.
- Папа, папочка... - он робко дотронулся до искалеченной руки Ларха, три когтя на ней были выломаны, один даже с пальцем, а оставшиеся не втягивались, видимо.
А в следующий момент Мурка оказался в позе лежа на спине, лапки вверх, папины когти на горле. Он жалобно скульнул и погладил дракона по уцелевшей половине лица, и тот не стал его рвать, сказал: "Мурчик", и лег рядом.
Мурку медленно отпускала трясучка, и через некоторое время он позвал папочку к целебному источнику, тот не возражал, заснул, по правде говоря. Мурка не мог бы спустить его на руках, только не по стене, пришлось запрягать слуг. Те ужасно трусили и не хотели подходить, Мурка чуть голос не сорвал от ругани.
В бассейне черная вода смешалась с красной драконьей кровью, но не растворилась, а как бы слоями, очень красиво. Мурка умиротворенно гонял эти слои, поливал своему дракону лицо и волосы, а еще целовал и гладил уцелевшие местечки. Ларх казался сейчас таким маленьким (всего лишь на голову выше Мурки) и милым. Член встал. Мурка погладил дракона между ног, там было все мягко, ну да, он прекрасно помнил, в каком истерзанном состоянии пребывал важнейший драконий орган, наверно, нехорошо сейчас приставать...
Он все возился и ерзал, а потом не выдержал-таки, пристроился между драконьих ног и потерся стояком об его живот. Ларх уперся было ему в грудь рукой, но потом безвольно уронил ее. А Мурка удивленно тыкал в него когтем, но в конце концов догадался: все силы отца сейчас ушли на излечение.
- Любимый, - прошептал он, слабость могучего дракона отзывалась в нем горечью и какой-то сладкой болью, он притиснулся еще ближе, задрал поудобнее тяжелую ногу господина, лизнул в шею, какая пьянящая кровь, какая нежная кожа...
Ларх еле заметно вздрогнул, когда Мурка присунул, внутри он оказался таким горячим, просто пылал. Мурка застонал и спустил очень быстро, буквально с трех тычков, прекрасная пора отрочества, все такое яркое, на скорости и драйве, что и говорить.
Он еще долго сидел со своим драконом, обнимая, и даже кормил с рук, когда тот очнулся. Ларх так волнительно тыкался ему губами в ладони, эта щекотка отзывалось бабочками в животе, да-да, теми самыми, хоть раз в жизни, но затрепещут они у любого, как в сказке.
Ложе Мурка приказал устроить прямо рядом с источником, туда и перетащил снова заснувшего Ларха, уложил на живот, чтоб не тревожить поломанные крылья. И как бедняга только долетел на них... Мурка ласково их гладил, они были тонкие в этой форме и покрыты короткой мягкой шерстью, так приятно. Ларх сквозь сон пробормотал:
- Много яиц будет... две драконихи... больно...
И в Мурке что-то дрогнуло от этих слов, любовь наверное, он с жадностью набросился на трогательно бесхвостый копчик господина, принялся целовать и вылизывать прекрасную задницу, пораненное совершенство, да, оно еще притягательнее нетронутого. А потом снова вошел в него, Ларх был не возбужден и, наверно, не получал особого удовольствия. Но вряд ли слабый дискомфорт от проникновения был вообще заметен на фоне ужасных ран, успокаивал себя Мурка, овладевая в четвертый раз (за последние пару часов) лихорадочно полыхающим телом. Как говорится: вам все равно, а нам приятно.
Эпизод 18: дракон
Ларх мучился и умирал от яда, которым его накачали несдержанные принцессы, Тиххе с сестренкой... как ее там... И внезапно пришел в себя в источнике, целебная вода вымыла отраву из ран, сделав возможным излечение. Рядом с ним был Мурка, прижимался и терся, Ларх ему хотел рассказать про яд, но не смог, сил не хватило, и оттолкнуть не получилось, он опять провалился в забытье.
А очнулся нескоро, рядом с загаженным источником, Мурка под боком свернулся калачиком и подвывал.
- Сколько дней прошло? - Ларх грубо его затряс, вот же бестолковое дитя, да и сам он хорош, не предупредил, не уберег самое дорогое. Если б знал, что Мурка к нему кинется, не побоится яда... точно, как в легендах.
