сраные ксеноморфы
Название: "Изнанка"
Слэш, НЦ-17, макси
Статус: в процессе
Жанр: фантастика, драма, ХЭ.
Авторы: ankh976, Le Baiser Du Dragon
Саммари: история разведчика-диверсанта родом из Империи зла и пилота из захваченной колонии.
Визуализация героев.
Рихард Терге
Наконец-то его отправляли на базу. Рихард закрыл глаза, откинувшись на сидении, транспортер еще загружался. Части маяков, так называемые "зародыши", требовали особенно аккуратного обращения, они предназначались для уничтожения еще одной планетки Конфедерации.
Скорее бы закончилась эта освободительная война, она длилась с самого его рождения, сперва на самом Альвейме, а теперь и за его пределами.
Рихард прихватил с собой сюрприз для Эрчера, презервативы со щипучей смазкой, в последний момент перед вылетом купил. Надо будет не предупреждать, засадить так и посмотреть, что будет. Эрчеру обязательно понравится. Оставалось всего пять дней до начала Лонгдальской кампании, и хотелось провести их так, чтобы запомнилось.
...Эрчер опять его бросил. Рихард сидел на полу в спальне, созерцая пустые полки в раскрытом шкафу. Эрчер собрал вещички и смылся, не оставил даже прощальное сообщение, и это было вполне в его духе. Вот сука.
читать дальше
Рихард выпил весь их запас спиртного, жалея себя, какой все же неблагодарный любовник ему достался.
Он зачем-то отправился бродить по станции, в каюте было невыносимо находиться, казалось, как будто Эрчер вот-вот войдет, и все будет как прежде. Рихард не сразу признался себе, что ищет его. Эрчера не было ни в тренажерке, ни в зоне отдыха, а в ангарах показалось, что он слышал его голос.
— Эрчер, — позвал Рихард и споткнулся о какие-то блюдца с едой. — Блядь, развели тут. Эрчер...
— Его здесь нет, господин капитан, — сказал возникший невесть откуда техник, Рихард вспомнил, что видел их с Эрчером вместе. Хюбер как-его-там Аленз, и ведь наверняка врет же.
— А где? — спросил Рихард и двинул ему легонько в зубы.
Тот отлетел к стене и пытался встать, размазывая красное по роже, ну и урод. Рихард не сдержался и добавил с ноги, и Хюбер скорчился, обхватив себя руками:
— Не могу знать.
Такой противный и жалкий, как Эрчер с ним дружил.
— Где его каюта?
— Блок А115, кажется, первая слева.
Рихард хотел пнуть еще раз Хюбера, но тот резво отполз. Надо будет и Эрчеру морду набить.
Эрчер был у себя, когда Рихард приперся к нему после отбоя. И попросил все объяснить вместо того, чтобы ударить.
— Давай будем просто друзьями, — предложил Эрчер, загораживая дверной проем и не давая ему войти.
— Давай, — покорно согласился Рихард, хотя это будет так больно — дружить с Эрчером. Уже больно.
Тот такой желанный в пижаме, слегка похожей на арестантскую рубашку. Самое разумное сейчас — просто развернуться и уйти. Но это невозможно.
— Почему? – спросил Рихард, почти физически чувствуя унижение.
— Комитет не одобряет, — равнодушно ответил Эрчер. — Это пятно на твоей репутации. Давай уже... до свидания.
И тогда Рихард попросил:
— Не бросай меня. Я тебя люблю.
Утром стыдно вспоминать этот разговор, но Рихард вновь и вновь возвращался к нему, прокручивал мысленно все слова. Не может быть, чтобы Эрчер вдруг перестал его любить, наверное, что-то случилось. Рихард нечаянно обидел его, или тот вспомнил что-то из своего прошлого. Он вертел комм в руках, сидя в кровати, Эрчер никогда не звонил ему и не присылал сообщений, ведь они и так все свободное время были вместе. У Рихарда осталось только одно фото, то самое, сделанное перед коррекцией на Хасефее. Глупо было пересылать его Эрчеру, но возможно, это вызовет хоть какую-то реакцию.
Эрчер Веллинг
Эрчер вернулся в каюту и встретил изучающий взгляд соседа.
— Отшил офицера? — заржал тот. — Ай, молодец, будет тебе скоро перевод на говновозы.
— Я бы на вашем месте воздержался от замечаний, порочащих честь старших по рангу, ефрейтор Лехкус, — Эрчер остановился около соседской кровати, ожидая повода к драке.
Рихард не заслуживал только что вылитой на него грязи.
— Ну, извини, приятель, — ухмыльнулся Лехкус. — Я не хотел... Эй, полегче на поворотах, я и правда не хотел!
Эрчер медленно отстранился, отпуская воротник его пижамы, а потом сел на свою койку.
— Ладно, извиняю... Дебил ты.
— А ты псих! — отозвался воспрянувший духом Лехкус и улыбнулся во всю пасть. — Слушай, это все летчики такие, а? Может на вас зловещие излучения изнанки влияют?
— Наверно, — буркнул Эрчер и завернулся в одеяло.
Он редко позволял себе бесплодные мечты, размышлял только о реальных возможностях. Но сейчас не смог удержаться, закрыл глаза и провалился в несбыточное, туда, где Рихард был не офицером разведки, а обычным альвингом. Или хасефейцем, как давным-давно на Даллене. Тот, другой Рихард, не жаждал завоевать мир, не говорил о свободе и Родине, не смотрел глазами раненого и зверя и не спрашивал "почему"... Того Рихарда можно было любить без страха предательства и без памяти о гневе. Может, не стоило уходить так сразу, можно было бы провести еще несколько дней с ним? Все равно ведь Рихарду скоро на задание, Эрчер бы смог притвориться и не вызвать подозрений в нелояльности...
Нет. Это ловушка, ведущая к очередной коррекции, после которой он уже никогда не сможет восстановиться. Надо бежать. Он глухо застонал, кусая подушку и вжимаясь в матрас.
— Да не стесняйся, приятель, дрочи себе на здоровье, я не ханжа, — подал голос Лехкус.
— Мне повезло, — отозвался Эрчер, переворачиваясь на спину.
Потолок каюты был обклеен светящимися в темноте фигурками русалок из альвеймских детских фильмов. Эрчер видел один такой.
А утром его разбудил короткий писк коммуникатора: Рихард прислал снимок с Хасефеи. Эрчер долго его разглядывал, снова вспоминал тюрьму, и казнь дочери, и медблок. А потом стер. Если слишком долго об этом думать, то начинает казаться, что лучше бы он остался там навсегда, а Рихард никогда бы его не спасал.
Нельзя сдаваться, думал он, заставив себя подняться и умыться. Даже если выхода не видно, а жизнь кажется бессмысленной. Смысл сегодняшнего будет виден завтра, это знает каждый истинный лонгдалец.
***
— Привет, Эрчер! — Аленз поднес ладонь к козырьку кепи, шутливо отдавая честь.
— Привет, — Эрчер удивленно взглянул на разбитую физиономию приятеля, — веселая ночка?
— Весьма, — Аленз пошел рядом с ним. — Получил по морде от офицера, такая честь.
— Подайте рапорт, — возмутился Эрчер, и Аленз посмотрел на него с интересом:
— Ценю ваше участие, дорогой друг. Я подумаю над этим предложением.
Эрчер нахмурился, вдруг сообразив, что ни разу не проявил ни малейшего участия к кому бы то ни было на базе. Странно, как у него вообще завелись здесь приятели.
— Скоро на боевое задание? — меж тем трепался Аленз. — Счастливчик вы, Эрчер, пройдетесь по освобожденным городам Лонгдаля железной пятой, и лягут они к вашим ногам...
— Сам себе завидую, — процедил Эрчер, и потер висок, от этого разговора начала болеть голова.
Можно просто не слушать, конечно, но как же благословенна была жизнь без мозга...
Он приложил ладонь к идентификатору перед шлюзом в межпространственный узел. Аленз увязался за ним.