- Три, с тех пор как ты вернулся, - картаво прошептал Мурка, из пасти у него там и сям торчали клычки, не давая закрыть рот.
Ларх поднялся осторожно, боли он не чувствовал, только слабость, и жрать хотелось.
Мурчик зашевелился и блеванул вдруг кровью, как бы подтверждая худшие опасения. Во рту у него все распухло, и запах такой ужасный, бедняжка, вылизывал раны небось, лечить пытался. На белесой коже тут и там проступили синюшние прожилки, сильнее всего на члене. Яд глубоко успел проникнуть, понял Ларх, уже ничем не помочь. Если только полную трансформацию провести, влить свежую драконью кровь. Он бережно поднял Мурку, стараясь не прижимать сильно, неизвестно ведь, как сильно повреждены внутренности, и отнес в лабораторию.
- Больно, очень больно, - плакал возлюбленный, а Ларх ничего не мог сделать, и это было ужасно.
Он с трудом подавил приступ бессильной злобищи, но она превратилась вдруг в глухую тоску, и стало еще хуже.
В департамент Мурку нести было нельзя, мог издохнуть в дороге. Ларх приказал бескрылым притащить пожрать и вернуть оборудование в лабораторию, надеясь, что соединительные трубки уцелели. Ритуал он и здесь проведет, оставалось самое сложное - раздобыть дракона, и чем скорее, тем лучше. Пригласить кого-нибудь в гости? Так ведь откроется все, и принцессы не помогут. На меховом ложе в очередной раз зашелся кровавым кашлем Мурка, и Ларх вдруг подумал о своем старшем, такой простой и заманчивый выход, и он бы определенно смог им воспользоваться.
- Потерпи, маленький, скоро полегчает, - тихонько погладил он Мурку, - станешь драконом, настоящим.
- Таким как ты, с крыльями?
- Непременно с крыльями, душа моя, - Ларх набросился на мясо, а вошедший слуга протрещал:
- Господин, там пришли к вам, но не заходят, желают только господина Ларха видеть.
- Кто? - неужели, неужели спасение, Ларх бросился к двери и вцепился в бескрылую тварь от избытка чувств.
- Дракон вроде... но странный, - просипело убожество.
Ларх мигом спустился вниз, принимая обычную свою форму (сейчас только это и было под силу), и не поверил глазам: по ту сторону двери стоял Нейко с откушенными крыльями, в обносках каких-то, заскорузлых тряпках.
- Заходи, заходи скорее, я думал, ты давно мертв, - Ларх благодарил судьбу, хоть выверт ее и был ужасен, но лишь одно имело значение - Мурка будет жить.
- Лучше бы мертв. Мне некуда больше пойти, - Нейко мягко осел на пол, едва переступив порог. - Прости меня.
- Нет, что ты, все правильно, молодец, что пришел.
- Ты хоть понимаешь, Ларх, я ведь сбежал, не мог больше терпеть, это так страшно, - синий дракон затрясся от бесслезного плача. - Почему меня сразу не убили, как остальных...
- Понравился, значит, - Ларх помог ему подняться, - не тебе судить о поступках королевы.
- Помоги, ради нашей дружбы, умоляю тебя, - заговорил вновь Нейко, и слушать его было сущим мучением, но это все ради Мурки, напомнил себе Ларх. Надо просто перетерпеть.
Уже в лаборатории Ларх опомнился и тщательно обнюхал Нейко. Яда не было, видимо, королевского фаворита сразу лечили, чтобы опять отправить на растерзание. До чего же тот жалко смотрелся, растянутый на раме, такой изуродованный, еще и эти обрубки вместо крыльев. Синий с удивлением наблюдал за ним и не сопротивлялся, совсем умом тронулся или так доверял? Только под конец приготовлений спросил:
- Зачем это, что ты собираешься делать?
- Лечить, - ответил Ларх. - Ты меня тоже прости.
Он подключал трубки и настраивал оборудование, пока Нейко обалдело смотрел на него, а потом вдруг зарычал и забился.
- Прости меня, - еще раз повторил Ларх, - я никогда бы не причинил тебе зла, если бы... если бы мог.
- Ты чудовище! Тебя поймают обязательно и казнят!
Ларх слышал это много раз и впервые не хотел отвечать, просто смотрел, как жизнь медленно покидает Нейко. И слушал, как выравнивается Муркино дыхание, тот начал порыкивать даже и втянул наполовину когти на руках.