— Инструкции запрещают находиться около узла в моменты стыковки и отстыковки, — Эрчер остановился, не пропуская Аленза дальше. — Вернитесь в безопасную зону.
— Что вы, дорогой друг, это все для Родины, все для победы, как сказали бы наши враги, — небрежно отозвался Аленз на лонгдалене.
Эрчер вздрогнул, отступая, голова заболела еще сильнее, а окружающие предметы на миг раздвоились. Словно бы он оказался в одном месте в нескольких временах сразу. Да, точно, это уже происходило, наверно, именно так выглядит дежавю.
Аленз меж тем деловито обошел Эрчера (словно столб) и направился куда-то в боковое ответвление коридора.
А Эрчер вспомнил — тот постоянно проникал в зону перехода, отделываясь от вопросов бессмысленно-патриотическими фразами на лонгдалене. Родной язык, вытертый коррекцией, каждый раз выбивал Эрчера из реальности, заставляя все забывать.
Но как Аленз вычислил это и с какими целями использовал?
Эрчер бросился за ним следом и оказался в лабиринте защитных кожухов изнанки. Аленза нигде не было. Эрчер случайно наступил на хвост жирному полосатому коту и окликнул Аленза, но так и не дождался ответа. А потом вообще заблудился и в результате чуть не опоздал к старту.
Уже ночью, после дежурного рейда к орбитам дальних планет, Эрчер встретил Аленза снова. Тот стоял около все того же шлюза в зону перехода и, как ни в чем не бывало, махал ему рукой.
— Привет, как оно там, на дальних рубежах Родины? — Аленз снова говорил на лонгдалене, правда, не скалился как обычно. И вообще выглядел ужасно: с расплывшимся на пол-лица синяком, запекшимися губами и крупно шелушащейся кожей.
Эрчер схватил его за шею, прижал к стене, выворачивая руки, и рявкнул на лонгдалене:
— Отвечай немедленно, кто ты такой и чем здесь занимаешься?!
— Отпусти, отпусти, — захрипел Аленз, цепляясь за его запястье.
Эрчер слегка ослабил хватку, и Аленз закашлялся, на его губах выступила кровь.
— Я ничего не делалл такого, просто выполнял свой долг, клянусь... проверял силовые контуры...
— За идиота меня держишь? — разозлился Эрчер. — Проверял во время переходов, значит? Какая самоотверженность, люди сгорают на работе заживо. А как вам идея навестить управление контрразведки, господин диверсант?
Аленз слегка дернулся:
— Очень смешная шутка, дорогой друг.
Эрчер сжал его посильнее, заставив задохнуться и забиться.
— Предатель... ты же сам лонгдалец... Очнулся от чистки мозга и радостно работаешь на новых хозяев?
— Заткнись, ты, ебаный провокатор! — оборвал его Эрчер, взбешенный упоминанием "хозяев". Это слово отдавалось болью.
— Проверь меня...
...Аленз не был провокатором, он слишком хорошо помнил Лонгдаль — так, как может помнить только тот, кто жил там с детства.
— Вы ходите отсюда на изнанку? — спросил его Эрчер после всего.
Аленз лишь слабо улыбнулся в ответ.
— А зачем? — продолжал допытываться Эрчер. Аленз все молчал. — Выглядите так, будто помирать собрались, скоро вся шкура облезет. Читали про влияние изнанки на людей?
— Вы же понимаете, мой друг, что я не в праве сообщать вам подобные сведения, — сказал Аленз с тем характерным искренним извинением в интонации, по которому Эрчер всегда узнавал своих соотечественников. — Пропустите меня завтра утром? Это будет уже в последний раз.
— Все, что угодно, на благо Родины, — ответил Эрчер по-альвеймски и открыл шлюз.
***
Под душем Эрчер думал о Рихарде. Что тот чувствовал на Даллене, каждую ночь ложась к нему в постель — и каждый день работая на Альвейм? Было ли это то же нервное возбуждение, что Эрчер испытывал сейчас, связавшись с диверсантом? И что чувствовали погибшие ребята из хасефейского Сопротивления, собирая свои бомбы в развалинах — ту же непоколебимую уверенность правого дела? Тогда он не понимал их самоубийственной детской отваги, но сейчас почувствовал гордость за то, что его дочь выбрала борьбу, а не смирение. Она проиграла, но это была ее война, ее победы и поражения.
В конце концов, лишь от него зависело — испытывать гордость или отчаяние.
— Эй, сколько можно! — в дверь заколотил сосед. — Кончай уже дрочить, я сейчас обосрусь!
Эрчер разблокировал дверцу. В кабинку пулей влетел Лехкус и со стоном приземлился на унитаз.
— Прости, приятель, — ухмыльнулся Эрчер, подпуская в голос искреннего раскаяния, — задумался о вечном.
— Проклятые колбаски, — отозвался Лехкус страдальчески, — из чего их сделали, из кошек?
— Вполне возможно, — сказал Эрчер, выходя.
Он упал на койку и покрутил в руках коммуникатор. Может, написать Рихарду сообщение? Но о чем? В голову лезли разные глупости. Он нашел во внутренней сети изображение хасефейского герба — пурпурное сердце с крыльями — и долго его разглядывал, вспоминая пьяного и несчастного Рихарда. Наверняка тот жалеет о своем срыве. Не стоит ему об этом напоминать. Эрчер отложил коммуникатор и мгновенно провалился в сон без сновидений.
***
"Спасибо, Родина тебя не забудет", — сказал Аленз утром следующего дня.
"До встречи", кивнул ему Эрчер на прощание, а тот не ответил, лишь хлопнул его по плечу.
И они действительно не встретились, Аленз не ждал его около шлюза, когда Эрчер прилетел из рейда. Наверное, вышел через другой узел. Эрчер, подгоняемый странной тревогой, подошел к месту стыковки и посмотрел в изнанку. Та скрежетала и шла рябью, как всегда. Он вспомнил серые шестеренки, из которых на самом деле состоит пространство, ощутил на мгновение тоскливый страх, и сразу за ним — жаркую волну волну адреналинового подъема. А потом, решившись, шагнул в это шевеление и скрежет.
Здесь, без защиты, изнанка была совсем другой, чем в рубке корабля, она мерцала и шевелилась призрачной жизнью. Эрчеру мерещились мечущиеся на краю зрения многохвостые тени, и слышался шепот. "Фокусы сознания", решил он, переждав болезненную тошноту, и пошел по раскручивающийся перед ним спирали. В конце-концов, Аленз ходил сюда как на дежурство. И возвращался.
Рядом закручивались другие спирали, что-то беззвучно грохотало и разрывалось, отдавая болью в груди и животе. После очередного разрыва Эрчер упал на колени, в ушах стоял однотонный свист, во рту ощущался вкус крови. Пора возвращаться.
Если бы еще знать — как.
А потом он увидел Аленза. Тот лежал в неловкой позе человека, упавшего с высоты, руки и ноги вывернуты, по телу ползают тени и красные волны.
— Аленз, — позвал его Эрчер, или ему так показалось.
— Это вы, мой друг, — как будто бы ответил Аленз, хотя то, что было вместо его лица, не произвело движения. — Мы взорвали станцию. Простите, я не мог сказать вам раньше... Вы же понимаете — риск.
— Как... отсюда выйти? — спросил его Эрчер, от боли было тяжело думать.
— Трещину... ищите...
Аленз еще что-то шептал, но Эрчер больше не смог разобрать ни слова.
Он встал и уцепился за какую-то грань, та была острая, она резала руки и наплывала. Эрчер попробовал поднять Аленза, но не смог, более того — ему показалось, что он оторвал этой попыткой ему ногу. "Аленз!" — крикнул он и свалился далеко вниз, грань все надвигалась, грозя расплющить, выхода не было. А потом он увидел трещину, похожую на зазор между шестеренками. Он изо всех сил устремился туда, к шестеренкам, и они расступились, выкидывая его — прямо в коридор офицерского отсека.