Через два часа все закончилось, Мурка, то есть Мурх, подскочил и забегал по комнате, а потом повалился и принялся вертеться на спине и выть. Ларх его пнул, приводя в чувство.
- Папа, - зарычал тот, - распирает изнутри, печет, не могу!
- Выдыхай, Мурчик, в сторону рамы вон дыхни.
Мурх встал на четвереньки и напрягся, и изо рта у него вырвалась тугая струя истинного драконьего пламени, а с другой стороны повалил дымок от натуги. Висящие на раме останки вспыхнули, обращаясь в пепел.
- Нравится?
- Это пиздец, папа...
- Почтительнее к отцу надо быть, - Ларх заржал и в шутку шлепнул Мурочку по выставленной заднице, тот аж головой в пол ткнулся от неожиданности.
Как тут удержаться, Ларх прижался сверху, потерся немного (на любимого член вставал как по команде) и вставил. Мурх под ним порывался ползти куда-то, а именно - к свиной туше, лежавшей у стены на большом золотом подносе.
- Сейчас, детка, сейчас, я так люблю тебя и так соскучился, - порыкивал он, засаживая, а Мурх дотянулся-таки до туши и впился зубами, отгрызая здоровенный кусок.
Эпизод 19: Маша
Мурх вытягивал шею и заполошно трепыхал недавно отросшими крылышками. Те были слабые еще, даже чешуей не покрылись, только мехом, черным, как у папы. Впрочем, он еще нигде не порос чешуей, лишь шерстью, пушистой и немножко лохматой (у папы-то короткая и гладкая), гривка с крыльями черные, остальное - белое, а мордочка так вообще на шарик похожа, без смеха мимо зеркала не пройдешь. Мурх перекувырнулся в воздухе и вошел в пике, хвостом вниз. И упал прямо в родительские объятия, они покружились в воздухе, перплетясь и покусываясь, а потом Ларх снова подбросил его высоко-высоко, и Мурх замахал крыльями и загоготал от счастья.
Он совсем недавно научился летать, вот только вчера, а сегодня уже упросил папочку на Королевских Горках прогуляться, ну, тех, в центре города, туда весь молодняк приносят, а Мурх - прилетит. И зависть, зависть, естественно.
- Папочка, крылья отваливаются, - он жалобно изогнулся и замельтешил перед ларховой мордой, до чего ж тот был красивый, в любом обличии, хищный и сильный.
- Спиногрыз, - с деланным равнодушием откликнулся черный дракон, и Мурх поднырнул под него и быстро-быстро облизал брюхо, куда дотянулся между легким доспехом и пластинами чешуи.
Ларх щекотливо передернулся и поддал ему под хвост, закидывая себе на спину:
- Подлиза.
- Спасибо, папочка, - Мурх обнял старшего дракона за шею и принялся благодарно лизаться и кусаться.
Ларх некоторое время летел молча, лишь с сопением испускал клубы дыма, а потом перевернулся брюхом вверх, и Мурх, радостно подпрыгнув, освободил его змею из доспехов, чтоб пососать, естественно. Ларх кончил очень быстро - минут за пять, дело-то предосудительное, не дай предки, заметит кто... И остаток пути они проделали обнявшись, солнце светило Мурху прямо в морду, белые лучи пронзали насквозь, выжигая все мысли и чувства, кроме огромной, как звезда, любви.
Неподалеку от королевского дворца они расцепились, и с неба Мурх спустился на своих, под завистливые взгляды драконят и умильные - взрослых. Последним очень нравилось, что он такой пушистый, обычно растущие дракончики были забавно неловкими и облезлыми, а Мурху повезло, как с картинки сошел. Он играл и грызся, нахально пользуясь своим преимуществом (заход с воздуха), пока ему пребольно не подпалили крыло.
А потом они с отцом поднялись на пик, к Синему-Храму-на-Крови, было в этом названии что-то тревожно зовущее в глубины памяти, но вообще-то оно пошло от водопада, красного на закате, именно на нем и стоял Храм. Они сидели в высокой башне, Ларх сурово глядел в небо, как бы с осуждением. А Мурх рассматривал фрески на стенах: лазурные драконы переплетались в воде и в воздухе, вокруг парили цветы, и птицы, и рыбы. Драконы были длинные, словно в боевой форме, но при этом удивительно изящные, украшенные развевающимися гривами и усами, да, кстати, шипов и щитов возмутительно мало.
- Папа, разве такие бывают?
- Это рай.
- В который после смерти попадают? - медленно спросил Мурх, в груди вдруг что-то заболело, как будто новый шип расти начал.
- Да, все драконы попадают в рай, - ответил Ларх, переводя взгляд на синих, как небо, нарисованных драконов, и сощурился так, как не щурился на ослепительное небо.
А Мурх вдруг подумал: как же, знаем, новая жизнь - рождение, садик, школа, дети, работа, гроб. И здравствуй, рай: рождение, рабство, работа, гроб... Он встряхнул гривой и растопырил крылья, прогоняя страшные мысли, ведь если на них задерживаться, то начинаешь замечать ненужное и вспоминать странное: подозрительные взгляды и внезапное молчание знакомых, особое напряжение вернувшегося со службы отца.
- Папа, а давай улетим далеко-далеко! - предлагал Мурх уже дома, на их ложе, он дышал паром на человеческое лицо своего любимого. О, эти тонкие прекрасные черты, иногда ему хотелось укусить отца посильнее, когда тот был в изысканной малой форме, чтобы видеть, как отражение боли делает их еще совершеннее, но облом, увы. Что называется: мы кусали-кусали, а вам посрать, такие как мы танцуют танго, а хрена ли нам не танцевать... Мурх рыкнул, прервав поток дурацкого сознания, и лизнул Ларха в живот, захватывая розовые возбужденные соски, а тот так сладостно выгнулся, у Мурха аж шерсть дыбом встала. Сегодня впервые ему было позволено взять отца, и он весь трепетал от восторга, так хотелось засадить, чтоб звезды под веками, чтоб до конца вечности помнил его Ларх, и за ее гранью, так же, как Мурх - будет помнить его.
Правда, кое-что папочка забыл, а именно, как Мурх отодрал его на смертном одре можно сказать, но тут уж слава предкам, и не надо. В эти дни они так часто предавались своей постыдной, но такой невыносимо восхитительной страсти, переплетались двумя змеями и в обычной форме, и в малой, и перекрестно (дракон плюс человекоподобное). И даже пару раз Ларх оборачивался в боевую, и членище у него было тогда размером почти с Мурха в форме малой, и его можно было обнимать, и тереться всем телом, и елозить по яйцам, и татуированная змеиная морда немигающе смотрела на истекающего желанием Мурха своими черными глазами.
Мурх во время отцовских служебных отлучек улетал все дальше и дальше, ему казалось, что весь мир принадлежит ему, мчаться бы и мчаться прямо на горизонт, свобода и ветер. Но Ларх не мог улететь с ним, говорил: сейчас нельзя, расследование важное. И потому Мурх, хлопотливо взмахивая крыльями и вытягивая пушистую шею, спешил назад к его приходу и сидел на башне, обзирая окрестности, ждал.
И однажды отец прилетел очень рано, сел рядом, прижал к себе крепко-крепко, у Мурха аж встало. Но вместо любви ему велели взять все яйца из кладки и лететь в родовой замок клана, далеко на юг: немедленно. И Мурх не посмел ослушаться родительского приказа, хоть и не понял ничего. Яиц было целых пять штук, три от одной принцессы, две от другой, они переливались, словно драгоценности на дне источника. Мурх их благоговейно собрал в меховой мешок и переложил шкурами. Он вспоминал свое удивление: как это их так быстро снесли, через пять дней буквально, Ларх еще и оправиться не успел как следует, а их уже принесли. Яйца уже на подходе были, малыш, только оплодотворения и ждали, сказал тогда папочка, задумчиво перебирая его едва отросшую гривку.
Уже в нескольких километрах от дома Мурх обернулся, услышав далекий рев, и увидел, как в небо взвилось пять драконов в боевой форме, так красиво, все в клубах огня и сверкании чешуи. Мурх вспомнил великолепную папину боевую форму и гордо испустил маленький огненный шарик. А потом полетел в вотчину клана, в первый раз и один, такая ответственность.
Его встретило несколько драконов еще на подступах к замку, и Мурх опасливо прижал мешок к брюху. Но среди них оказался Лейхе, золотистый братик, и Мурх радостно бросился к нему, хоть и не особо хорошо они в прошлый раз расстались, а все ж родная кровь.