Слэш, НЦ-17, макси
Статус: в процессе
Жанр: фантастика, драма, ХЭ.
Авторы: ankh976, Le Baiser Du Dragon
Саммари: история разведчика-диверсанта родом из Империи зла и пилота из захваченной колонии.
Визуализация героев.
Рихард Терге
Наконец-то его отправляли на базу. Рихард закрыл глаза, откинувшись на сидении, транспортер еще загружался. Части маяков, так называемые "зародыши", требовали особенно аккуратного обращения, они предназначались для уничтожения еще одной планетки Конфедерации.
Скорее бы закончилась эта освободительная война, она длилась с самого его рождения, сперва на самом Альвейме, а теперь и за его пределами.
Рихард прихватил с собой сюрприз для Эрчера, презервативы со щипучей смазкой, в последний момент перед вылетом купил. Надо будет не предупреждать, засадить так и посмотреть, что будет. Эрчеру обязательно понравится. Оставалось всего пять дней до начала Лонгдальской кампании, и хотелось провести их так, чтобы запомнилось.
...Эрчер опять его бросил. Рихард сидел на полу в спальне, созерцая пустые полки в раскрытом шкафу. Эрчер собрал вещички и смылся, не оставил даже прощальное сообщение, и это было вполне в его духе. Вот сука.
читать дальше
Рихард выпил весь их запас спиртного, жалея себя, какой все же неблагодарный любовник ему достался.
Он зачем-то отправился бродить по станции, в каюте было невыносимо находиться, казалось, как будто Эрчер вот-вот войдет, и все будет как прежде. Рихард не сразу признался себе, что ищет его. Эрчера не было ни в тренажерке, ни в зоне отдыха, а в ангарах показалось, что он слышал его голос.
— Эрчер, — позвал Рихард и споткнулся о какие-то блюдца с едой. — Блядь, развели тут. Эрчер...
— Его здесь нет, господин капитан, — сказал возникший невесть откуда техник, Рихард вспомнил, что видел их с Эрчером вместе. Хюбер как-его-там Аленз, и ведь наверняка врет же.
— А где? — спросил Рихард и двинул ему легонько в зубы.
Тот отлетел к стене и пытался встать, размазывая красное по роже, ну и урод. Рихард не сдержался и добавил с ноги, и Хюбер скорчился, обхватив себя руками:
— Не могу знать.
Такой противный и жалкий, как Эрчер с ним дружил.
— Где его каюта?
— Блок А115, кажется, первая слева.
Рихард хотел пнуть еще раз Хюбера, но тот резво отполз. Надо будет и Эрчеру морду набить.
Эрчер был у себя, когда Рихард приперся к нему после отбоя. И попросил все объяснить вместо того, чтобы ударить.
— Давай будем просто друзьями, — предложил Эрчер, загораживая дверной проем и не давая ему войти.
— Давай, — покорно согласился Рихард, хотя это будет так больно — дружить с Эрчером. Уже больно.
Тот такой желанный в пижаме, слегка похожей на арестантскую рубашку. Самое разумное сейчас — просто развернуться и уйти. Но это невозможно.
— Почему? – спросил Рихард, почти физически чувствуя унижение.
— Комитет не одобряет, — равнодушно ответил Эрчер. — Это пятно на твоей репутации. Давай уже... до свидания.
И тогда Рихард попросил:
— Не бросай меня. Я тебя люблю.
Утром стыдно вспоминать этот разговор, но Рихард вновь и вновь возвращался к нему, прокручивал мысленно все слова. Не может быть, чтобы Эрчер вдруг перестал его любить, наверное, что-то случилось. Рихард нечаянно обидел его, или тот вспомнил что-то из своего прошлого. Он вертел комм в руках, сидя в кровати, Эрчер никогда не звонил ему и не присылал сообщений, ведь они и так все свободное время были вместе. У Рихарда осталось только одно фото, то самое, сделанное перед коррекцией на Хасефее. Глупо было пересылать его Эрчеру, но возможно, это вызовет хоть какую-то реакцию.
Эрчер Веллинг
Эрчер вернулся в каюту и встретил изучающий взгляд соседа.
— Отшил офицера? — заржал тот. — Ай, молодец, будет тебе скоро перевод на говновозы.
— Я бы на вашем месте воздержался от замечаний, порочащих честь старших по рангу, ефрейтор Лехкус, — Эрчер остановился около соседской кровати, ожидая повода к драке.
Рихард не заслуживал только что вылитой на него грязи.
— Ну, извини, приятель, — ухмыльнулся Лехкус. — Я не хотел... Эй, полегче на поворотах, я и правда не хотел!
Эрчер медленно отстранился, отпуская воротник его пижамы, а потом сел на свою койку.
— Ладно, извиняю... Дебил ты.
— А ты псих! — отозвался воспрянувший духом Лехкус и улыбнулся во всю пасть. — Слушай, это все летчики такие, а? Может на вас зловещие излучения изнанки влияют?
— Наверно, — буркнул Эрчер и завернулся в одеяло.
Он редко позволял себе бесплодные мечты, размышлял только о реальных возможностях. Но сейчас не смог удержаться, закрыл глаза и провалился в несбыточное, туда, где Рихард был не офицером разведки, а обычным альвингом. Или хасефейцем, как давным-давно на Даллене. Тот, другой Рихард, не жаждал завоевать мир, не говорил о свободе и Родине, не смотрел глазами раненого и зверя и не спрашивал "почему"... Того Рихарда можно было любить без страха предательства и без памяти о гневе. Может, не стоило уходить так сразу, можно было бы провести еще несколько дней с ним? Все равно ведь Рихарду скоро на задание, Эрчер бы смог притвориться и не вызвать подозрений в нелояльности...
Нет. Это ловушка, ведущая к очередной коррекции, после которой он уже никогда не сможет восстановиться. Надо бежать. Он глухо застонал, кусая подушку и вжимаясь в матрас.
— Да не стесняйся, приятель, дрочи себе на здоровье, я не ханжа, — подал голос Лехкус.
— Мне повезло, — отозвался Эрчер, переворачиваясь на спину.
Потолок каюты был обклеен светящимися в темноте фигурками русалок из альвеймских детских фильмов. Эрчер видел один такой.
А утром его разбудил короткий писк коммуникатора: Рихард прислал снимок с Хасефеи. Эрчер долго его разглядывал, снова вспоминал тюрьму, и казнь дочери, и медблок. А потом стер. Если слишком долго об этом думать, то начинает казаться, что лучше бы он остался там навсегда, а Рихард никогда бы его не спасал.
Нельзя сдаваться, думал он, заставив себя подняться и умыться. Даже если выхода не видно, а жизнь кажется бессмысленной. Смысл сегодняшнего будет виден завтра, это знает каждый истинный лонгдалец.
***
— Привет, Эрчер! — Аленз поднес ладонь к козырьку кепи, шутливо отдавая честь.
— Привет, — Эрчер удивленно взглянул на разбитую физиономию приятеля, — веселая ночка?
— Весьма, — Аленз пошел рядом с ним. — Получил по морде от офицера, такая честь.
— Подайте рапорт, — возмутился Эрчер, и Аленз посмотрел на него с интересом:
— Ценю ваше участие, дорогой друг. Я подумаю над этим предложением.
Эрчер нахмурился, вдруг сообразив, что ни разу не проявил ни малейшего участия к кому бы то ни было на базе. Странно, как у него вообще завелись здесь приятели.
— Скоро на боевое задание? — меж тем трепался Аленз. — Счастливчик вы, Эрчер, пройдетесь по освобожденным городам Лонгдаля железной пятой, и лягут они к вашим ногам...
— Сам себе завидую, — процедил Эрчер, и потер висок, от этого разговора начала болеть голова.
Можно просто не слушать, конечно, но как же благословенна была жизнь без мозга...
Он приложил ладонь к идентификатору перед шлюзом в межпространственный узел. Аленз увязался за ним.