- Не по дням, а по часам растешь, мелкий, - сказал Лейхе, улыбаясь во всю зубастую пасть.
- Я яйца принес, королевские. Сам, - гордо ответил Мурх.
И у него с почтением (к яйцам, естественно) забрали мешок, огромный красный дракон протянул две лапы. А самого Мурха трепали по гривке и тискали, хвалили за удачный перелет и восхищались его красотой.
Мурх вспомнил что-то, оказавшись в родовом замке, кажется, у него здесь был еще брат, не Лейхе, еще один...
- Рецхе, наверно, - заржал красный дракон и махнул на северную башню, - да ты его и не видел, пушистик, лети, познакомься.
По крыше северной башни носился и подпрыгивал красный дракончик чуть помладше Мурха, летать еще не умеет. Мурх преисполнился достоинства и красиво спланировал к братишке.
И они играли и ползали по окрестностям целый вечер и следующий день, ловили горных козлов и жрали их прямо так, сырыми: прелести деревенской жизни. К ночи только вернулись, родичи как раз ужинали, и Мурх был счастлив, он грыз барашка среди болтающих и гогочущих взрослых и мечтал, чтобы папа поскорее освободился от дел и прилетел, был с ними.
- Ларха казнят завтра на закате, - вдруг сказал кто-то в дальнем конце замка.
- Наконец-то избавимся от бешеной твари, слава предкам... - отозвался зеленый дракон совсем рядом, а у Мурха в груди медленно растекались огонь и боль: он вдруг понял, почему его отослали, и кто были те боевые драконы...
Он незаметно пробирался к выходу, в голове было пусто, лишь одна мысль стучала молотом по черепу - в столицу, в столицу, в столицу... (в Москву, в Москву, в Москву, билось также на краю сознания, извечный глумливый шепоток).
Мурх выскользнул из обеденного зала, услышав напоследок:
"Говорят, он совсем спятил, черные ритуалы прямо в королевском дворце творил."
Он со всех лап бросился вверх, на стартовую площадку, все тело дрожало, хотелось реветь, рыдать и жечь, жечь...
- Мурх, ты куда? - из коридора выглянул Рецхе.
- Полетаю перед сном.
- Везет тебе, - вздохнул красный дракончик. - Завтра пойдем за голубями охотиться?
- Конечно, пойдем, - отозвался Мурх, - до свидания, Рецхе.
Ледяной ветер плеснул ему в морду снежной бурей, даря желанную прохладу, он сорвался с крыши прямо в белый водоворот, держа курс в столицу. Память о прошлом мире разгоралась в бывшей Маше подобно пламени, и теперь она уже яснее ясного понимала, что такое Москва. А еще было важно, очень важно успеть к любимому, увидеть его перед смертью, это знание пришло ниоткуда, но оно было огромным и яростным, снова как звезда, да, как их любовь.
Эпизод 20: дракон
Ларх впервые был так запредельно счастлив. То есть, он и до этого неплохо жил, но последние две недели были наполнены восторгом и светом, и Мурхом, его младшим сыном и тайным любовником. Грозный скандал, разразившийся было в Департаменте Дознания, Ларху удалось замять без потерь, ну почти. Те драконы, которых он для Мурховой трансформации использовал, оказались как на грех из непростого и дружного семейства, и дело аж до Высокого Совета дошло. Но тут спасибо Тиххе-покровительнице, его признали невиновным, наоборот, даже похвалили за рвение в борьбе со скверной. А дома ждал Мурчик, можно было вздохнуть и расслабиться, и предаться взаимной любви.
Вскоре Ларху принесли вызовы на дуэль, как и ожидалось, целых два. Тогда он и решил Мурочку отправить в родовой замок, да не просто так, а с важным поручением. От греха подальше, пока мстительная родня убитых не угомонится.
Но беда пришла совсем с другой стороны. Сам начальник городской стражи смущенно зачитывал ему приказ об аресте, а Ларх только и думал о том, как вовремя возлюбленного отослал. Не обидели бы Муреночка родичи, хотя с Лейхе старшие всегда были ласковы, успокаивал он сам себя. А Мурха точно полюбят всей душой - вон тот какой красавчик и умница.
Стражей было целых пятеро, и все в боевой форме, даже Эрх. И обвинения такие серьезные – измена отечеству и королеве. Синий дракон смотрел на него как-то странно, будто впервые в малой форме видел, и вдруг спросил:
- Ты же не имеешь к этому отношения, правда?
- Конечно нет, о чем ты, - Ларх улыбнулся как можно беспечнее, в голове предательски зашумело. – Разве я похож на изменника?
- Вы с Нейко были друзьями, - Эрх подошел совсем близко, обвился вокруг кольцами. – Скажи, мой брат жив?
- Понятия не имею.
- Ларх! – зашипел синий дракон ему в ухо. – Есть сведения, что Нейко нашел убежище в твоем доме как раз в ту ночь, когда сбежал из дворца. Так что думай хорошенько над ответами, королева в бешенстве и намерена найти его.
- Кто? – побелев лицом, спросил Ларх.
- Лейхе, твой старший.
Значит, его предали, вот так же, как и он сам предал Нейко. Как это ужасно, оказывается, получить когтем в спину. Все это крутилось в голове, пока на него надевали оковы и ошейник, мешающий принять боевую форму. Так вот что испытываешь при аресте - страх, огромный и липкий, отнимающий силы. Его ведь будут допрашивать, а значит - пытать, Ларх хорошо знал методы родного департамента, и он не сможет, не сможет выдержать, расскажет, куда делся Нейко. И выдаст секрет своего любимого. Ларх судорожно оглянулся, словно помощь могла придти неизвестно откуда, но все было тихо вокруг – мирное послеобеденное время.
В камере Ларх заметался, о великие предки, что же делать… Удавиться может, не дожидаясь пыток? Он дернул пару раз за ошейник, не снять и не перекинуться, даже когти не выпустить, проклятый ограничитель. В маленькое окошко был виден кусочек закатного неба, и где-то в этом небе был Мурх сейчас, наверняка не успел еще долететь. Ларх улегся на кучу тряпья и вдруг успокоился. Так или иначе, он уже мертв, обвинение в измене предполагает только один приговор – смертную казнь. Оставались формальности.
На первом же допросе он сознался, что да, видел Нейко, укрывал в своем доме до утра, пока тот не скончался от ран. А потом сжег тело.
- Господин Ларх, вы же понимаете... - сконфузился дознаватель, матерый драконище, бывший его заместитель, - подтвердить все равно надо.
А дальше начался ад. Точно, это он и был, настоящий драконий ад, только боль и безысходность, и страх смерти, иногда сменяющийся ее ожиданием. Дважды Ларха оставляли в покое, он лежал на чем-то холодном и вспоминал последние счастливые дни, это ведь все, что у него осталось. Единственное, что имеет истинную ценность, думал Ларх в перерывах между пытками, сворачиваясь почти клубком в тщетной надежде улечься поудобнее. А потом мучения начинались снова, и никаких мыслей уже не было, просто боль, ослепительная, как небесный свет, и невозможная, как его любовь.
Наконец его надолго оставили одного, Ларх уже решил, что так и умрет здесь, в камере. Свет за окошком постепенно угасал, вот бы также угаснуть, или лучше уснуть и проснуться свободным, было бы так здорово. А еще интересно, как там Мурчик, совсем освоился в драконьем мире наверное, скачет по горам да по лесам в родовом поместье.
На заходе солнца Ларха вывели из камеры, а он все надеялся на что-то. Может быть, госпожа Тиххе ему поможет, или королева объявит помилование, и можно будет просто жить дальше, забывая потихоньку этот кошмар. Даже на эшафоте, когда приговор зачитывали, Ларх все ждал чуда, смотрел в небеса, будто спасение могло придти оттуда. Дворцовая площадь затихла в ожидании, пока его привязывали к столбу, а когда внизу вокруг него вспыхнули первые языки пламени, Ларх рванулся из пут бесполезно и жалко, последняя так сказать попытка.
А потом он увидел в небе дракона, и сразу узнал его. Тот приземлился так близко, сквозь дым было видно всполошившихся стражей и Эрха, приказывающего им не двигаться с места. Ларх кричал что-то вроде "чего же вы ждете, оттащите его", но никто и не пошевелился. Мурх бесился на эшафоте, сунулся было в огонь и отскочил, лишь пушистая шерсть на крыле слегка обгорела.