— Инструкции запрещают находиться около узла в моменты стыковки и отстыковки, — Эрчер остановился, не пропуская Аленза дальше. — Вернитесь в безопасную зону.
— Что вы, дорогой друг, это все для Родины, все для победы, как сказали бы наши враги, — небрежно отозвался Аленз на лонгдалене.
Эрчер вздрогнул, отступая, голова заболела еще сильнее, а окружающие предметы на миг раздвоились. Словно бы он оказался в одном месте в нескольких временах сразу. Да, точно, это уже происходило, наверно, именно так выглядит дежавю.
Аленз меж тем деловито обошел Эрчера (словно столб) и направился куда-то в боковое ответвление коридора.
А Эрчер вспомнил — тот постоянно проникал в зону перехода, отделываясь от вопросов бессмысленно-патриотическими фразами на лонгдалене. Родной язык, вытертый коррекцией, каждый раз выбивал Эрчера из реальности, заставляя все забывать.
Но как Аленз вычислил это и с какими целями использовал?
Эрчер бросился за ним следом и оказался в лабиринте защитных кожухов изнанки. Аленза нигде не было. Эрчер случайно наступил на хвост жирному полосатому коту и окликнул Аленза, но так и не дождался ответа. А потом вообще заблудился и в результате чуть не опоздал к старту.
Уже ночью, после дежурного рейда к орбитам дальних планет, Эрчер встретил Аленза снова. Тот стоял около все того же шлюза в зону перехода и, как ни в чем не бывало, махал ему рукой.
— Привет, как оно там, на дальних рубежах Родины? — Аленз снова говорил на лонгдалене, правда, не скалился как обычно. И вообще выглядел ужасно: с расплывшимся на пол-лица синяком, запекшимися губами и крупно шелушащейся кожей.
Эрчер схватил его за шею, прижал к стене, выворачивая руки, и рявкнул на лонгдалене:
— Отвечай немедленно, кто ты такой и чем здесь занимаешься?!
— Отпусти, отпусти, — захрипел Аленз, цепляясь за его запястье.
Эрчер слегка ослабил хватку, и Аленз закашлялся, на его губах выступила кровь.
— Я ничего не делалл такого, просто выполнял свой долг, клянусь... проверял силовые контуры...
— За идиота меня держишь? — разозлился Эрчер. — Проверял во время переходов, значит? Какая самоотверженность, люди сгорают на работе заживо. А как вам идея навестить управление контрразведки, господин диверсант?
Аленз слегка дернулся:
— Очень смешная шутка, дорогой друг.
Эрчер сжал его посильнее, заставив задохнуться и забиться.
— Предатель... ты же сам лонгдалец... Очнулся от чистки мозга и радостно работаешь на новых хозяев?
— Заткнись, ты, ебаный провокатор! — оборвал его Эрчер, взбешенный упоминанием "хозяев". Это слово отдавалось болью.
— Проверь меня...
...Аленз не был провокатором, он слишком хорошо помнил Лонгдаль — так, как может помнить только тот, кто жил там с детства.
— Вы ходите отсюда на изнанку? — спросил его Эрчер после всего.
Аленз лишь слабо улыбнулся в ответ.
— А зачем? — продолжал допытываться Эрчер. Аленз все молчал. — Выглядите так, будто помирать собрались, скоро вся шкура облезет. Читали про влияние изнанки на людей?
— Вы же понимаете, мой друг, что я не в праве сообщать вам подобные сведения, — сказал Аленз с тем характерным искренним извинением в интонации, по которому Эрчер всегда узнавал своих соотечественников. — Пропустите меня завтра утром? Это будет уже в последний раз.
— Все, что угодно, на благо Родины, — ответил Эрчер по-альвеймски и открыл шлюз.
***
Под душем Эрчер думал о Рихарде. Что тот чувствовал на Даллене, каждую ночь ложась к нему в постель — и каждый день работая на Альвейм? Было ли это то же нервное возбуждение, что Эрчер испытывал сейчас, связавшись с диверсантом? И что чувствовали погибшие ребята из хасефейского Сопротивления, собирая свои бомбы в развалинах — ту же непоколебимую уверенность правого дела? Тогда он не понимал их самоубийственной детской отваги, но сейчас почувствовал гордость за то, что его дочь выбрала борьбу, а не смирение. Она проиграла, но это была ее война, ее победы и поражения.