- Улетай, - прошептал ему Ларх, становилось так больно, а еще умирать было гадко и страшно, не хотелось, чтобы возлюбленный видел.
Мурх замотал головой упрямо и прыгнул, оказавшись вдруг рядом, в смертельных объятиях пламени. И что-то успел сказать, прижимаясь к искалеченному его телу, а Ларху казалось, что они вместе горят и плавятся в этом огне, становясь одним существом, как в легендах.
Эпизод последний: Маша и дракон
- Мурка, тебя не задело? - дракон с совсем человеческим лицом взволнованно отряхивал от пыли ее кожаную тужурку, уделяя особенное внимание груди (четвертый размер, все дела).
- Нет, спасибо, товарищ комиссар, - Мурка решительно поднялась с пола и оглядела разгромленный ресторан, жмущихся по углам обывателей... - А бандиты?
- Всех убил, - ухмыльнулся комиссар, и Мурка послала ему шалую улыбку в ответ.
А потом вдруг как холодом окатило: стоп! Комиссар?!? Грудь?! О, нет, только не это, Мурка (бывшая Маша) прекрасно знала этот расклад: НЭП, террор, бандитизм, 37-й год, расстрел и десять лет без права переписки, какой-то там съезд, поручики и некрофилия, нет, спасибо, проходили, еще в школе учили-блевали... На миг ее охватила паника, а потом вспомнились драконы, и она подумала: умирать не страшно, что нам теперь эти комиссары!
Впереди вечность, вся жизнь - театр.
Она покрепче сжала наган и бдительно уставилась во тьму за разбитым стеклом, как бы в поисках белогвардейской мрази, бандитской сволочи и прочих человеческих отбросов. Дракон... то есть, товарищ комиссар бдил рядом, положив руку ей на задницу.
@темы: слэш, попаданцы, драконы, "Маша и Дракон, слэш"
-
-
29.10.2011 в 12:59а так умер ради любви нет-нет, нам его было ужасно жалко, ведь его предали перед смертью... ((((
" А в конце два выстрела " - вполне себе ХЭ. роковые два выстрела прозвучали с другой стороны! Ведь дракон вселился в комиссарское тело раньше слегка и расстрелял бандитскую сволочь, не дал им погубить Мурку! ))))
-
-
30.10.2011 в 21:14С удовольствием будем ждать новых произведений!!!!
-
-
30.10.2011 в 21:49Мы сами смеялись и плакали, пока писали )))
-
-
31.10.2011 в 14:12-
-
31.10.2011 в 15:14-
-
03.11.2011 в 06:16-
-
03.11.2011 в 10:36-
-
05.11.2011 в 01:43-
-
05.11.2011 в 10:34-
-
05.11.2011 в 21:10-
-
05.11.2011 в 21:19-
-
05.11.2011 в 21:28masha i sasha, пожалуйста!
-
-
13.12.2011 в 22:26Спасибо ankh976=)
-
-
13.12.2011 в 22:56-
-
20.12.2011 в 12:09-
-
20.12.2011 в 13:04А попали они не в самое сташное, а самое романтическое время советского периода - отважные комиссары губчека, бандиты, белогвардейцы недобитые... есть, где развернуться бывшим драконам!
-
-
25.12.2011 в 22:29-
-
26.12.2011 в 12:34-
-
19.02.2012 в 01:23-
-
19.02.2012 в 16:32нене, сюжет не свернулся - просто дальше уже естественное: и жили они долго и счастливо ))
-
-
09.04.2012 в 20:50Интересная все же мысль с трансформацией - возможностей много)
Спасибо за славную историю.
-
-
09.04.2012 в 22:08может, они вернутся в страну драконов в следующей жизни )))
-
-
09.04.2012 в 22:33И будет мегажесть, если самочкой)
С памятью опять же выверты...
В общем, трава была забористой - накрутили так, что черт ногу сломит)
-
-
09.04.2012 в 23:03-
-
09.04.2012 в 23:26А если герои попадут в Индию и решат вырваться из колеса сансары, достичь мокши?
-
-
09.04.2012 в 23:28-
-
09.04.2012 в 23:38-
-
09.04.2012 в 23:42-
-
01.12.2012 в 01:01Спасибо, за настроение:смешно и трогательно.
-
-
01.12.2012 в 13:23