В конце концов, лишь от него зависело — испытывать гордость или отчаяние.
— Эй, сколько можно! — в дверь заколотил сосед. — Кончай уже дрочить, я сейчас обосрусь!
Эрчер разблокировал дверцу. В кабинку пулей влетел Лехкус и со стоном приземлился на унитаз.
— Прости, приятель, — ухмыльнулся Эрчер, подпуская в голос искреннего раскаяния, — задумался о вечном.
— Проклятые колбаски, — отозвался Лехкус страдальчески, — из чего их сделали, из кошек?
— Вполне возможно, — сказал Эрчер, выходя.
Он упал на койку и покрутил в руках коммуникатор. Может, написать Рихарду сообщение? Но о чем? В голову лезли разные глупости. Он нашел во внутренней сети изображение хасефейского герба — пурпурное сердце с крыльями — и долго его разглядывал, вспоминая пьяного и несчастного Рихарда. Наверняка тот жалеет о своем срыве. Не стоит ему об этом напоминать. Эрчер отложил коммуникатор и мгновенно провалился в сон без сновидений.
***
"Спасибо, Родина тебя не забудет", — сказал Аленз утром следующего дня.
"До встречи", кивнул ему Эрчер на прощание, а тот не ответил, лишь хлопнул его по плечу.
И они действительно не встретились, Аленз не ждал его около шлюза, когда Эрчер прилетел из рейда. Наверное, вышел через другой узел. Эрчер, подгоняемый странной тревогой, подошел к месту стыковки и посмотрел в изнанку. Та скрежетала и шла рябью, как всегда. Он вспомнил серые шестеренки, из которых на самом деле состоит пространство, ощутил на мгновение тоскливый страх, и сразу за ним — жаркую волну волну адреналинового подъема. А потом, решившись, шагнул в это шевеление и скрежет.
Здесь, без защиты, изнанка была совсем другой, чем в рубке корабля, она мерцала и шевелилась призрачной жизнью. Эрчеру мерещились мечущиеся на краю зрения многохвостые тени, и слышался шепот. "Фокусы сознания", решил он, переждав болезненную тошноту, и пошел по раскручивающийся перед ним спирали. В конце-концов, Аленз ходил сюда как на дежурство. И возвращался.
Рядом закручивались другие спирали, что-то беззвучно грохотало и разрывалось, отдавая болью в груди и животе. После очередного разрыва Эрчер упал на колени, в ушах стоял однотонный свист, во рту ощущался вкус крови. Пора возвращаться.
Если бы еще знать — как.
А потом он увидел Аленза. Тот лежал в неловкой позе человека, упавшего с высоты, руки и ноги вывернуты, по телу ползают тени и красные волны.
— Аленз, — позвал его Эрчер, или ему так показалось.
— Это вы, мой друг, — как будто бы ответил Аленз, хотя то, что было вместо его лица, не произвело движения. — Мы взорвали станцию. Простите, я не мог сказать вам раньше... Вы же понимаете — риск.
— Как... отсюда выйти? — спросил его Эрчер, от боли было тяжело думать.
— Трещину... ищите...
Аленз еще что-то шептал, но Эрчер больше не смог разобрать ни слова.
Он встал и уцепился за какую-то грань, та была острая, она резала руки и наплывала. Эрчер попробовал поднять Аленза, но не смог, более того — ему показалось, что он оторвал этой попыткой ему ногу. "Аленз!" — крикнул он и свалился далеко вниз, грань все надвигалась, грозя расплющить, выхода не было. А потом он увидел трещину, похожую на зазор между шестеренками. Он изо всех сил устремился туда, к шестеренкам, и они расступились, выкидывая его — прямо в коридор офицерского отсека.
-
-
08.07.2013 в 00:25